Сергей Семипядный - маленькие и неприметные–2
– Ларисочка? Не ты ли говорила, что незнакомый? – Пал Палыч вновь ткнул Ларису в затылок. – Ты кому лапшу вешаешь? Смотри, шалашовка!
– Если он знает моё имя… – начала Лариса и вдруг замолчала. Она обнаружила, что злодей стал подниматься на следующую ступеньку лестницы.
Решение Лариса приняла мгновенно. Почувствовав, что ствол орудия смерти не упирается в данную минуту ей в затылок, Лариса ухватилась руками за края входа на чердак, резко подтянула согнутые в коленях ноги к груди, таким образом, чтобы ступни их оказались на одной из верхних перекладин лестницы, и с силой оттолкнулась от перекладины. Пал Палыч ударился шеей о жёсткий край, захрипел и обмяк, ослабив хватку.
И они оба, Лариса и Пал Палыч, полетели с лестницы вниз.
***
Расставшись с Бояркиной, Подлесный продолжил путь свой, то есть снова развернулся и поехал на дачу, где находился Борис и куда должна была подъехать Лариса. И попал в аварию. Именно – попал. Столкнулись два придурка, на «Хонде» и «Ауди». Тот, который на «Хонде», подрезал «Ауди», а тот, который на «Ауди», вместо того чтобы добросовестно смять «Хонде» задницу, частично ушёл вправо и зацепил Подлесного и белую «десятку». В результате пострадавшими оказались не два, а четыре автомобиля.
Впрочем, «восьмёрка» Подлесного отделалась достаточно легко – смятое переднее крыло и изуродованное зеркало. Подлесный даже хотел смыться с места аварии, но водители «Ауди» и «десятки» активно этому воспротивились – вытащили его из салона и отобрали ключи. Хотя моросил дождь и задувал ветерок.
Спустя час, когда Дмитрий снова смог продолжить путь, не было уже ни дождя, ни ветра, а были опять солнце и летнее тепло. Странный день – погода меняется едва ли не по минутам. И в голове тоже постоянная смена противоположных потоков умозаключений, сознанию почти и не подконтрольных, разве что в самой незначительной степени.
Лариса упала довольно удачно – гимнастка бывшая всё-таки. Только локоть зашибла. А вот Пал Палыч, напротив, мешком с мукой шлёпнулся. Только что пыль белого цвета не взметнулась снежным облаком. Вскочив на ноги, Лариса бросила взгляд на Пал Палыча, безжизненно лежавшего на полу, и подумала, что он, возможно, мёртв – такое у него лицо было, бледно-серое и неподвижное.
Лариса метнулась к двери, но тут к её ногам упал револьвер, точнее, он грохнулся чуть позади неё, а затем уже по инерции проскочил дальше. Лариса схватила револьвер и в недоумении обернулась назад.
Ах да, это же оружие Бориса! Кстати, неизвестно откуда взявшееся. Но почему он сбросил его вниз? Может быть, выронил нечаянно? Так что же получается? Выходит, он теперь безоружен? Не арсенал же у него там многоствольный. Борис безоружен, а злодеистый «гость хозяйки» мёртв или в отключке. Следовательно, драпать нет никакой необходимости.
Лариса приблизилась к Пал Палычу и с размаху заехала ему ногой в бок. Тело лежащего дёрнулось от удара, однако явных признаков жизни не проявило.
– Ладно-ладно, полежи пока, – разрешила Лариса и направилась к лестнице, ведущей на чердак.
А в это время Борис стоял на четвереньках и прислушивался. По звукам, доносившимся снизу, он скоро понял, что кто-то осторожно поднимается к нему. И надо же было ему споткнуться об останки магнитофона! Когда Лариса и Пал Палыч полетели вниз, он поспешил к люку, но зацепился ногою за эту проклятую пыльную коробку без задней крышки и остался без оружия.
Борис зыркнул по сторонам и увидел ножку от стула, совсем рядом, в двадцати сантиметрах от правой руки. Вооружиться ею и достойно встретить врага! Борис дёрнулся к потенциальному орудию смерти, покоящемуся на груде рваных книг, однако грозный окрик остановил его.
– Молчать! – рявкнула едва ли не басом Лариса и вытянула вооружённую руку по направлению к обезумевшим от страха глазам Бориса. – И не двигаться! Предупредительных выстрелов не будет.
– Лариса, это же я, Борис, – слабо выдавил из себя Борис-Николай, который теперь был больше Борис, чем Николай. Особенно после несчастья с Пал Палычем, из игры выбывшим.
– Я вижу! Я вижу, что это ты, который мне мозги выбить собирался! – сказала Лариса.
– Лариса, я просто защищался! – попробовал оправдаться Борис.
– А как ты сейчас будешь защищаться? Ну, спасай свою шкуру, Боря!
– Лариса, не стреляй!
Лариса сделала удивлённое лицо.
– Это почему же? Ты ж мне мозги выбить собирался. Не так разве?
– Ты не правильно меня поняла, Ларисочка! – проскулил Борис и вдруг встрепенулся. – А что с Пал Палычем?
– С Пал Палычем? – переспросила Лариса, и тут до неё дошло. – Так это Пал Палыч, значит? Это, значит, с ним вы тут воевали?
Лариса поднялась ещё на одну ступеньку и неожиданно увидела труп Евгения. То, что перед нею был труп, не оставляло никаких сомнений, так как лежащий на спине человек с запрокинутой назад головой смотрел в её сторону исключительно остекленевшими глазами.
– А это-то кто? – выдохнула Лариса.
– Не знаю. Шестёрка его, наверное.
– И кто его убил, ты не знаешь?
– Я его… – признался Борис. – У меня не было выхода. Они бы убили меня.
– Револьвер у тебя откуда? Этого, что ли? – Лариса кивнула в сторону трупа.
– Да-да, его! – обрадованно подтвердил Борис. Как хорошо, однако, что она подбросила ему такую версию. И можно теперь не распространяться о Марине и обо всём, что с нею связано. – Да, я отнял у него оружие, из которого и замочил подонка. А с Пал Палычем не получилось. Где он сейчас?
Лариса посмотрела через плечо вниз, потом сообщила:
– Лежит и не шевелится. Жаль, если дуба даст.
– Да ну! – воскликнул Борис. – Это же такой подонок, ты бы знала!
– По сравнению с тобой, особенно.
– Даже по сравнению со мной! – возбуждённо взмахнул рукой Борис.
– Ладно, сиди и не шевелись, – распорядилась Лариса. – Пойду гляну на твоего Пал Палыча.
И она стала спускаться вниз.
Очутившись на полу, Лариса осторожно приблизилась к Пал Палычу. Необходимо выяснить, жив он или нет. Крови не видно. Оглушён? Ударился головой и потерял сознание?
В кино показывают, как поднимают веко и заглядывают в глаз. Но с какой целью? Что они там рассчитывают в подобных случаях увидеть? Да и вообще, поднимать пальцем веко, возможно, покойника… Бррр!
Что там ещё? Пульс пощупать? Но для этого надо взять покойника за руку и шарить по холодной коже в поисках пульса. Нет, это не подходит. Ах да, можно проверить, имеется ли дыхание! И это делается очень даже просто.
Лариса вынула из сумочки зеркальце и поднесла его к носу Пал Палыча. Через несколько секунд всё станет ясно. Только бы глаза он сейчас не открыл неожиданно. Она его уже почти за труп считает, а он вдруг возьмёт да и откроет глаза! И зыркнет на неё! При этой мысли женщина даже глаза едва не закрыла, насилу удержалась.
Только Лариса исчезла из виду, как Борис принялся озираться по сторонам. Требовалось срочно что-то придумать, что-то подыскать такое, чем можно было бы хоть на секунду нейтрализовать Ларису. А потом он пристрелит и её, и Пал Палыча. По одному выстрелу в голову, в ту и в другую, а потом быстро сделать ноги.
Стараясь не производить шума, Борис приступил к поискам оружия. Ножка стула была отвергнута им – слишком большая, никуда не спрячешь. Найти бы что-нибудь поменьше, покомпактней, чтобы была возможность сунуть в карман, за пояс брюк или в рукав. Или под штанину в носок.
Может быть, у трупа в кармане нож имеется? Минутку! Да ведь у него пистолет был! В радостном порыве Борис вскочил на ноги.
– Эй! Ты чего там? – крикнула Лариса. – Я же сказала – не шевелиться. Как стоял на четвереньках, так и стой. Понял? А то я из тебя решето сделаю.
– Да не-не! Я даже не шевелюсь! Нет-нет! – торопливо откликнулся Борис, а про себя подумал: «Щас посмотрим, кто на четвереньках будет стоять. Это тебя я щас раком поставлю, курва!»
– Я слышу, как ты не шевелишься! – проворчала Лариса. Только что она пришла к заключению, что Пал Палыч скорее жив, чем мёртв.
Борис же торопился. Где он, пистолет покойника? Если у него в руке был накануне смерти, то, вероятно, упал на пол. Точнее, не на пол, а в этот пыльный чердачный хлам. В этом случае, видимо, потребуется время, чтобы его отыскать.
А вот если, направившись тогда к окну, Евгений сунул его куда-нибудь, в карман или за ремень, то будет проще. Борис наморщил лоб, однако припомнить, где было оружие бандита, когда тот встретил свою смерть, не сумел.
Что ж, придётся, по-видимому, проделать ряд лишних движений. Но – не шуметь. И Борис осторожно приступил к осуществлению задуманного. Действовал он, окрылённый надеждой, практически бесшумно, однако хлипкий по своей природе настил не был способен скрыть всех движений его крупного тела.
