Юлия Николаева - Мой личный сорт Бонда
– Что? – Прикинулась я дурочкой.
– Да ладно, Рябинкина, – усмехнулся он, – тебя на работу калачом не заманишь, если приехала, значит, что-то надо, если не палишься и в офис не заходишь, значит, надо конкретно от меня, так что не тяни, я все-таки на работе.
– Короче, провидец, – я достала карточку и показала ему, – что скажешь об этом?
Мишка, кинув на меня непонимающий взгляд, уставился на карточку.
– Это тебе прислали?
– Вроде того, – кивнула я, – насчет сообщения можешь не переживать, скажем так, некто пытается оградить меня от бездумных поступков.
– Некто? – Вздернул Мишка брови. – Ты знаешь кто?
– Могу только смутно догадываться. И потому я здесь. Что скажешь про карточку?
Мишка еще раз внимательно на нее посмотрел, хмурясь.
– Текст написан чернилами, – сказал в итоге, – причем, если я не ошибаюсь, они не продаются в каждом канцелярском магазине. И еще мне кажется, что написано пером.
– Ты серьезно? – Выпучила я на него глаза. Он усмехнулся, возвращая мне карточку.
– Кто бы ни был этот некто, в изысканности ему не откажешь.
– А что за чернила такие необычные?
– Да собственно, перьевые. У таких чернил более густая консистенция и цвет насыщенней. По своей фактуре ближе к туши. Если не учитывать тот факт, что их можно купить через интернет, то в нашем городе найти такие можно только в одном месте…
– В «Винтаже», – не дала я ему закончить фразу, сама догадавшись, о каком месте речь. Мишка кивнул. «Винтажом» называлась арт-площадка нашего города, в какой-то степени уникальное явление. Хотя бы потому, что в нем это была единственная арт-площадка. Место сие заняло целый чердак жилого дома. Сам дом был старым, когда-то он принадлежал одной семье и был доходным, но после революции семья его потеряла, и он стал одним из обычных жилых домов. Правда, в нем сохранилось кое-что нестандартное. В доме была так называемая черная лестница, это явление частенько раньше практиковалось. Центральная лестница была с большим крыльцом, широкая, украшенная лепниной, а черная, предназначавшаяся для слуг, представляла собой узкое пространство, где с трудом расходятся два человека, с рядом скособоченных ступеней. Однако у этой лестницы было свое преимущество: в настоящее время квартиры располагались таким образом, что все двери выходили на парадную лестницу, за исключением одной квартиры, располагавшейся на последнем этаже. Ее-то в свое время и выкупил Вадим Черненко, владелец арт-площадки «Винтаж» и в целом весьма известная личность в нашем городе. Известен он был за счет своих необычных проектов, а также за счет того, что являлся одним из самым преуспевающих молодых бизнесменов. На данный момент Черненко было тридцать три года, и он имел в нашем городе сеть мини-гостиниц, оборудованных в стиле известных сказок и фильмов, как например, Вини-Пух или Властелин колец. Кроме того, он открыл ночной клуб с концертной площадкой и собственно, «Винтаж». Арт-пространство расположилось на чердаке дома, в котором он жил. Вход в него был на полпролета выше лестничной клетки с его квартирой. Сама площадка представляла собой множество комнат, где проходили выставки художников, творческие вечера, различные мастер-классы, занятия йогой, короче, это было универсальное место, в котором каждый мог найти что-то для себя. Там же располагалась так называемая комната старины, где была представлена антикварная мебель, техника, украшения и тому подобные вещи. Рядом с ней был магазин, где можно было прикупить что-нибудь по мелочи или по-крупному. Я бывала в этом магазинчике, и потому с уверенностью закончила Мишкину фразу о том, где можно купить чернила для перьевых ручек.
– Что ж, – развел руками приятель, – больше помочь ничем не могу.
– И на том спасибо, – задумчиво кивнула я.
– Поедешь в «Винтаж»?
– Вполне вероятно.
Мы попрощались, и я потопала к скутеру, который оставила неподалеку. Однако усевшись на него, я в задумчивости почесала бровь. Ехать в «Винтаж» не хотелось, и на то у меня была весомая причина. Однако оставлять дело на полпути я тоже не хотела, потому, вздохнув и понадеявшись на привычный русский авось, направила скутер в сторону «Винтажа».
Находилась арт-площадка, разумеется на центральной улице, вход был со двора. Оставив скутер на парковке неподалеку, я протопала через арку и вскоре поднималась по крутой лестнице на шестой этаж. Квартира Черненко у посетителей обычно тоже вызывала интерес, что неудивительно, ведь он был богат, холост и, чего уж таить, красив: высокий блондин с смеющимся голубыми глазами и кривой ухмылкой, которой он, кажется, сопровождал каждый свой разговор, независимо оттого, кто находился перед ним. Сложен он тоже был на отлично, к тому же умел себя подать. В общем, Черненко был завидный жених, потому обычно, проходя мимо его двери, все заводили разговоры о его успехе и жизни. Наверное, ему часто икается, но такова плата за известность, что поделать.
Я быстро проскользнула мимо его квартиры и, поднявшись на полпролета, оказалась возле зеленой двери, ведущей в арт-площадку. На ресепшене сидела симпатичная шатенка в очках, она мне улыбнулась, а я улыбнулась ей и быстро скользнула в коридор, чтобы не отвечать на любезные вопросы. Пройдя до нужного отдела, зашла внутрь и на мгновенье застыла, потому что словно попала в другой век: стены были увешаны картинами, старыми фотоаппаратами и лампами, видеокамерами, веерами. Я прошла к продавцу, парню лет тридцати, губастенькому, с вечно приоткрытым ртом, отчего создавалось впечатление, что у него насморк, но впечатление это обманчивое. Глаза, обрамленные густыми черными ресницами, смотрели доброжелательно, но с чудинкой. Его бы еще одеть в стиле начала двадцатого века, совсем бы попал в антураж.
– Могу я вам чем-то помочь? – Поинтересовался он у меня спустя полминуты, видимо, дал возможность спокойно поглазеть на окружающее.
– Возможно, – я замерла напротив и доброжелательно улыбнулась, – у вас продаются чернила для перьевой ручки?
– Вы имеете в ввиду стальные перья, появившееся в производстве Англии в начале девятнадцатого века?
– Думаю, что да, – не стала я спорить.
– Такие чернила мы обычно покупаем на заказ.
– Значит, я могу сделать заказ на них у вас?
– Да, конечно. Для постоянных покупателей заказ делается с постоплатой, но новые должны вносить предоплату. Мы даем вам подтверждение о получении средств, и когда товар поступает в магазин, вы можете прийти и просто забрать его.
– И много ли человек в нашем городе пишет перьевыми ручками? – Я придала голосу шутливости, но Константин все равно почему-то насторожился.
– Не так мало, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что эти чернила с добавлением определенных маркеров служат хорошей защитой документов, потому, хоть это и может показаться удивительным, их часто используют для оформления важных бумаг. Многие компании заказывают и перьевые ручки, и чернила через нас.
– Несомненно, – буркнула я, догадываясь, что причиной данного успеха является все тот же владелец заведения.
– Почему вас, собственно, интересует данный вопрос? – Константин уставился на меня не с подозрением, но внимательно. Немного поразмышляв, косясь на него, я решила, что можно сказать правду и вытащила из сумки карточку с посланием. Он посмотрел с недоумением.
– Обратите внимание на текст, – начала я, слегка перегнувшись через прилавок, – таких карточек у меня немало. Кто-то подсовывает их в мой почтовый ящик. Часто там бывают и угрозы, и просто неприятные вещи. Я обращалась в отделение, но они ничего не могут сделать. Или не хотят. Один мой приятель, он разбирается в каллиграфии, предположил, что послания написаны пером и специальными чернилами, а где их можно купить в нашем городе? – Для эффекта я развела руками и закончила. – И вот я здесь.
Константин всю мою речь стоял, внимательно глядя и неизменно приоткрыв рот. Когда я замолчала, он, потерев в задумчивости переносицу, вздохнул.
– Ситуация, безусловно, неприятная, но, к сожалению, я не могу вам помочь. Скажу только, что через нас чернила заказывают около десяти лиц, некоторые частные, некоторые – фирмы. Но дать по ним данные… Что, если вам рассказать об этом полиции? Они пошлют нам официальный запрос и…
Я так скривилась, что он замолк, впрочем, может, просто сообразил, что сморозил глупость. Так и будет наша полиция заниматься подобными вещами, конечно.
– Ладно, – махнула я рукой, – я что-нибудь придумаю.
Я покинула магазин в несколько смешанных чувствах, с одной стороны, внутренний голос подсказывал, что я на верном пути, с другой, тот факт, что ничего я толком и не узнала, меня расстраивал. Был еще один способ, его я оставила на тот случай, если в магазине не выгорит. Теперь выходило, что придется воспользоваться. Я как раз спустилась вниз и стояла возле двери Черненко. Можно было бы, конечно, и позвонить предварительно, но кто знает, что ему в голову стукнет? А так, шансов отвертеться от встречи у него значительно меньше. Если только дверь захлопнуть перед моим носом. Кстати, на это он вполне способен, более того, если подумать, даже имеет все основания. Я немного поразмышляла на эту тему, решая, не выйдет ли мне в конечном итоге боком данный шаг. Ворошить прошлое, когда ты сам спрятал его в сундук и закрыл на замок… И тут перед глазами возникло рябое лицо моего Джеймса Бонда, и я все-таки позвонила, сама не зная, на что надеясь. Через десять секунд тишины я позвонила еще раз, подержав звонок подольше, чтобы показать свою настойчивость. Почти тут же я услышала голос за дверью, раздающийся в пространство:
