Руслан Бек - Мужская солидарность (сборник)
Первым появился толстяк и зануда Юрка – вот уж кого я хотел видеть последним.
Из-за своей патологической лени он идти к Оле не хотел, но я знал, как можно уговорить этого гаврика. Я дал ему один большой апельсин, после чего он с радостью согласился выполнить мою просьбу. Еще я дал ему два апельсина для Оли.
– Только эти не ешь. Если съешь, отлуплю, – предупредил я его.
Видя, как он поплелся, я понял, что раньше, чем через час, он не вернется.
– Шевелись! – крикнул я ему вдогонку.
Я был оптимистом по части его возвращения, ибо он вернулся только спустя два часа.
– Ты где шлялся? – налетел я на него.
Юрка молчал, а на его лице сияла глупая улыбка.
– Тоже мне, жених и невеста, – наконец сказал он и протянул мне белую розу, которую прятал за своей спиной. – Это она тебе передала.
Юрка продолжал улыбаться, а я подумал о том, как рисковала Оля, срывая для меня эту розу с палисадника детского дома.
Я торопился выздороветь, чтобы навестить Олю. Но вместо скорого выздоровления я попал в больницу, где мне вырезали гланды. И когда меня выписали, я приехал уже в нашу новую квартиру, которая находилась по отношению к нашему старому дому в противоположенном конце города. Та перемена, которая должна была привести меня в восторг, привела меня в унынье.
В разлуке с Олей я тосковал по ней, что отразилось на моем поведении – я стал замкнутым и раздражительным.
Мое неважное расположение духа не могли не заметить мои родители, но они ошибочно посчитали, что я переживаю по поводу потери своих друзей со старого двора. И я не винил их за это, ведь они находились в неведении, а открыться перед ними у меня не хватило смелости. К тому же я тешил себя мыслью о поездке к Оле при первом же удобном случае. А он так и не подвернулся – помешал день, который не забыть мне до конца дней своих.
Начался он обычно: встав с постели, я сделал зарядку, умылся и поел. Перед выходом из дому в школу – я уже учился в первом классе – мать мне сообщила:
– Вечером тебя ждет сюрприз.
Не придав маминым словам никакого значения, я подумал, что, скорее всего, мои родители решили купить мне велосипед, обещанный ими с тех пор, когда мы еще жили в старом доме. А он перестал меня интересовать, потому что я полюбил футбол и, кроме как гонять мяч, ничего другого не хотел.
Возвратившись со школы домой, я сделал уроки. Потом я включил телевизор и просидел перед ним до вечера.
Родители с работы задерживались, и я, не дожидаясь их, лег в постель, прихватив с собой кота Шустика.
Я уже засыпал, когда услышал звон ключей, а после – голос матери и отца. Тут я заинтересовался обещанным сюрпризом и пулей вылетел в прихожую. Я опешил – передо мной рядом с родителями стояла подросшая Оля.
– Ура! – закричал я, ошеломив своим радостным воплем отца и мать.
– Дима! – в ответ мне прокричала Оля.
Мои родители не могли заиметь еще одного ребенка, но чтобы после их смерти остался кто-то родной для меня человек, да и просто потому, что они были добрыми и неравнодушными к чужой беде людьми, они и решили взять ребенка из детского дома. По чистой случайности этим ребенком оказалась Оля.
* **
Ныне, когда уже нет в живых моих родителей, я знаю, что меня всегда рада видеть моя сестра Оля – кукла, которая когда-то по ненадобности пылилась на полке, а два ее алых шарика озаряли все вокруг.
Счастливчики
Анатолий был пессимистом. У него было четверо детей, к которым он питал нежную отцовскую любовь. Однако это светлое чувство Анатолия не избавляло его от пессимистических настроений, и он по своему обыкновению продолжал видеть свое пребывание на грешной земле далеко не в розовом цвете.
Женой Анатолия была Катерина, с которой он дружил с детства. Он женился на ней, скорее, по велению своего отца, чем по велению сердца. Желая себе в качестве жены некую другую, Анатолий не посмел ослушаться отца, воспитавшего его так, что он никогда и ни в чем не смел ему перечить. В пользу Катерины у его отца был один единственный аргумент – она выросла на его глазах, показав себя скромной и воспитанной девушкой. Он так сказал Анатолию: «Жена должна быть хорошей хозяйкой и хорошей матерью. А если тебе понадобится что-то еще, то это еще ты всегда найдешь на стороне. Но поверь мне, моему глазу, с Катериной тебя не потянет на сторону. Одним словом, Катерина та женщина, которая тебе нужна».
Это отлично понимал сам Анатолий, нисколько не сомневающийся в том, что по своим человеческим качествам она подходит ему в жены, как никто другая. Ведь не зря же он дружил с ней столь долгие годы. Анатолия смущала лишь ее внешность, на что его старик так сказал ему: «Да, она не красавица, но и такой уж и страшной ее не назовешь. А в общении с ней и вовсе забываешь о ее некрасивости, причем, замечу тебе, она обладает неплохой фигурой и, что особо хочу подчеркнуть, если у тебя глаз нет, – у нее безупречное тело. А это, скажу тебе, куда притягательней, чем смазливое личико».
Короче, Анатолий женился на Катерине, которая родила ему троих мальчиков и одну девочку. Но что интересное, никто из детей не был похож ни на Анатолия, ни на Катерину. Причем, самое разительное между ними отличие заключалось в том, что Анатолий с Катериной были брюнеты, а дети – блондины. Когда они донимали своим баловством Анатолия, то он часто им говорил: «Вас белобрысых я отправлю в Скандинавию. Вот там вы, альбиносы маленькие, сойдете за своих. И в кого вы такие бесцветные?» На что однажды младший сын, самый острый из всех детей на язык, сказал ему: «Эх, папа, радуйся, что ты хочешь нас туда послать. Я посмотрел бы на тебя, если бы тебе пришлось послать нас в Африку». Эти слова сына так рассмешили Анатолия, что он от смеха готов был полезть на стену. У него случился настоящий припадок, от которого он чуть было не отдал Богу душу. Его спасла Катерина, высыпавшая на его голову кубики льда. Несколько ледяных кубиков попали Анатолию за шиворот рубашки, от чего он, закричав фальцетом, запрыгал по комнате и тем самым рассмешил Катерину. Она так безудержно залилась смехом, что пришлось уже Анатолию успокаивать ее. Недолго думая, он взял Катерину на руки и, уложив ее ванне, пустил на нее холодный душ. С довольным видом поливая жену, он не заметил, как сзади к нему подкрались дети, которые ловко столкнули его в ту же ванну, где визжала от холода их мать.
Вообще, эта семья была сравнима с экспансивной итальянской семьей. Впрочем, что касается итальянской семьи – это случай особый.
Анатолий любил Италию и все, что было с ней связанно. Откуда у него взялось это, прямо скажем, непатриотическое чувство, неизвестно. Хотя, если верить в прошлую жизнь человека, то вполне возможно, что Анатолий был в ней именно итальянцем и даже может, звали его тогда Антонио, что почти одно и то же с его нынешним именем. Во всяком случае, на выходца с Апеннин он внешне весьма и весьма походил.
Своей любовью к Италии Анатолий поначалу заразил Катерину, а потом, по очереди, и всех детей. Когда по телевизору показывали итальянский фильм, то все, чем бы они ни занимались, все бросали и прилипали к экрану. Особенно им нравились фильмы 50-х и 60-х годов прошлого века, где блистали своей игрой плеяда замечательных итальянских актеров: Анна Маньяни, Софи Лорен, Викторио Гассман, Марчелло Мастроянни – какие имена! Признаться, глядя на них и их героев, трудно было не влюбиться в Италию.
Когда дети шутили, а шутили они всегда, то друг друга называли итальянскими именами.
«Пипинно пойди за хлебом!» – на всю округу кричала с балкона сестра младшему брату, который гулял во дворе. – «Лолита, у меня денег нет», – отвечал тот так же криком. – «Сейчас тебе Марчелло принесет деньги!» – «Пусть тогда он и идет!» – «Он не может, у него нога болит!» – «А где Лино? А у него что, зад болит?! Пипинно, Пипинно, всегда Пипинно!»
Вот таким образом они часто переговаривались и при этом активно жестикулировали.
Жила эта семья в многоэтажном доме, что в народе называют сталинкой. Все жители этого дома, а так же близлежащих домов знали Анатолия – всем он был известен как мастер на все руки. Если у кого-то в квартире происходила какая-нибудь «авария», то все обращались именно к нему. Он никому не отказывал и брался за любую работу, делая ее качественно и предельно аккуратно. Поэтому он заслужил славу добросовестного мастера и добропорядочного человека. Для всех его добропорядочность заключалась в том, что за оказанные услуги он взимал с них небольшие деньги. Каждый давал Анатолию столько, сколько мог себе позволить, за что он говорил им только спасибо.
Была еще зима, ее последний месяц, но от снега уже не осталось и следа. Надоевшая слякоть вернется уже не скоро. Довольный этим фактом, Анатолий подтянулся и отошел от окна. Он сел за свой рабочий стол и продолжил починку соседского телевизора. Жена вышла в магазин, а дети в своей комнате играли в карты. Анатолий слышал, как за хроническое мошенничество младший постоянно получал от старших подзатыльники. Младший от побоев хныкал, но его предупреждали, чтобы он этого не делал, а иначе Дон услышит базар и всех их разгонит. Доном между собой дети называли Анатолия. Катерину же, они окрестили мамой Джиной.
