Елена Ронина - Частная клиника
А с Фимой она сидит себе, громко смеется, не следит, правильно ли держит в руках бокал, не выбились ли волосы из хвоста.
– Чего-то ты, подруга, домой не торопишься, – напомнил Ефим. – Дома неприятностей не будет?
– Не, он у меня, знаешь, очень воспитанный. Даже слишком. До выяснений отношений не опустится.
– О! Девушка так уверена в своем молодом человеке?
– Ты бы его раз увидел, тоже бы не сомневался.
– Ну что, Катюха, рад за тебя. Ты человек хороший, и пусть у тебя все сложится. А мне тогда ищи невесту. У тебя сестры младшей нет?
– Ты же знаешь, что нет!
– Ну, может, двоюродная? – сощурился Ефим.
– Подруга есть. Как раз на десять лет младше. В банке работает.
– Небось, страшная?
– Ничего не страшная, – возмутилась Катерина. – И вообще, зачем тебе красавица, объясни?
– А чем это я хуже других? Нет, со страшной жить не буду! Так что фотографии сначала покажи. Ни пойми с кем больше не знакомлюсь.
– Да это я так, к слову, – Катя больше уже никого и ни с кем знакомить не собиралась. Она постаралась перевести разговор на другую тему. – Как твое плечо?
В прошлый свой приезд Ефим тут наделал много шума. У него вдруг перестала подниматься рука. Думал, застудил, нерв защемил, да черт его знает еще чего. Катерина посоветовала обратиться в один из ведущих московских институтов, даже и поспособствовала. Позвонила старинному знакомцу, с которым учились вместе.
– Фима, иди и ничего не бойся. В ортопедии он бог. Как скажет, так оно и есть на самом деле.
Фима долго веселился:
– То есть если предложит руку оттяпать, то сразу соглашаться?
– Даже ни минуты не медлить!
Вечером Ефим прибежал к Кате в кабинет белый, как мел.
– Что?! – у женщины упало сердце.
Ефим, заикаясь, начал рассказывать:
– Говорит, диагноз редкий. Только у потомственных евреев бывает. Но время упущено. И рука уже не заработает, как раньше, никогда. Более того, вторая поражена тоже. Попробует сделать хоть что-нибудь, – Фима со слезами на глазах развел руками. – Завтра на утро назначил операцию. Кать, скажешь-то чего?
Мельникова слегка обалдела от такой постановки вопроса. Но другу своему она доверяла, и если в его диагнозе сейчас усомниться, то вообще кому и чему верить? Только при чем здесь еврейские корни? Бред какой-то.
– В любом случае никогда не соглашаемся вот так, сразу, на операцию. Ни в коем случае. Сходил, одно мнение узнал. Когда ты обратно?
– Так завтра, – почти взвизгнул Ефим.
– Вот и лети себе с богом. Ты же в Германии толком не обследовался. Если что, обратно прилетишь.
Люди сложно переживают поставленные диагнозы. Кто-то может собраться, кто-то – нет. Но уже установлено, что у мужчин с этим делом хуже. Они, как правило, расползаются быстрее.
– Кать, че делать? – все ныл Ефим.
– К хирургу пойдешь, обследуешься. А дальше все же попробуй народную медицину. Может, иголки, йогу. Я вообще, Фима, не очень признаю всякие уколы, даже если, к примеру, боли в позвоночнике. Боль снимется, а симптомы-то остаются. Так что зарядка, тренировка. Фим, ты ж спортсмен.
– Ой, вспомнила Ваню с Маней, когда это было?
– Вот и ты вспомни. Вытягивай себя. Все в наших руках.
Фима в тот раз уезжал в тяжелейшем психологическом состоянии. Но собрался быстро. Нашел какого-то китайца, прошел у него курс специального массажа и восстановительной гимнастики. Каждое утро начинал с бассейна, а через полгода забыл и про плечо, и про диагноз. Вот только доктора того полоскал на каждом углу. Диагноз, к слову сказать, у Ефима был не из простых – так называемый плече-лопаточный переартрит. Проблемы с капсулой плечевого сустава. Опять же все индивидуально. Кому-то действительно поможет только операция, чей-то случай может улучшить специальная гимнастика, грязи, ванны.
– Главное – опять евреи им не угодили?!
Вот и сегодня Ефим обрадовался поводу лишний раз поругать русских докторов и всю систему в целом.
– Прекрасно себя чувствую, прекрасно. Полон сил и здоровья! А вот что делать вашим пациентам – я не знаю. Будущего у них нет, так тебе скажу.
– Ефим, ладно. Сами все знаем. Расскажи лучше про своих стариков, – Катя имела в виду пациенток фирмы «Леди».
– А что тут рассказывать? Стареют, но держатся. Ты бы видела, как какая-нибудь моя бабулька собирается на свои посиделки. Девчонки к ней заранее приезжают, маникюр, педикюр – это обязательно. Ручки, как у куренка, а колечки, браслетики нанижет – и пошкандыбала. Сначала, правда, палку будет полчаса по квартире искать, потом с трудом до машины долезет, и все, поехала. Еще пивка пару кружек опрокинет. Цирк! Да нет, счастливые люди. На их долю ведь тоже досталось: именно эти старушки Германию из руин поднимали. Этими самыми руками. Тоже одни, без мужиков, еще и всем миром позором заклейменные. Но вот живут достойно, ни в чем себе не отказывают, государство о них заботится…
* * *Домой Катя пришла поздно. Перед выходом из ресторана позвонила Андрею. Удивилась, что тот не предложил ее встретить: как-то она на это рассчитывала. А она-то расписывала Ефиму его необыкновенное воспитание. Ничего себе! Тащиться ей теперь по темным переулкам в полдвенадцатого ночи.
– Андрюш, я захожу в метро.
– Хорошо. Я уже лег, так что, если не сложно, свет не включай.
Ледяной голос как ушатом воды облил Катю. Сердце заколотилось. Ну вот, черт ее дернул пойти на это свидание. С другой стороны: а что, собственно, такого? Приехал ее старый друг. Она поставила Андрея в известность. Более того, даже приглашала его с собой. Глупости. Ей все показалось, просто Андрей устал. У него сегодня было очень много работы, Катерина знала это точно. Женщина постаралась выкинуть из головы тревожные мысли.
Но ведь надо же было так сказать: «если не сложно, то свет не включай». Что значит «не сложно»? Сложно! В этой пещере же ничего не видно. Кровать бы найти. Ну ладно, значит, она и впрямь еще не все узнала о своем партнере. И ее еще ожидают сюрпризы.
Она, улыбаясь, ехала в метро, все вспоминала смешного Фиму и все же радовалась, что сходила на эту встречу. Про сюрпризы больше не думала и даже предположить не могла, что ее ждет впереди!
17
Катя старалась как можно тише поворачивать ключ в замочной скважине и все же, вытаскивая его из двери, умудрилась уронить ключницу на кафельный пол. Связка с брелоками со звоном ударилась о плитку разбудив, судя по грохоту, по меньшей мере весь этаж.
– Вот черт!
Ну надо же, еще в дом не вошла, а уже сколько шума наделала. В квартире царила гробовая тишина и такая же темнота. Наошупь Катерина нырнула в ванную и плотно прикрыла за собой дверь. Она нажала на выключатель, и ее ослепил ярко-белый свет, к которому она никак не могла привыкнуть. В зеркале отразилось ее уже не очень молодое и не очень свежее лицо. Усталые глаза с немного потекшей тушью, уже отчетливо проявившийся двойной подборок, морщинки вокруг глаз. Да, время бежит вперед, никого не щадя. Катя всегда любила зеркало в прихожей у своей тетки. Немного в серой дымке. Из теткиного зеркала до глубокой старости на тебя будет смотреть писаная красавица.
Ванная комната в квартире Смолякова словно служила специальным немым укором для Кати, женщина в этом ничуть не сомневалась. Чтоб она не забывала, кто она на самом деле и сколько ей лет. И каждый раз, выходя из ванной, Катя чувствовала себя виноватой: да, вот такому брутальному мужчине досталась совершенно никудышная Катька. И лет уже почти сороковник, и вон – прыщ на лбу вскочил, и волосы давно красить пора. Вроде сразу и не видно, а на белом фоне да при ярком освещении – вся седина наружу.
Женщина как можно тише прикрыла дверь и на цыпочках прокралась в сторону кровати, стараясь на ощупь обходить антикварные напольные вазы и низкие столики. Вот ведь понастроил лабиринтов – проверяет, видать, меня.
Андрей не спал, она явственно это почувствовала. Почему – сама не знала. Андрей всегда спал очень тихо, чем Катю слегка пугал. Сама она ворочалась во сне, то укрывалась одеялом, то, наоборот, сбрасывала его, раскидывала руки, дрыгала ногами. Вот, еще один недостаток. Как с ней можно спать? Да ладно, чего она все про свои недостатки! Вон ее сегодня – даже замуж в Германию позвали! Надо обязательно Андрею завтра про это рассказать. Пусть немножко поревнует! Она еще раз вспомнила сегодняшний вечер, улыбнулась сама себе и уснула.
Среди ночи ее разбудил направленный на нее взгляд в упор. Она провела рукой по кровати рядом с собой – Андрея не было. Взгляд шел со стороны кресла. Все равно ничего не видно, но она поняла, что кто-то сидит в кресле и, не мигая, смотрит на нее. Господи, померещится же. Наверняка Андрей в туалет пошел. Катя прислушалась: да нет, тишина. Она тихо позвала:
– Андрюша…
В ответ раздалось небольшое шевеление. Да, кто-то сидел в кресле. Этого еще не хватало. Страх струйкой холодного пота пробрался за ворот ночной рубашки. А дальше все было, как во сне: она не могла пошевелиться. Ни вскрикнуть, ни поднять руку. Взгляд из кресла приковал ее к кровати, лишил голоса.
