Владимир Дурягин - По дороге к Храму
Уже в десять часов утра, комиссия стучалась в Сергунину дверь. Их было трое, отборных дам, с папками под мышками. Не ожидавшая встретить в этой комнате семью в полном комплекте, заведующая недоумённо смотрела на завхозшу. Та же уставилась на малышку далеко не похожую на своих родителей.
– Это, что же, ваш ребёнок? – морщась от запаха очередного выпущенного голубя, спросила завхозша.
– И, жена, и ребёнок, все мои. Разве не похожи? По-моему так очень даже…
– Нет, не похожи.
– Так, Арап Петра Великого, тоже не был в свою мать, но был же русским. Надо бы вам знать историю государства Российского. – Поучительно высказал хозяин жилища и, взяв ребёнка в свои руки, незаметно надавил на его круглый животик. После очередной газовой атаки «мать» Марина, отвернулась, выкатила на изнанку глаза и прекратила дышать, ожидая, когда же, наконец, обратятся в бегство члены комиссии.
– В таких случаях, мы не имеем права выселять молодую семью в малометражку. – Заведующая хлопком ладони открыла дверь и первой шагнула на свежий воздух, навсегда оставив право на проживание в данной комнате за молодой семьёй. Сразу же за ними удалилась и «мать» Марина, сиюминутно решившая никогда не иметь детей.
Тимур немного растерялся, когда маму приодетой и накормленной девочки не обнаружил на прежнем месте. Но его растерянность была не долгой. Увидав такую же попрошайку, только с наименьшим количеством детишек, он зашёл сзади и подсадил ребёнка к ней. За тем предстал с лицевой стороны матери и достал из кармана гонорар, переданный Сергуней за услугу. Он наклонился, чтобы отдать деньги но, увидев в пластиковой тарелке предостаточное количество монет и купюр, качнул удивлённо головой, отщипнул от гонорара примерно половину, другую сунул обратно в свой карман. Положил деньги на ту самую тарелку и прижал валявшимся рядом камешком размером с куриное яйцо. Бедная мать, что-то обрадовано затараторила на своем языке, протягивая к Тимуру руки.
– Нихьт ферштейн. – Сказал ей Тим и, перешагнув через ограждение, сел в машину. – Фу! – Выдохнул он из себя остаток актёрского таланта. – Давай домой.
Водитель, чуть улыбнувшись, тронул машину с места.
Отстояв своё жилище, Сергуня на мотоцикле, немедленно примчался в больницу. Узнав место расположения Алёнки, он сунул бабушке вахтёрше сторублёвку и беспрепятственно проник в отделение. В палате находились женщины совершенно разных возрастов. Увидев в дверях голову молодого человека, отнеслись к этому событию совершенно безразлично. Алёнка, сидевшая на кровати, запахнула полы халата и, сунув ноги в разношенные больничные тапки, зашаркала ими по паркету, направляясь к нему.
– Привет.
– Привет. Ну, что? Что-то серьёзное? – спросил взволнованно Сергуня, видя её удрученный вид. Алёнка пожала плечами, попыталась улыбнуться и, покраснев, опустила глаза.
– У тебя не найдется рублей пятьсот?
– А-а, понятно, без полиса… – он с готовностью подал ей пятисотку. – Так, может мало? Возьми ещё, на всякий случай.
– Спасибо, Гуня. Ты настоящий друг. – Она поцеловала его в щёку. – Эти к тебе больше не придут?
– Кто? – будто не поняв, переспросил он но, увидев её повлажневшие глаза, поспешил исправиться. – А, эти? Нет, не придут.
Тиская его руку, Алёнка сказала:
– Знаешь, тот худощавый, что приходил… он… он фотографию Лукича забрал. Сунул себе в карман.
– Какую ещё фотографию?
– Она из моего паспорта выпала, когда они в сумке рылись. Он даже присвистнул: «… жив, – говорит, – значит, подельник!» Вот, я… и, боюсь – не случилось бы чего…
– Что ты сразу-то не сказала?!
– Думала, рассердишься, что фотку его хранила.
– Очень надо… из-за ерунды.
– Может, съездим в посёлок, когда выпишусь?
– Может, съездим… – Сказал задумчиво Сергуня. – Не спрашивала, тебя надолго уложили?
Алёнка снова покраснела.
– Не знаю, наверное, дня на три.
– Ладно… иди в спальню. Сквозняки тут… Я вечером ещё заскочу.
Алёнка заметила, как сильно взволновали Сергуню, её слова. Он спускался по ступенькам больничного крыльца, когда в кармане просигналил мобильник. Звонил Тимур, который никогда без дела не беспокоит.
– Слышь, Гуня, в твою нору, какие-то два пассажира заходили. Я подумал, что тебя всё-таки переселили, а Маринка, говорит, нет.
– Я сейчас подъеду. Поговорить надо. Будешь внизу?
– Как скажешь.
Сергуня мчался на мотоцикле к своему «небоскребу», не обращая внимания на светофоры. От него с визгом увертывались автомобили, разбегались прохожие. В его голове застряло условие задачи, которое он был не только не в силах решить, но даже понять. Подкатив к подъезду и увидев Тимура, спокойно покручивающего цепочку на пальце, он немного пришёл в себя.
– Сейчас они там?
– Минут пять, как свалили.
– Ещё появятся, подстрахуй с ребятами…
– Буд зде… все в узде. – Тимур плотнее встав к Сергуне, озираясь радостно начал докладывать. – По авторучкам сбыт налажен. Стволы спрашивают, вот что интересно. В любых количествах!
– Какие стволы? – не понял Сергуня, снова задумавшись над задачей.
– Спрашивают, на заказ делаем, или нет?
– А-а, скажи, хоть баллистическую ракету сделаем, только бабки вперёд. Так и передай.
Сергуня заглянул Тимуру в глаза, но кроме дружеской преданности ничего в них не разглядел.
Поднявшись на свой этаж, Сергуня тихонько подошел к своей комнате и открыл дверь. Так же тихо ее, затворив, кинулся в потайную. Проверив все ящики в столе, успокоился и, задвинув вход шкафом, прошел к холодильнику. В нем находилась единственная баночка пива. Он устало развалился на диване, сделал несколько глотков. И, тут, снова просигналил мобильник.
– Гуня, слышь?
– Ну…
– Эти двое опять подкатили. Наверняка к тебе. Чего решим?
– Ребята с тобой есть?
– Да, есть…
– Ты их под моими окнами расставь повнушительней. Пусть поглядывают. А, там видно будет, по ходу.
– Входят в подъезд. Ну, давай.
– Пока. – Он уже со злостью, крупными глотками допил пиво, хотя организм этого не очень требовал и закурил сигарету. В дверь скромно постучали. Он ничего не ответил. Стук повторился. Хозяин нарочно притворно громко зевнул и крикнул:
– Кому там, какого? Заходи, не заперто.
Вошёл Хилый.
– Можно к вам? – спросил он, проходя к столу, за которым сидел Сергуня потягиваясь. – Приветствую…
Тот посмотрел на него из-под хмурых бровей и ничего не ответил.
– А, я вам денежку принёс, за вчерашний за «жигуль». – Стараясь быть уравновешенным, пропел Хилый и выложил перед Сергуней несколько брикетиков. – Всем поровну.
Сергуня глянул на деньги и недовольно проговорил:
– Однако маловато будет. Тачка-то новая.
– Так ить, без документиков. – Артистично развёл руки Хилый. – Чё ты хошь?
Он присел на стул и, поиграв желваками на скулах, негромко сказал:
– Мы тут неподалеку «Форда» присмотрели. С иголочки. Сегодня можно взять, без проблем.
– Именно сегодня?
– Завтра на него ревуна поставят, сложней будет.
Сергуня смотрел на Хилого, сердито. Затем взял со спинки дивана Алёнкину сумочку и забросал в неё деньги, каждую пачку пару секунд взвешивая на ладони.
– Ладно, возьмём сегодня. – Он нарочно громко щёлкнул запором и положил сумочку на прежнее место. – Но с условием…
– Во, дает! – От души рассмеялся Хилый. – Ну, и, что же это за условие?
– Фотку верни, что из этой сумки. – Сергуня кивнул головой назад себя.
– Ну, Кулибин! У тебя здесь, что, камеры понатыканы? Откуда узнал?
– От верблюда. – Серьёзно сказал тот, поигрывая авторучкой.
– Он, что, родственник твой?
– Ага… самый близкий.
– А-а, тогда нету базару. Пожалуйста, ежели так.
Хилый достал из потайного кармана изрядно помятую фотографию и словно игральную карту толкнул её по столу к Сергуне. Тот взглянул на неё и узнал Алёнкиного отчима.
– Что за дела у вас с ним? – снова задал вопрос он.
Хилый помолчал, поднялся со стула и, вздохнув, подошёл к окну.
– Твои корешки под окнами ошиваются?
– Ага. Друзья. – Поправил его Сергуня.
– А-а, друзь-я! Это не плохо. Это вполне нормально… Значит, имеешь интерес к данной фигуре? То есть, нет – скорей к пешке. – Ухмыльнулся Хилый. – Тут дело прошлое, мало интересное, но, если хочешь?..
Сергуня хмуро кивнул.
– Волею случая, довелось нам на пару возвращаться с «курорта». Передвигались, на чём только придется. Капусты не было, вот и… Довелось даже на катере плыть. Вот тут-то и получилось… Сошли мы на каком-то деревянном причале. Темненько было. Ну, я по мосткам вперёд потопал и вдруг слышу возня какая-то сзади. Оглянулся, а этот, – Хилый кивнул на фото Лукича, – военного, что с нами вместе сошел, в воду шпульк! Ну, я к ним, а он на меня ствол! Гляжу, военный на дно пошёл… Вот тут я струхнул малость. Зачем мне с больной головы, да на здоровую?! Смылся я от него при удобном случае.
Хилый заметил, что глаза у «Кулибина» повылазили из орбит.
