Валентина Назарова - Девушка с плеером
Я кивнула, подумав, что почти не покривила душой.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать один.
– А мне тридцать три. Кобейна и Моррисона я уже пережил, – он раскатал еще пару дорожек, себе и мне. – Черт, свет слишком яркий, ты не находишь?
С этими словами он поднялся и щелкнул выключателем. В наступившем полумраке замелькали картинки в телевизоре, звук которого мы давно выключили.
– Знаешь, ты чем-то похожа на одну мою знакомую. Это было очень давно, в молодости.
Меня пробил холодный пот. Он заметил, что мы с тобой похожи. Ну точно. Крис начал ходить кругами по комнате.
– Нам было лет четырнадцать или, может, уже пятнадцать: дело было в девяностые. Тогда считалось модным устраивать рейвы прямо в поле. Привозишь колонки, пульт, закупаешь колеса и воду – и все, можно начинать. Мы приехали туда с ее братом. Играла музыка. Тогда ведь не было Интернета, кто-то привез диски из Лондона, чей-то парень, я уже не помню. Так вот, мы с той девчонкой уже приняли по мэнди и ждали, когда подействует, и тут послышались сирены: кто-то из местных фермеров вызвал копов. От ужаса мы проглотили все, что было у нас с собой. Хорошо, что оказалось не так много. Я схватил ее за руку, и мы побежали. Господи, ну и ночь была! Я так быстро не бегал никогда в жизни, мы перепрыгивали через какие-то изгороди, спотыкались, за нами гналась собака, потом мы кубарем покатились вниз с холма. Когда, наконец, сирены стихли и мы поняли, что за нами никто не гонится, мы вдруг почувствовали, насколько обдолбались. Мы лежали грязные в кустах, все исцарапанные и окровавленные, и нас перло так, что казалось, сейчас просто разорвет. Мы говорили, смотрели на звезды, пели песни. А ведь у нас не было даже телефона, чтобы поставить музыку или позвонить и позвать на помощь. Конечно, ни один из нас такого не планировал, но мы были подростками, и оба перебрали колес, поэтому как-то так вышло, что мы начали трахаться – неловко и неумело, прямо на холодной земле. Но это было невыразимо прекрасно и, вероятно, спасло наши рассудки или даже жизни. Потом наступило утро. Мы лежали в обнимку и дрожали, когда нас нашел какой-то парень, который гулял там со своей собакой. Он вызвал скорую и копов. Нас отвезли в больницу с обезвоживанием и переохлаждением. Я посчитал эту историю волшебным приключением и думаю так до сих пор. Но моя подружка восприняла ее совсем по-другому. В ее понимании мы нашли свою судьбу и должны быть вместе. Хотя это совершенно невозможно хотя бы потому, что мы кровные родственники. Но история и правда прекрасная, понимаешь, дарлинг. Я никогда ее не забуду. Жизнь состоит из таких вот прекрасных историй. Их не нужно осмысливать – их нужно просто беречь, чтобы потом, когда состаришься, рассказывать их молодым. Пойми, не нужно искать во всем смысл, просто наслаждайся, – он снова оттянул лиловую резинку и щелкнул себя по запястью. Его мысли блуждали где-то далеко.
Бедная Ханна, подумала я. Ведь, без сомнения, Крис говорил о ней. Ты знала об этом? Знала, что она любит его с четырнадцати лет? Наверное, нет. Иначе ты бы не стала, не смогла бы спать с ним. Видимо, отсюда и вытекают все странности вашей с ней дружбы. Я права?
– Послушаем музыку? – внезапно спросил Крис, остановившись напротив меня. – А то я что-то все гружу и гружу тебя. Пора пожалеть твой мозг.
Я пожала плечами. Мне нравилось слушать его сбивчивую речь, мне хотелось, чтобы этот сюрреалистический вечер продолжался вечно, и я была согласна на все.
– Крис, а ты есть на Фейсбуке? – осторожно спросила я.
– Нет и никогда не был. Бессмысленная херня.
Я облегченно вздохнула. Он воткнул свой айпод в колонку:
– Что ты хочешь послушать?
– Я не знаю, сам выбирай.
– Вот задачка, – он почесал в затылке. – Конечно, в голове у меня из-за того, что я тебе рассказал, вовсю фигачат The Chemical Brothers, но нужно нечто другое.
Поразмыслив, он нажал на «плей». Из маленькой колонки раздались далекий смех, шепот и моментально заставивший мою душу тосковать звук аккордеона. Это был Том Уэйтс, любимый мамин Том Уэйтс. Ты помнишь? Танцы посреди гостиной, щелканье ее старого кассетного магнитофона? Я невольно улыбнулась, по коже пробежали мурашки. Я не знала слов, но один только голос Уэйтса вернул меня в старые добрые времена, когда мы по очереди танцевали с мамой посредине ковра в нашей старой гостиной с высокими потолками, и она прокручивала нас за руку, ведя в танце.
Крис не мог не заметить, как изменилось мое лицо.
– Не говори мне, что знаешь, кто это! – Его лицо осветила широкая улыбка невероятного детского восторга. – Дарлинг, это же просто факин невероятно. Ты еще ребенок, откуда тебе его знать?
– Моя мама… – Я не успела закончить.
– Я знал только одну девушку, которой нравился Том. – Крис закурил самокрутку и передал ее мне после пары затяжек.
– Кто она? – спросила я, выдыхая голубоватый съедобный дым.
– Русская. Сумасшедшая кошка, она любила кружиться по комнате под эту песню, вот послушай:
«For she loves you for all that you are not, when you’re falling down» – пропел он одними губами вместе с Томом Уэйтсом.
Внезапно меня охватило жгучее чувство стыда. Я не имела права на этот вечер, эту комнату, эту песню. Они принадлежали тебе. Но что тут поделаешь, от некоторых вещей невозможно отказаться, даже если знаешь, что они достались тебе по ошибке.
– А что с ней сейчас? – спросила я, рассматривая «наскальную живопись». – С той девушкой?
– Уехала, – он неопределенно махнул рукой. – Для каждого наступает момент, когда пора уезжать. В каком-то смысле тут есть и моя вина. Но обратно ничего уже не вернешь…
Опершись на локти, я лежала на ковре напротив него и наблюдала за тем, как его выцветшие глаза краснеют от дыма. Мы молчали.
Крис встал с дивана и тоже растянулся на ковре. Телевизор разбрасывал по стенам матовые голубые блики, как будто мы лежали на дне глубокого колодца. Его пальцы нашли мои. Том хрипло шептал нам на ухо:
– And now she’s dead, forever dead, forever dead and lovely now.
Status: не прочитано
11:41 25 июня 2015, четверг
MGMT – «Indie Rokkers»
Я забралась на него верхом и посмотрела прямо в глаза. Потом стянула с него футболку и долго целовала, чувствуя на губах солоноватый вкус его кожи. Крис наблюдал за мной, не произнося ни звука, то и дело поднося к губам самокрутку и выдыхая вверх медленно уплывающие в пустоту колечки дыма, которые растворялись в темноте где-то под потолком.
Я не думала ни о чем. По крайней мере старалась. Я хотела его, по-настоящему, физически. Ты же понимаешь, о чем я? И мне жаль, что первый мужчина, который вызвал во мне такие чувства, оказался твоим парнем. Да, у меня было несколько парней. И, видимо, еще несколько изнасиловали меня, когда я была в отключке. Но я никого не хотела так, как Криса в ту минуту, на грязном ковре, в комнате, где когда-то танцевала ты. Сейчас мне было бы легче, если бы ты умерла.
Самокрутка и песня закончились почти одновременно. Крис лизнул пальцы и затушил окурок. Отбросив его куда-то в сторону, перевернул меня на спину. Поцеловал меня одними губами, и я почувствовала вкус пепла.
Я знала, такое больше никогда не повторится, поэтому старалась запомнить каждую деталь. Мерцание ночного телевидения, треск холодильника, надписи, проступающие сквозь краску на стенах.
Он стянул с меня джинсы, и я снова оказалась сверху.
Если не хочешь знать, что было дальше, не читай, пропусти следующую страницу. Но мне просто некому рассказать об этом, кроме тебя.
Я сидела на нем верхом, в одной футболке и трусах, упершись ладонями в пол по обеим сторонам от его лица. Волосы свесились вниз и щекотали Крису глаза, заставляя жмуриться, как от яркого солнца. Сквозь плотную ткань его джинсов я чувствовала горячий и твердый стояк. Прости, я не умею говорить об этом красиво, да и вряд ли мне раньше случалось описывать секс. Я не скромница – просто никогда не было особой потребности.
Не знаю, что на меня нашло, но вдруг я почувствовала себя абсолютно свободной. Наклонившись, я прошептала, касаясь губами мочки его уха:
– Так ты хочешь знать, понравился ли мне вчерашний концерт?
Не дожидаясь ответа, я сползла вниз и взялась за пряжку его ремня. Наверное, я надеялась сделать это одним легким движением, но мои неловкие пьяные пальцы не могли справиться даже с первой пуговицей. Смеясь, Крис перекинул меня на диван и взгромоздился сверху. Я ощущала вес его тела, дыхание у себя на щеке. Тогда он положил мою руку обратно на пуговицы, которые оказались уже расстегнутыми. Просунув ладонь под резинку боксеров, я жадно обхватила пальцами его член. Я почувствовала, как участилось его дыхание, и он зарылся лицом в мои разметавшиеся по дивану волосы. С силой я потянула его джинсы вниз свободной рукой. Он перекинул меня наверх и подтянулся, облокотившись на спинку дивана, так что наши лица оказались почти на одном уровне. Я все еще держала его рукой.
Тяжело дыша, Крис посмотрел мне в глаза. На секунду мне показалось, что он увидел призрак. Слегка приподняв мои бедра, он отодвинул ткань трусиков влево и потянул меня вниз. Повинуясь, я стала медленно опускаться на него. Но стоило только нам соприкоснуться, как он обмяк в моей руке. Меня накрыла холодная волна паники, смешанной с разочарованием. Очевидно, я что-то сделала не так, я недостаточно красива, уж точно хуже тебя, пронеслось у меня в голове. Я в смятении уставилась на Криса.
