Владимир Дурягин - По дороге к Храму
– А, вот этого делать, не советую. – Строго посмотрел на подругу Сергуня.
– Я просто так. – Очнулась от воспоминания Алёнка.
– Все по началу – просто так. А, потом не знаешь, как бросить. Давай-ка ложиться спать. Тебе где постелить на диване, или в той, на раскладушке?
Алёнка пожала плечами.
– Спи на диване. На нём мягче.
Он постелил ей чистое белье, стиранное ещё матерью, и ушёл в другую комнату, на раскладушку к которой привык.
Они долго не могли заснуть, думая об одном и том же. Не первый уже час скрипела старенькая раскладушка под Сергуней. Его сердце сжалось, когда Алёнка жалобно, как в детстве позвала:
– Гуня-а…
– Чего? – спросил он, чувствуя, как бешено, колотится сердце.
– Там кто-то ходит. Я боюсь.
– Где?
– Там, за дверью.
– Это соседи. Они, бывает, ночью бродят.
Они помолчали. Судорожно вздохнув, Сергуня перевалился на другой бок и снова услышал её голос:
– Мне страшно. Иди ко мне.
Он растерянно сел на раскладушке, нервно покусывая губы, зная, что если пойдет к ней, должно будет случиться «это», что бывает между мужчиной и женщиной, но боялся, что у него не получится, как тогда с Мариной, что стало бы для него полной катастрофой. Ведь Алёнке и в голову не могло прийти что, глядя на фотографию, он имел её бессчетное количество раз. И, с Мариной тогда у него ничего не получилось, лишь потому, что мастурбация тлетворно повлияла на его психику.
Сергуня решительно встал на ноги и, выйдя из-за шкафа, протопал босыми пятками к входным дверям. В коридоре было тихо.
– Ушли? – спросила Алёнка. В её шепоте Сергуня уловил волнующие нотки. Он постоял в нерешительности и хотел, было уйти, но она повторила:
– Я, боюсь.
– Ну, ладно. – Сказал он и прилег на диван с краю. Но, Алёнка заботливо поделилась с ним одеялом, и Сергуня нечаянно коснулся её гладкой кожи, ощутив тот дурманящий запах женского тела, что остался в памяти с прогулки на «баркасе». Его забила мелкая дрожь, с которой он не мог совладать, и это не осталось ею не замеченным.
– Тебе холодно? – спросила она.
– Немного. – Злясь на себя, ответил он.
– Давай я тебя согрею. – Алёнка, просунув одну руку под его спину, обняла, прижавшись к нему голой упругой грудью. Ей захотелось тех сладких ощущений, что были той самой ночью «в раскачивающейся лодке». Переступив через все барьеры стыдливости, она сама поцеловала его в пухленькие губы и, подогнув колени, сняла с себя трусики, продолжая при этом прерывисто и торопливо целовать его щеки, губы, нос, шею… Сергуня начал ей отвечать тем же и в его сознании появился «баркас», перепуганная Алёнка, в насквозь мокром платье, сладковатый дурманящий вкус её губ… Тогда, не смотря на столь юный возраст, он ощущал себя полноценным мужчиной, а теперь, когда эта проклятая эрекция была необходима, она не наступала. Было приятно ощущать её всю, полностью отдавшуюся, но злость на себя, только усугубляла положение. Истомленная желанием Алёнка, неоднократно прикасалась к его мужскому достоинству и ничего стоящего там не обнаружив, с новым азартом принималась ласкать его тело, стремясь пробудить в нём настоящее чувство.
– Может со светом? – шепнула она ему в самое ухо, не теряя надежды на положительный исход.
– Хоть в тысячу свечей! – Сергуня быстро освободился из её объятий. Сел, свесив ноги с дивана. – Я, наверное, для этого ещё не созрел. Говорят, что у девчонок это развивается быстрей.
– Прости, я не знала. Ничего, я подожду. В конце концов – мы созданы друг для друга. – Она, играясь, пригнула его голову к подушке. – Всё нормально. Ложись и ни о чём не думай.
Сергуня быстро надел трусы, коим-то образом, оказавшиеся на полу и прилёг на прежнее место. Алёнка, обняв его одной рукой за живот и, положив голову ему на грудь, вскоре затихла в безмятежном сне. В таком положении ему было не заснуть. Сергуня не привык, чтобы на него что-нибудь давило, поэтому долго лежал с открытыми глазами. Когда в комнате стали различимы предметы, он почувствовал, как поднялось его мужское достоинство, и какой твердостью оно обладает. Подруга так сладко спала и так откровенно похрапывала, что в памяти всплыл тот самый тост: «…есть желание, но нет возможности…» Он осторожно освободился от её объятий и на цыпочках ушёл на раскладушку.
Первый месяц их совместного существования, пролетел незаметно. Алёнка вошла в роль домохозяйки. Она ходила по магазинам, попутно знакомясь с городской жизнью, и блюла чистоту и порядок в жилище. До бухгалтерских курсов были еще целых два месяца, и пока была возможность пожить без лишних забот. Сергуня увлеченно занимался своими изобретениями в потайной комнате, и она ему старалась не мешать, зная, что если он что-нибудь делает, значит, это будет что-то грандиозное. Так проходил день за днем, неделя за неделей.
Используя в подвале, универсальный токарный станочек дяди Фёдора, Сергуня наловчился изготавливать необходимые детали, что открывало большие возможности в его предприятии по накоплению стартового капитала. Разделавшись досрочно с заказом Хилого, и припрятав его, он приступил к изготовлению стреляющей авторучки, на что у него ушло всего каких-то пара дней. Игрушка, как он её окрестил, получилась что надо. На вид она ничем не отличалась от обычной авторучки, ею даже можно было писать. Ствол же был гладким и предназначался для стрельбы малокалиберными патронами в упор, в целях самообороны.
Пощёлкав несколько раз спусковым механизмом, он приспособил игрушку в нагрудный карман и посмотрелся в зеркало. Изделие в глаза не бросалось и подозрений не вызывало. Сергуня откинулся на спинку стула и, закурив, достал мобильник. Алёнка, переделав все домашние дела, сидя на диване, листала журнал.
– Тим, привет. – Услышала она спокойный голос Сергуни, донёсшийся из потайной. – Ты сейчас где?
– В песочнице, где ещё?..
– Помнишь, ты мне как-то цыплят предлагал? Курица есть. Цыплята нужны.
– Сколько надо?
– Хотя бы десяток.
– С доставкой?
– Не надо, я сам спущусь.
Алёнка удивленно и восторженно посмотрела на Сергуню, когда тот протопал к выходу, загадочно ей подмигнув. Она представила бегающих по полу, желтых, как лимончики, чивкающих цыплят.
– «Когда это он успел курицу принести?» – Подумала Алёнка и распираемая любопытством, вытянув шею, вошла в потайную комнату и задвинула за собой шкаф, чтобы курица не выбежала.
– Цыпа, цыпа, цыпа… – позвала она, заглядывая по углам и под раскладушку.
На улице, Сергуня подошёл к ребятам, изнывавшим от безделья и, пожав каждому руку, спросил:
– Тима не видали?
– Только – что слинял куда-то.
– Ему позвонили, и он ушёл. – Подтвердил другой. – Курить есть?
Сергуня неторопливо достал из кармана пачку «Мальборо» и, тряхнув её, высунул наружу фильтр сигареты, протянув стрелку.
– И, мне можно? – спросил другой, моложе первого наполовину.
– Да, нате, курите. – Подчеркивая своё превосходство, Сергуня пустил пачку по рукам.
На ступеньках крыльца появился Тимур. Они, словно дуэлянты, пошли навстречу друг другу. Пацаны наблюдали, как они, подержавшись за руки, удалились за угол дома.
– Не знаешь, подвал открыт? – спросил Сергуня.
– Да. Дядя Фёдор с утра свою зарплату корешкам пропаивает. Я заходил недавно, бахнул пол стакана.
– Корешков надобно выдворить. Борзой народишко. – Сказал, сердито щурясь Сергуня.
– Ладно. Только ты сам заводись, а то мне неудобняк. Наливали всё-таки.
Они спустились в подвал, пинками выдворили дядькиных собутыльников и заперлись на железный засов, отряхиваясь и посмеиваясь над содеянным. Дядя Фёдор спал прямо на верстаке, положив под голову валенок.
– Из пушки стреляй, не разбудишь. – Сказал Тим.
– А, мы сейчас проверим. Давай цыплёнка.
Тимур, подал Сергуне пакетик с патронами. И, в его глазах вспыхнули озорные искры, когда, взяв из кармана авторучку и оттянув затвор, друг вложил в неё патрон. Затем он приставил к стене доску и, отойдя шагов на десять, выстрелил. Хлопок получился резкий и звонкий. Дядя Фёдор на это, что-то громко пробормотал, не отрывая головы от валенка. Сергуня, зарядив снова, предложил выстрелить Тимуру. Тот взял игрушку, вытянул руку, целясь в доску, и нажал тугой спуск. На второй выстрел, дядя Фёдор отреагировал точно так же, как и на первый. Они осмотрели доску, с двумя сквозными пробоинами и переглянулись.
– Вот это штуковина! – Восхищенно сказал Тим. – Сам сделал? Продай, а?
– Налаживай сбыт. Я тебя этим добром завалю с головы до пят. – Тихо и серьёзно ответил Сергуня.
– Стоит подумать. – Нараспев произнёс Тим, широко и довольно улыбаясь.
– Ну, что, по рукам?
– По рукам.
Они пожали руки и, не обращая внимания на хозяина подвала, вдыхавшего пыль с валенка, вышли на улицу.
– Ты пришли пацанов. Пусть присмотрят за подвалом, пока он не проснётся. – Попросил Сергуня Тима.
– Ноу проблем. – Ответил тот, наблюдая, как друг заряжает игрушку. Поставив на предохранитель, Сергуня закрыл её блестящим колпачком со стрелкой и приспособил к нагрудному карману, сразу став похожим на студента.
