Наталья Корсакова - Виновата тайна
Запиликал домофон. Ленка покосилась на часы. Кого это принесло на вечер глядя?
– Кто тям? – тоненько поинтересовалась она, копируя голосок галчонка из мультика.
Где-то внизу шёпотом попросили прощения. Ленка повесила трубку, радуясь, что отбилась от незваных гостей. Но домофон опять затренькал.
– Кто тям? – пискливо повторила Ленка.
– Э, простите, – пропел знакомый до боли бархатный голос, – а Леночку можно?
– Кто тям? – опять прочирикала Ленка.
– Леночка! – наполнился радостью узнавания голос отца. – Открой, пожалуйста. Это я.
– Мамы нет, – сказала Ленка нормальным голосом.
– Я знаю. Ты же не оставишь меня на улице дожидаться?
Ей очень хотелось сказать, что непременно оставит, но сдержалась и надавила на кнопку открывания замка.
Отец появился в лёгком облаке терпких мужских духов и с чувством восхищения собой поставил на пол объёмный пакет с продуктами.
– Здравствуй, Леночка. Как я рад тебя видеть.
– Не могу сказать того же. Чего тебе надо?
– Я хотел бы, так сказать, поговорить с Катенькой. Ты не будешь против, если я где-нибудь посижу и подожду её?
– Я так понимаю, что вопрос риторический?
Он лучезарно улыбнулся, показывая, что её предположение верно. Неторопливо снял плащ, разулся и принюхался.
– Чем это у вас так вкусно пахнет?
И не успела Ленка отреагировать, как он сгрёб кулёк и засеменил в гостиную.
– Это для мамы!
– Не волнуйся, я ей оставлю.
Сердито стуча пятками, Ленка вернулась в гостиную и уселась за письменный стол. Уроки были сделаны, и по всем правилам ей полагалось развлекать гостя беседой, но делать это категорически не хотелось. Ленка открыла первый попавшийся под руку учебник, а это оказалась физика, и без интереса принялась разглядывать иллюстрацию схемы полёта многоразового космического корабля. А отец тем временем, по-хозяйски устроившись на диване, нагло доедал мамины пирожки.
– Леночка, я тебе не помешаю, если включу телевизор? Я тихонечко.
Она чуть не брякнула, что помешает, но вколоченные с детства правила гостеприимства вынудили промямлить что-то бессвязно-утвердительное. Отец азартно защёлкал кнопками пульта, торопясь найти интересную программу.
Прочахнув целый час над учебником, Ленка решительно встала.
– Закончила? – радостно встрепенулся отец.
– Да, – скорбно отозвалась она, пытаясь придумать повод, чтобы куда-нибудь свалить.
– Может, чайку попьём? Я купил твои любимые пирожные.
Ещё минуту назад Ленка была готова противостоять любым соблазнам, но перед сладостями не устояла.
– Как дела в школе? – поинтересовался он, выкладывая сладкое на стол.
– Лучше тебе не знать, – отрубила Ленка.
Отец намёк понял и сменил тему.
– Ты бы хотела вернуться в Петербург? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Спрашиваешь! Конечно, хочу Но у мамы тут дела.
– Видишь ли, Леночка, я мог бы поговорить с ней, так сказать, о нецелесообразности твоего обучения здесь.
– Тут ты прав, – Ленка после некоторых колебаний взяла ещё одно пирожное. – Школа здесь отстойная.
– В Петербурге я бы, так сказать, мог присмотреть за тобой, пока она не закончит здесь свои дела.
– Очень мило с твоей стороны. Но ты последний человек в мире, с кем бы я хотела общаться.
– Леночка, мама очень хочет, чтобы мы, так сказать, нашли общий язык.
– Зачем?
– Чтобы жить дружно.
– А как же твоя любительница надрывных рифм? Её мы тоже примем в нашу дружную семейку?
– Леночка, ну зачем ты так? – Его лицо затуманилось. – С прошлым, так сказать, покончено.
– Да неужели?
– Ольга оказалась сущим деспотом, – с непривычной горячностью сказал отец. – Она манипулировала мной, как мальчишкой. К сожалению, я не сразу это понял. Я был обманут и ввергнут…
– Ой, только давай без подробностей, – поморщилась Ленка. – Так она тебя выгнала? В этом всё дело?
– Вовсе нет! – Он с негодованием вздёрнул подбородок. – Я сам ушёл. Осознал, что потерял, и ушёл.
– А помириться с твоей Ольгой не пробовал? Ну там, цветочки принести. Или поговорить подушам.
– Она, так сказать, не моя, – слегка обиделся отец. – Не преувеличивай.
– Не суть. Так пробовал? Только давай честно.
Отец потёр лицо ладонями. Вскочил, прошёлся по комнате. Снова сел.
– Да. Я пытался. Но она была непреклонна.
– А чем мотивировала? – Ленка отхлебнула чай и покосилась на оставшееся пирожное.
Он опять беспокойно заходил по гостиной. Словно ему было невыносимо больно говорить об этом. Только Ленка видела в этом лишь любовь к театральным эффектам. Осталось только руки заломить и пасть на колени, думала она, следя за передвижениями отца.
– Ольга сказала, что представляла меня другим. И знаешь, Леночка, я так толком даже и не понял, что она имела в виду.
– Да, трагедия, – неопределённо протянула Ленка.
– Уф, выговорился и даже, так сказать, полегчало, – он уселся на диван и с удовольствием откинулся на спинку. Смотрел победителем.
– И как давно вы расстались? – продолжила допрос Ленка.
– Больше года назад.
– И ты её до сих пор любишь?
Он судорожно сглотнул и отвёл взгляд.
– Нет.
– Надо же, – слегка удивилась Ленка. – А какая была любовь! Я так отчётливо помню истерики, которые ты закатывал маме по поводу вселенского чувства, которое тебя осенило. Я думала, что такое слияние душ должно было длиться вечно.
Отец скукожился на диване, завздыхал.
– Всё прошло, Леночка, – сказал он тихо, – всё прошло.
– Но ты не любишь маму Зачем опять эти танцы с бубном? Слыхал про реку, в которую невозможно войти дважды?
Он с такой мукой посмотрел на Ленку, что она почувствовала лёгкий приступ жалости.
– Что-то же осталось, Леночка. Это нельзя перечеркнуть.
– Но ты это сделал. И с лёгкостью.
– Да, я всё это заслужил. Все эти слова, – он понурился с видом хрестоматийного мученика. – Но это правильно, что мы говорим об этом. Я хочу, чтобы ты знала, как мне тяжело и как я сожалею о случившемся.
– Меня это абсолютно не волнует.
Он протяжно вздохнул, изображая чётко обозначенное смирение.
– Понимаю, я заслужил такое отношение.
– А мама тебя до сих пор любит, – Ленка отодвинула пустую чашку и крутанула на столе чайную ложечку.
– Правда? – радостно вскинулся он.
– Да.
– Леночка, – ей даже показалось, что в его глазах блеснули слёзы, – ты возвращаешь меня к жизни. Я так надеялся, что Катенька меня не разлюбила. Так боялся, что разрушил всё.
– Ну, значит, теперь можешь расслабиться. – Ложка остановилась и указала на пирожное. Ленка страшно разочаровалась таким выбором.
– Ах, Леночка, у тебя такая своеобразная манера разговора.
– Безотцовщина накладывает отпечаток, – веско заметила Ленка.
– Леночка, – он пылко прижал ладони к груди, – я приложу все усилия, чтобы восстановить нашу семью.
– А я не хочу, чтобы ты был частью моей семьи, – она снова раскрутила ложечку.
– Но почему? Почему ты не хочешь дать мне шанс хотя бы попытаться?
– Не вижу смысла. На предателей нельзя положиться, они в любой момент всадят нож в спину.
– Леночка, как ты можешь так говорить? Какой нож? Какое предательство? Мы с твоей матерью расстались два года назад, и я был честен с ней. Как только я полюбил Ольгу, или, вернее, так сказать, мне показалось, что полюбил, я сразу же пришёл к Катеньке и всё рассказал. И мы расстались. Ты же знаешь об этом.
– И что будет, если тебе опять что-то там покажется? Ты снова сделаешь маме больно? – Ложечка опять указала на пирожное. Ленка сердито бросила её в чашку.
– Это больше не повторится, – уверенно сказал он. – Нет, я не допущу этого. Обещаю. Леночка, я столько передумал за это время, клянусь тебе, это, так сказать, больше не повторится.
– Рада за тебя. Растёшь прямо на глазах.
Он на всякий случай улыбнулся, сочтя это за похвалу.
– Так ты больше не сердишься на меня? Я могу надеяться на…
– Нет.
– Но почему? – разочарованно простонал он. – Мы же всё выяснили. Ты девочка умная, должна понять, что я тебе не враг, я хочу только добра и всегда…
В дверь настойчиво позвонили, совершенно бесцеремонно, без пауз давя на кнопку звонка.
Отец вздрогнул. Глянул на часы. Заёрзал на диване, всячески выдавая свою причастность к нарушителю спокойствия.
– И кто бы это мог быть? – поинтересовалась Ленка.
– Я открою? – Он вскочил, жалобно глядя на неё, не решаясь без позволения и шагу ступить.
Звонок продолжал надрываться.
– Я никого не жду, – сказала Ленка и вгрызлась в последнее пирожное.
– А если это важно? – Он до хруста стиснул пальцы. – Как же? А?
– Ладно, – царственно кивнула она. – Сходи, проверь.
Отец торопливо вышел в прихожую. Клацнула замками дверь. Послышался шёпот. А потом вдруг решительно затопали каблучки, и в гостиную вбежала полненькая брюнетка в разноцветном, словно о ткань вытерли перепачканную кисть, брючном костюме. Её круглое лицо озарилось улыбкой, от чего проявились уютные ямочки на щеках.
