Анна Эккель - Иллюзия (сборник)
– Баба Нюра, а что дарят-то?
– Ишь ты, дарят! Вспомнила коммунизм, это тогда дарили, а сейчас все продают. Она решила взять тайм-аут. Остановилась, чтобы поправить платок, побитый молью, он ей еще от бабки достался. Да и беспроигрышный ватник от мужа-покойника память. Тепло, да и хорошо.
– Хозяин избавляется от мороженой картошки. Вот и пустил в продажу по рублю за кило. Почти даром. Бежи скорее, а то не достанется: народу налетело!
И с этими словами баба Нюра исчезла за углом дома. Маша подумала, что действительно надо бы взять картошку, все равно что-нибудь да наковыряешь, а то мытый импортный такой дорогой, что не подступишься. И она направилась быстрым шагом к единственному во всей округе магазину с упоительным названием «Копейка».
Дело в том, что Маша жила в самом Центре, магазинов нет, только офисы и аптеки. На все жалобы здесь проживающих власть поступила очень «мудро» – закрыла бесплатную районную стоматологическую поликлинику и, поставив там прилавки, открыла «Копейку», решив тем самым сразу две проблемы. Какие? Сами догадайтесь.
Картошку отпускали со двора, чтобы народ в магазине не толпился и грязь не разводил. Маша подоспела вовремя. Крикнули, чтобы очередь больше не занимали. Опоздавшие потолкались чуток и разочарованно разошлись. Маша была последняя.
– Ну что, красавИц, повезло. ДарУ тебЯ картошку бесплатно. С праздником! – и продавец с узким разрезом глаз засмеялся гортанным смехом, что-то причитая на своем языке.
У Маши в душе по-весеннему радостно зачирикали птички. Ух, ты! Во повезло. Спасибо бабе Нюре. Это сколько я сэкономила-то?! Можно купить несколько пакетиков «Вискаса» для Мурки, которая жила в подвале дома. Они уже давно подружки, с тех пор, как Маша нашла умирающего котенка, среди дохлых крыс. Выходила, вылечила. Очень хотелось взять ее домой, но нельзя, соседи по коммуналке не разрешают.
Раньше Маша жила в двухкомнатной, хорошей квартире сталинского дома, но когда матушка заболела, и деньги понадобились очень большие, тогда и пришлось переехать в коммуналку.
Матушки нет уже пять лет, зато иногородние соседи есть. Наглые и нахрапистые, а Маша – коренная москвичка, была деликатным и воспитанным человеком, и уступала им во всем.
Две тяжеленных сумки оттягивали руки, вязаная шапка наползла по самые глаза, которые безбожно слезились от смога. Маша тащилась на автопилоте. Благо недалеко. Вдруг она уткнулась лбом в широкую грудь человека, который встал у нее на пути.
– Ой, извините. Не увидела вас.
Она сделала шаг влево, чтобы обойти препятствие, и он тоже. Она вправо, и он тоже. И вдруг прозвучало:
– Коннитива (японское приветствие).
Маша на автомате, поклонившись, ответила:
– Хисасибури дэсу.
– Ну что, Мария Федоровна, не забыли язык-то?
– Ой, кажется, нет, – ответила Маша незнакомцу, пытаясь хоть как-то локтем сдвинуть шапку с глаз.
– А вы картошечку-то поставьте на землю, ей уже ничего не грозит, – с усмешкой заметил собеседник.
Маша так и поступила. Руки освободились, и она тотчас поправила так не вовремя съехавшую шапку. Перед нею стоял вальяжный господин. Его глаза смеялись, и смеялись над ней. Кольнуло сердце.
– Мария Федоровна, вам необходимо проехать с нами, – и он небрежно кивнул на припаркованный у дороги джип.
Маша испугалась, она видела такие машины по телевизору и знала, что они очень дорогие и на них, как правило, ездят «денежные мешки» крутого криминала.
– Я очень сожалею, но вынуждена вам отказать. Сейчас никак не могу, – тихо ответила она.
– В чем причина отказа, не в этом ли? – мужчина смешливо указал взглядом на две сумки мороженой картошки.
Маша от унижения готова была провалиться под землю.
– Так мы сейчас решим эту проблему, – он махнул рукой, и водитель, стоявший неподалеку, подошел и, подхватив сумки, выбросил их в мусорный бак. У женщины навернулись слезы от обиды и оскорбления.
– Вот и нет проблем. Поехали!
Маша сидела в роскошном кабинете, неудачно пытаясь спрятать под креслом ноги в старых разбитых ботинках. Да и руки не мешало бы спрятать: за двадцать лет тяжелого физического труда они выглядели не лучше. Зачем ее сюда привезли? На ее жилплощадь вряд ли кто мог позариться, да и на органы она не годилась – ни одного здорового места нет. Зачем? Что с нее взять-то?
Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий, слегка седоватый мужчина, немного позади него шелестела разноперая свита прихлебателей.
Главный внимательно и властно посмотрел на Машу, у той мурашки по спине побежали.
– Вы не могли бы встать? Я хочу посмотреть на вас, – чеканя каждое слово, сказал мужчина.
Маша повиновалась и сразу почувствовала, как у нее затряслись поджилки.
Еще несколько минут пронизывающего взгляда и фраза:
– Добро. Она подходит. Приступайте.
И мужчина упругим, спортивным шагом вышел из кабинета.
Ее окружила свита:
– Ну, милочка, волшебство начинается!
Все завертелось. Пластический хирург, стоматолог, имиджмейкер. Неделя кропотливого труда – и от прежней Маши ничего не осталось. Как ограненный алмаз, она засверкала бриллиантом. Въехала в шикарную квартиру, оформленную одним из лучших дизайнеров. Все это снимали на кинокамеры, монтировали и пускали в эфир. Благо у Маши не было времени смотреть телевизор, она даже и не представляла, что является героиней дня и за ее волшебным преображением, затаив дыхание, следит вся страна.
Заключительная сцена. Огромный зал празднично оформлен, знаменитые гости, выступления, везде логотипы известной фирмы. Генеральный директор торжественно вручает Маше ключи от квартиры. Она выходит с цветами, садится в лимузин и отправляется в свое счастливое будущее.
Поднимается на последний этаж. Перерезает красную ленточку, подходит к двери и ключом открывает дверь своей сказочной квартиры. Оборачивается и с голливудской улыбкой в последний раз машет рукой зрителям. Хэппи-энд.
Маша оказалась по другую сторону рампы. В квартире тихо. Уютно горит приглушенный свет. Она сбрасывает изящные туфельки, оставляет большой букет цветов у входа и, аккуратно приподняв длинное шелковое платье, на цыпочках направляется внутрь. Заходит в большую комнату и, утонув в пушистом ковре, обессилено опускается на пол. Лишь только уставшая спина коснулась колонны, Маша прикрыла глаза. Вдруг в руки ткнулось что-то пушистое и мягкое. Женщина увидела, что около нее стоит любимая кошка Мурка.
– Мурочка, родная! Дай я тебя поцелую.
– А меня? – послышался голос из-за колонны.
– Кто вы? – испуганно спросила Маша, прижимая Мурку к себе.
Показался вальяжный господин, который отнял у нее мороженую картошку и увез на джипе.
– Маш, неужели ты меня не признала?
– Нет.
– Я же Олег Устинов, твой сокурсник, страстно и тайно влюбленный в тебя.
Маша прищурила свои прекрасные глаза, чтобы лучше рассмотреть его в сумерках.
– Олежек, это ты? Правда?
– Правда!
– Что со мной случилось, расскажи. Я ничего не понимаю.
– Считай, тебе крупно повезло. Правда, и я немного помог, чтобы героиней грандиозной рекламной кампании стала именно ты. Но мы потом разберемся. Самое главное все уже случилось. С праздником тебя, родная!
ЛЮДИ?!
Перестук колес, мягкое покачивание, полумрак купе располагали к беседе. Попутчики уже познакомились. Сначала поговорили о том о сем, потом тот, что помладше, спросил:
– Николай Николаевич, вы ведь давно в следователях, наверное, есть, что вспомнить, расскажите что-нибудь этакое.
Интересный мужчина с седыми висками задумчиво посмотрел в темное окно и после некоторой паузы начал свой рассказ:
– Это дело оставило во мне вопрос. Какой? Задам в конце.
В большом доме спального района жили две семьи. По соседству, через стенку, но квартиры были в разных подъездах. Ровесники, всем немного за сорок, и проблема у них одна – обе пары долго не могли обзавестись детишками.
Одной паре все-таки повезло. Жена после долгих лечений-мучений наконец родила долгожданного сынишку. А вторая семья, потеряв всякую надежду на потомство, купила породистого щенка немецкой овчарки. Любили и баловали они своего Рекса, как родного ребенка.
Шло время. Жизнь текла своим чередом, и ничто не предвещало несчастья.
Но однажды Олег возвращался с дежурства, а он служил в полиции, и, не доходя до своего двора, услышал дикие крики и лай собаки. Когда он повернул за угол, его глазам открылась страшная картина. Куча мала из людских тел. Только и успел рассмотреть, что собака серьезно треплет его трехлетнего сынишку, а люди никак не могут отнять ребенка. Он не заметил, как оказался рядом. Выхватил пистолет и одним выстрелом уложил собаку.
Наступила страшная тишина.
Олег с женой подняли с земли маленькое тельце своего сына, он был без сознания. Другая пара склонилась над мертвой собакой.
Хозяйка Рекса рванулась к Олегу, вцепилась в него и, прошипев проклятье, без чувств осела на землю. Мужчина почувствовал, как в груди его что-то оборвалось, и с этого момента у него в душе пулей засела черная тревога.
