Сергей Минаев - Духless: Повесть о ненастоящем человеке
– …Понятно… чего уж там… только шеф просил тебе передать… что ты в среду в Питер едешь. Я уже на тебя и командировочные получил. Гостиницу заказал. Чего ты ругаешься? Ну не было тебя… Ну я-то при чем тут? Тебе жалко в Питер съездить? Скажи, жалко? Ты не поедешь и меня подставишь? А я вчера на работе весь день говорил, что ты клиентов проверяешь. Работу торговых представителей контролируешь. Я-то чем виноват?
– Я понял, Вован. Я все понял. Я поеду в Питер. Не переживай. Все. Пока. Целуй жену от меня.
Я сажусь на пол и закрываю лицо руками. Я сижу так пять, десять, двадцать минут. И тут у меня случается приступ смеха. Я валюсь на спину и гогочу во всю глотку. Я смеюсь так, что слезы брызжут. Я хватаю телефон и кидаю его в зеркало с диким хохотом. Я открываю платяной шкаф и начинаю выкидывать оттуда пиджаки, рубашки и галстуки. Исполняя все это, я продолжаю давиться смехом, напевая «Поезд на Ленинград». Я захожу в ванную и кидаю оттуда на пол в кучу вещей бритву, пену для бритья, дезодорант, зубную пасту и щетку, одеколон (который попадает в шкаф и разбивается). Меня просто колотит от смеха. Затем я начинаю бесцельно бродить по комнате. Так проходит еще полчаса. Я беру в руки пульт управления музыкальным центром и нажимаю на кнопку Power On.
«Мы обязательно встретимся, слышишь меня, прости. Там, куда я ухожу, весна», – поет из динамиков Дельфин.
В понедельник в офисе немноголюдно. Я (прибывший в одиннадцать часов) оказываюсь одним из немногих выживших после выходных. Стоит отметить, что рабочий день все-таки начинается в десять утра. Вероятно, служащие коммерческих организаций после бурно проведенных выходных борются с похмельем, недосыпом или последствиями приема стимуляторов.
Сам я нахожусь в состоянии дичайшего похмелья. Сивушный перегар, красные глаза, жажда, головная боль и изжога. Право же, не стоило мне вчера пить водку. С этим напитком, со времен студенческой жизни, у меня не связано ничего приятного. Собственно говоря, после окончания института я прекратил пить водку в принципе, изменяя этому правилу только в таких вот маргинальных тусовках.
Я сижу, уставившись в монитор, пытаюсь пить кофе, который вызывает горловые спазмы, и заставляю себя включить компьютер. Сначала «залипает» пусковая клавиша, затем гаснет монитор. С третьей попытки компьютер «заводится». Я даже не пытаюсь просмотреть почту и сразу иду на новостные порталы. Я читаю что-то про Ирак, про политические скандалы на Украине, про инициативы Грузии касательно вывода наших военных баз. Потом мой взгляд упирается в баннер, информирующий о том, что «Лимонов сомневается в режиме Путина и говорит о возможности гражданской войны». При совмещении слов «Лимонов» и «гражданской» меня начинает дико мутить. Я иду в туалет, и, даже не успев подумать о том, что шансы услышать мои эскапады в полупустом офисе велики, как никогда, я начинаю блевать. Такое впечатление, что сначала меня рвет водкой, затем желчью. Спазмы накатывают один за другим, и моему желудку уже нечего извергать, и уже кажется, что меня рвет воздухом. И когда я уже начинаю задыхаться, все утихает, и я, изрядно вспотевший, прислоняюсь спиной к стенке туалета и развязываю галстук.
После этого я долго полощу рот холодной водой, зачем-то развожу в стакане мыло, полощу этим отвратительным раствором полость рта, потом умываю лицо, смотрю на себя в зеркало, выдерживаю паузу и выхожу в коридор.
В офисе достаточно тихо. Не слышно разговоров бойцов с розницей, никто не слоняется с чашками в руках, даже телефоны не звонят. Я продолжаю путь к своему кабинету, на миг останавливаюсь и прислушиваюсь. Реально, очень тихо. Даже странно. Я набираю воздуха в легкие и отрывисто вскрикиваю: «О-о!» Сначала на мой глас никто не откликается, затем со стороны ресепшн выходит секретарша и спрашивает: «Что случилось?» Я говорю, что ничего страшного.
– А это вы кричали?
– Я не кричал, я концентрировал энергию. Горловое у-шу, знаешь такую методику?
– Нет, честно говоря.
Я вхожу обратно в свой кабинет, и уже моя секретарша спрашивает меня про крики в коридоре. Я отвечаю, что это в соседней комнате новых сотрудников посвящают в члены Дружной Команды Сейлс-Менеджеров.
– Это тренинг такой?
– Ага, что-то вроде.
Затем она дает мне кучу служебных записок на подпись, и я, сказав, что мне необходимо их изучить, выхожу из кабинета и спускаюсь этажом ниже, в отдел логистики. Я знаю, что в эти забытые чертоги остальной персонал спускается редко и там есть диван, на котором в тишине, под тихий шелест листов таможенных деклараций, я смогу поспать хотя бы час.
Открыв дверь в их кабинет, я вижу, что наши доблестные логисты Коля и Витя поспешно прячут под стол бутылку, крайне удивленные чьим-то визитом, и в особенности визитом столь ранним.
– Привет, – говорит мне Витя, встав и закрыв своей спиной стол, – случилось чего?
– Ага. Ребят, похмелье дикое. Дайте поспать часик на диване?
– А… – облегченно вздыхает он, – а мы тут тот же вопрос решаем. Тебя похмелить?
– Нет, нет, ребят не стоит. Спасибо, не могу уже. Я лягу, а?
– Ну, ложись. Мы тогда кабинет, если хочешь, изнутри закроем. Больше вроде никто не может зайти… Шеф в командировке, в Ростове, и француз с ним.
– А когда они успели слинять? – интересуюсь я.
– Да вроде в пятницу, я слышал, – говорит Коля.
– Ну, закрывайте, конечно. Я вздремну.
Я сплю на кожаном диване, как комиссары Гражданской войны, ночевавшие в своих кабинетах. Мне ничего не снится, и даже редкие телефонные звонки и разговоры про какие-то «фуры» и «терминалы» не беспокоят меня. Я пребываю в редком ощущении уюта…
Через час я поднимаюсь к себе в кабинет, основательно помятый, и застаю сидящего там нашего регионального директора Сергея Уварова. Он сидит, пьет чай, говорит по мобильному и одновременно играет в «Lines» на «Palm’e». Оглядев меня сочувственно, он интересуется:
– Много вчера принял?
– Когда любишь, не считаешь, – отмахиваюсь я. – Ты меня ждешь?
– Ага. Дело есть на сто рублей.
– Круто. Сто рублей секретарше уже передал?
– Нет пока, вот сижу, собираюсь с силами. Знаешь, расставаться с деньгами всегда не просто.
– Мы тут говорить будем, Серег, или где?
– Пойдем пообедаем? Вниз. В столовку.
– Пойдем. Я сейчас хоть сока выпью.
Мы спускаемся в лифте в столовую. Подходим к стойке с салатами, горячим и прочим. Я беру себе суп, минеральную воду и прошу еще два томатных сока.
– А томатный уже закончился, – говорит мне кассирша, – возьмите грейпфрутовый.
– И поможет?
– Всем помогает, – смеется она. Да, стало быть, не у одного меня в понедельник трагедия.
Мы садимся за стол, молча едим, выпиваем сок, потом берем кофе, и я говорю Уварову:
– Рассказывай. Чего случилось? Опять заговор? Россия собирается прирастать регионами? В плане бюджета, я имею в виду.
– Типа того, – кивает он, – ты сегодня в Питер летишь?
– Еду на поезде.
– А ты знаешь, почему ты едешь?
– Не-а. Хотел бы поинтересоваться у Богов, но те срочно отъехали в командировку. Наверное, производить Рагнарёк[5] в Ростове. Вот сижу гадаю, ажно вся голова распухла, – смеюсь я.
– Ты со второй части собрания ушел, – издалека начинает Серега, – а сидели мы рядом, как ты помнишь.
– Ага. Дезертировал. А что, мой побег успели сфотографировать сотрудники нашей СБ?
– Да нет. Его, как ты понимаешь, мало кто заметил.
– И очень хорошо понимаю. Мне мой зам вчера все уши сжег, рассказывая, как я наезжал на питерский филиал. Аж самому захотелось послушать.
– Так вот послушай. Ближе к концу директор филиала, гражданин Гулякин, минуя меня и тебя, обратился к Некеру и Кондратову с просьбой обратить внимание на перспективы Северо-Западного региона. О помощи в продвижении новых линий продуктов, увеличении штата сотрудников и выделении дополнительных бюджетов. Уверенно так пиздел. С бумажками вышел, всем раздал. Графики, диаграммы. Чесал по-французски. Подготовился, одним словом, скотина. За ним все регионалы начали поднимать галдеж. Тут уж я выступил и отжег. В стиле: в то время как компания, в режиме жесткой экономии бюджетных средств и уменьшения персонала и т. д., вы, отвратительнейшие из смертных, пытаетесь… В общем прошелся по всей кассе. С упоминанием провалов Северо-Запада прошлой осенью, проблем с дистрибьюторами и всех гадостей. Завязалась нехуевая полемика. Потом все стихло, и француз предложил Кондратову своими силами уточнить ситуацию в регионе. Сделать уточняющий визит ответственных за региональную политику лиц и все такое.
– Ну и прекрасно. Только вот я-то каким образом оказался ответственным лицом?
– А вот тут у меня самый большой вопрос. Вероятно, Кондратов был без памяти или секретарша перепутала, но я в субботу получаю указание от секретариата приехать в понедельник и получить билеты на Ростов. А ты, как я узнал, в Питер. Я так думаю, что косяк вышел из-за того, что мы рядом сидели и Некер, плохо ориентирующийся, ткнул пальцем в наш сектор, Кондратов не стал уточнять, а секретариат взял под козырек.
![Nam Heesung - Лунный скульптор [книга 5]](/uploads/posts/books/114683/114683.jpg)
![Nam Heesung - Лунный скульптор [книга 6]](/uploads/posts/books/114700/114700.jpg)
