Станис Фаб - История об офортах
Селина всплеснула руками.
– Прекрасно, господа! Чудесно! А вы подумайте, что если именно ваш лесной холдинг возьмет и проведет выставку наших художников у вас на родине, а следом привезете своих художников в Акатск и Лесовск?! Отличный проект, господа, замечательные связи с общественностью!
Юрик переводил. Селина с любопытством следила за тем, как по мере перевода оживлялись господа «мильенеры».
– Слушай, Селина, твоя идея им очень понравилась. Еще чуть-чуть и они позовут тебя на работу. Ты очаровала их за несколько минут. Как тебе такая перспектива?
– А что, положат хороший гонорар, пожалуй, и соглашусь, по совместительству. Ближайший месяц я очень занята парочкой бестолковых творцов современной культуры, потом свободна как ветер!
«Мильенеры», услышав перевод, вежливо закивали головами, стали перекидываться репликами.
Наконец слово взял Том Курмански и предложил выпить за Селину, которая сделала их вечеринку осмысленнее и романтичнее. Том сказал, что он и его компаньоны вынесут этот вопрос на правление холдинга. Но здесь сразу три вице-президента, а это большая вероятность, что проект будет осуществлен.
И неожиданно для всех Том Курмански закончил по-русски:
– Спасибо вам, мы рады знакомству и такому неожиданному повороту событий.
Селина захлопала и неожиданно для всех, перегнувшись через стол, поцеловала бизнесмена. Тут уж все стали аплодировать, а растроганный Том покраснел и стал что-то говорить Юрию.
Селина обратила внимание, что при каждом слове Курмански у Юрки менялось выражение лица.
– Ты почему не переводишь? – прошипела Селина, улыбаясь. – Том, видимо, реально решил подарить мне «мильен». Не томи.
– Сегодня твой день. Ты свалилась сюда с неба и вот, получай свой небесный миллион.
– Что, правда, «мильен»? – расхохоталась Селина.
– Можно сказать и так. Из главного офиса компании тебе придет приглашение для проведения переговоров и подписания соглашения о культурном обмене. Но это полдела. Ты получишь возможность посетить пять городов и любые музеи в них, чтобы выбрать экспонаты для будущего обмена.
Пока Юра переводил, Селина делала вид, что так и должно было быть. Но поскольку «так» случается только в сказках со счастливым концом, Селина подумала, что, возможно, это какое-то стечение обстоятельств. Возможно, где-то с кем-то что-то случилось, а ей выпала компенсация. Она вообще верила в равновесие всего: к примеру, если кому-то хорошо, то наверняка кому-то плохо. ибо счастья на всех, увы, не хватает.
– Юрка, – прошипела Селина, улыбаясь. – Юрка, это не переводи. Он что, втюрился в меня, да? С первого взгляда, да? Или он что-то курил такое, чего я не знаю. Мамочки мои, я еще нравлюсь «мильенерам»!
В голове пронеслось: «Вот так-то, Майков! А ты решил, что на простачков напал, хотел с нас сто тысяч евро слупить. Держи карман шире, со мной все „мильенеры“ мира». И Селина расхохоталась. Все решили что это от неожиданности услышанного, необъяснимой русской души и «такого» характера, и тоже расхохотались.
Неожиданная вечеринка длилась до утра. Читали стихи на русском и польском, пели песни на английском. Играли в бутылочку и все трогательно и целомудренно целовались между собой, потом заказали музыкантам русскую народную песню и долго играли в ручеек… И конечно, голосили про мороз, про догадливого есаула, про странную кручинушку, совершенно не понятную «мильенерам», но такую тоскливую и жалостливую, про атамана, с которым не приходится тужить. В общем, вечерника удалась.
Глава двадцать первая. Шпенбах выходит на связь
За 14 дней до начала судебного процесса
Звонила Марианна. Судя по голосу, она была чем-то встревожена, и разговор начался без всякого приветственного вступления.
– Вигдор!
– Привет, хорошо, что позвонила.
– Вигдор, послушай меня. В музее прошла пресс-конференция для журналистов.
– А почему в голосе тревога? Когда в музей приходят журналисты, это же здорово! Или никто не пришел?
– Полный аншлаг. Такое впечатление, что космический корабль должен был стартовать прямо из выставочного зала. Сенсация! Все прошло просто замечательно. Директриса обьявила, что в скором времени будет сформирован оргкомитет по подготовке международного музейного обмена. Федора представила как члена комитета. Он был в ударе. Вел пресс-конференцию. Трезвый он даже ничего!
– Я ревную!
– Перестань. Но Федор действительно хорошо справился с ролью ведущего. Он замечательно управлял журналистской братией. И знание предмета ему помогало.
– Тогда что тебя встревожило?
– А то, что я облазила весь Интернет, и не нашла даже намека на частную артгалерею «Шпенбах и сыновья»! Понимаешь, ничегошеньки! Странно все это. Такой музей, как Дрезденский, не будет иметь дело с кем попало. А тут полное отсутствие информации.
– Марианночка, успокойся. Слава богу, ничего не произошло. А то я уж было подумал, у вас ограбление века. Ну, посуди сама, а вдруг эти ребята живут по старинке и просто не стали создавать сайт, а может быть, дела у них идут так хорошо, что они обходятся без «паутины». Они ведь не торгуют оптом, не возят бананы из Эквадора или апельсины из Египта. Можно привести с десяток причин отсутствия в сети.
– Ну, положим, в это можно поверить, но на сайте самого Дрезденского музея нет и намека ни на какие обменные выставки, зарубежные поездки в Лесовск. Это как?
– Да ты просто детектив! Но и тут множество объяснений. Официальных переговоров пока не было?
– Не было.
– Специалисты друг к другу пока не приезжали?
– Не приезжали.
– Договор подписями не скрепляли?
– Не скрепляли.
– И самое главное, Дрезден пока еще не упал к ногам такого замечательного, тонкого и проницательного искусствоведа, как Марианна лесовская.
– Ааааа, какой ты несерьезный сочинитель. Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь. Все равно мне кажется, как-то все уж больно просто складывается. Только не вздумай мне сказать в ответ: «Все гениальное просто!»
Оба рассмеялись.
– Что поделывает господин сочинитель?
– Обдумываю новую главу, в которой главная героиня – лучший знаток западноевропейского искусства эпохи Возрождения.
– Это хорошо, господин сочинитель. Надеюсь, знаток эпохи хоть чуть-чуть похож на скромного провинциального служащего лесовского музея.
– Практически прототип.
– Да?
– Конечно, но я в полной растерянности.
– Отчего же, господин сочинитель?
– А вот не пойму, этот самый знаток любит еще что-то кроме своей работы.
– Ой, я знаю ответ, я чувствую, что любит, любит, любит. И завтра господин сочинитель, не позднее обеда, при желании сможет в этом убедиться. А пока я пойду смотреть новости, где показывают этого искусствоведа. Потом сяду писать релизы для музейных изданий про пресс-конференцию и предстоящие «гастроли». Обзвонились уже. Даже из министерства интересовались. Вот как позитивные новости быстренько расходятся. Ну все, чмок-чмок-чмок.
– Бай-бай, мой вернисажный труженик, и передай спасибо искусствоведу за завтрашний обед.
Вигдор включил диск «Крылья» своей любимой группы «Наутилус». Представил Бутусова, сидящего на краешке высокого стула. Вот он прикрыл глаза и начал петь. Наверное, это помогает ему сосредоточиться, – подумал Вигдор. Он тоже закрыл глаза.
Я знаю, есть женщина, она всегда выходила в окно.
В доме было десять тысяч дверей, но она выходила в окно.
Она разбивалась насмерть, но ей было все равно.
Правда всегда одна…
Правда-правда. Одна-одна. Женщина, окна. Двери. Марианна! Мне кажется, она тоже из тех, кто выходит через окно…
Размышления Вигдора прервал звонок. Он машинально посмотрел на часы. Ровно двадцать два.
– Слушаю!
– Господин Чижевский?
– Он самый.
– Простите за беспокойство. Это Шпенбах беспокоит, из Германии.
Голос, который раздался в телефоне, Вигдор бы отнес к человеку, не спешащему каждый день на работу. Этому звонку нужно и можно было бы удивиться, но не в этот раз. Что-то подсказывало Вигдору, инициативный звонок разрешит какие-то вопросы.
– Это владелец частной артгалереи «Шпенбах и сыновья»?
– Примерно так, осталось обзавестись сыновьями и самой галереей.
– Здравствуйте, господин Шпенбах. Не скрою, уже удивлен: вы немец, а говорите по-русски практически без акцента.
– Я такой же немец, как вы. Это фамилия моей жены. Шпенбахом стал из практических соображений.
– Чем обязан, господин Шпенбах, уж не на выставку ли вы решили пригласить меня в столь поздний час?
– Вот именно, о ней родимой и хочу прояснить ситуацию.
– Позвольте узнать, как вы нашли меня?
– Это самое простое, что можно сделать из Германии. Позвонил в ваш писательский союз, представился агентом международного издательства и мне любезно дали телефон, а попутно рассказали историю вашей жизни за последние пять лет. Все-таки, мы, русские – самый открытый народ.
