Александр Сорочинский - Восток – дело тонкое…
Между тем Володю стали определять в стройбате на должность.
По рассказу Володи, это происходило так. Вызвал пьяный офицер и задал вопрос:
– Факультет?
– Геологический.
Володя увидел, что дежурный офицер пишет в его анкете «биологический». Следующий вопрос:
– Курс?
– Первый.
Офицер замедленно понимающе кивнул и написал – «пятый!». Затем этот не вполне трезвый вершитель Володиной участи, долго всматривался в заполненную им же самим анкету, видимо наводя достаточную для прочтения букв резкость во взгляде, прочитал, что там написано, и радостно воскликнул: «О! Врач!».
Так Володя стал врачом стройбата, и пробыл на этой должности до конца службы. Спирт на протирку места укола новоявленный «эскулап» не тратил, потому что надо было по первому требованию снабжать «огненной водой» отцов – командиров, ставшего лучшим другом – Юрку Королёва с мгновенно образовавшейся вокруг него угодливой свитой, да и себя с товарищами – сослуживцами не обидеть! Кроме того, чтобы не напрягать личный состав, состоявший преимущественно из его бывших земляков из среднеазиатских республик, проблемами со снятием и одеванием одежды, наш «народный самородок – целитель» освоил метод постановки уколов и прививок солдатам из вверенных его «просвещённому врачебному искусству» подразделений, прямо через гимнастёрку! Что самое интересное, за всё время его «лечения», ни у кого из его пациентов, даже лёгкого гнойничка ни разу не образовалось. Да, видимо права народная мудрость, гласящая, что «солдаты не болеют»!
После окончания службы Володя восстановился в университет и был поселён в общежитие, в одну со мной комнату, Национальный состав комнаты получился разношёрстным. У Володи мать была узбечкой, отец – таджиком, хотя сам он внешне выглядел вылитым славянином с вполне европейскими чертами лица, с голубыми глазами и волосами цвета соломы. Этакий ладно скроенный блондин, любимец университетских девушек. Саша большой был украинцем, мы с Сашей маленьким – русскими. Ну да это сейчас разбирают всех по национальностям, в то время, нас эти вопросы не интересовали, и мы жили дружно. Напомню, шёл 1977 год. Нападки на украинца Сашу большого прекратились после того, как Володя узнал, что тот был в армии ефрейтором, получил всего одну «лычку», которую с него вскоре благополучно сняли за очередную провинность. В результате, Саша большой демобилизовался рядовым. Этим он окончательно ликвидировал Володино недоверие и неприязнь, отчасти – к украинцам – вообще и полностью – к Саше большому – в частности, и растопил первоначальный лёд в их отношениях. Так что атмосфера в нашей комнате в момент незатейливой студенческой пирушки была тёплой, я бы даже сказал – дружеской.
Стоял тёплый летний вечер, окна нашей небольшой комнатушки были открыты настежь, мы удобно расположились за столом, с нами – гитара, на которой понемногу бренчали я и Саша маленький. Петь же после очередной рюмашки, любили все присутствующие, даже (особенно) те, кто не умел – кому «медведь наступил на ухо». Пели-то ведь не голосом на конкурс, а душой от избытка чувств, для себя! Тем более что на столе стояли горячительные напитки в виде аппетитных запотевших гранёных стаканов с охлаждённой водкой, что не могло не поддержать высокий эмоциональный тонус собравшихся. Застолье с самого начала обещало не разочаровать нас. Оживлённо шла весёлая беседа, вперемежку со студенческими и геологическими полевыми песнями. Спиртное естественно заканчивалось, мы, соответственно, регулярно его запасы пополняли из близлежащего, легендарного для студентов нескольких факультетов МГУ, винного магазина венгерских вин – «Балатона».
И надо же было такому случиться, только – только мы разгулялись, как у всех присутствующих опустели карманы! И вот так всегда: едва начинаешь хорошо жить, как заканчиваются деньги! Тут Володя вспомнил, что багаж его геологической партии будет отправлен в Таджикистан на платформе, и он, в принципе, может его сопровождать, тогда билет на самолёт ему будет не нужен, значит, у нас есть ещё деньги. Для продолжения веселья сумма набежала вполне достаточная.
Утром за мной зашла однокурсница Таня маленькая. Так условно её называли, потому что в посёлке Разведчиков в том сезоне работала ещё одна наша сокурсница, которую звали тоже Таней, но прибавляли определение – большая. Накануне я попросил Таню маленькую разбудить меня к рейсу. Невысокая хрупкая миниатюрная блондинка честно пыталась выполнить порученную ей, ответственную миссию. Если бы она вечером догадывалась о сложности возложенного на неё задания, она не дала бы опрометчивого обещания, более того, ни за какие коврижки не согласилась бы на этот подвиг! Но слово было дано, и Таня, как человек обязательный, приступила к его воплощению в жизнь. В процессе своего титанического труда, она широко использовала советы моего умудрённого жизненным опытом соседа Володи.
Таня была одета в длинный широкий сарафан на длинных легкомысленных тесёмочках, с глубоким декольте спереди и вырезом почти до пояса сзади. Светло-жёлтое с крупными неяркими цветами одеяние из лёгкой ткани, длинным шлейфом развевалось за девушкой, стремительно идущей в невесомых босоножках из двух перекрещивающихся полосок. Летящая походка добавляла ощущения бестелесного парения Тани маленькой над грешной землёй. Моя коллега была морально и физически готова к покорению знойной легендарной Средней Азии и в предвкушении невиданных приключений просто на крыльях летала. Экипировка из одного полувоздушного, чуть ли не до пояса открытого сарафана полностью соответствовала нахождению в засушливых жарких странах (как она наивная тогда в Москве считала!). Для окончательного завершения подготовки к интереснейшему путешествию и непосредственному перелёту до места практики, ей оставался сущий пустяк: разбудить меня, чтобы вместе сесть в самолёт.
Для реализации этого поручения Таня сначала попыталась использовать звуковой метод воздействия на спящего беспробудным сном человека. Несмотря на миниатюрность, она оказалась обладательницей очень сильного голоса, к тому же покрывающего несколько высоких октав. Постепенно повышая силу и высоту собственного крика до частоты ультразвука, сопоставимого со звуком турбины реактивного самолёта при максимальных оборотах, она добилась потрясающих результатов: проснулись все обитатели длинного пятиэтажного здания общежития…, кроме меня. Поскольку, по утверждению друзей, на моём безмятежном лице не дрогнул ни один мускул, она решила принять предложение Володи и применить ко мне водный метод побудки.
Вылитый на мою голову чайник ледяной воды из-под крана изрядно намочил и охладил не только мою голову с густой шевелюрой, но и подушку до самого матраца. Впрочем, это был единственный эффект от применения новой методики! Тогда Таня маленькая принялась бессистемно на ходу изобретать различные массажеподобные садистские процедуры. Сначала она изо всех сил трясла меня, потом стала с всё возрастающей силой, частотой и звонкостью похлопывать по щекам, стучать кулачками по груди, как по барабану. Наконец, она окончательно отчаялась вернуть меня к активной жизни в ближайшем будущем и безутешно заплакала.
Сквозь тяжёлый беспробудный сон я слышал её плач и посочувствовал ей, но помочь ничем не мог. Дело в том, что кроме выпитого в достаточном количестве спиртного, ещё и спал после окончания празднества только один час. А этого было явно недостаточно для маломальского отдыха моего утомлённого непосильным отдыхом организма. Таня маленькая обречённо стояла у изголовья моей общежитской, на века изготовленной кровати с панцирной сеткой и высоченными металлическими спинками. Безнадёжно опустив коротко стриженую головку с белёсыми волосами, бессильно повесив тонкие, как тростинки руки, покрытые чуть ли не прозрачной белой кожей, сквозь которую просвечивали синие сосуды, она негромко плакала. Из её голубых, почти бесцветных глаз, текли слёзы безысходности.
И тут в битву по моему подъёму включилась тяжёлая артиллерия – наш рассудительный «аксакал» Володя. Он искренне пожалел несчастную Таню, восхитился её ответственностью за данное обещание, сильно зауважал её за настырность в выполнении данного мне слова и, наконец, решил заодно всерьёз помочь и мне. Он подошёл к моей кровати, рывком поставил на ноги и твёрдо отчеканил приказ: «Надо ехать в аэропорт! Самолёт ждать не будет!». Я встрепенулся, подтянулся и ответил, ещё не открывая глаз, но сразу, как будто и не спал: «Не могу, мне надо сдать бельё кастелянше».
– «Сдам я! Езжай!».
Я согласно заторможено кивнул тяжеленной чугунной, вдруг загудевшей, как котёл головой и медленно, как гоголевский Вий, слегка размежил неподъёмные свинцовые веки. Ещё несколько секунд ушло на наведение резкости во взгляде на Володю, потом начал поворачивать голову до тех пор, пока не увидел сам надоедливый раздражающий источник беспокойства, так мешавший последние полчаса моему богатырскому сну – Таню маленькую. Весьма неодобрительно посмотрел на неё, потом постепенно осознал причину её стараний, простил, затем оценил верность данному мне слову, в душе одобрил её действия и постановил незамедлительно помочь ей. Решительно взял девушку за руку и произнёс: «Пойдём быстрее, опаздываем!». Таня, потеряв дар речи от такого резкого изменения моего доселе бессознательного состояния, безропотно побежала рядом.
