Галина Павлова - Тайна старого пирата
– Ну, как? Закапываем топор войны, и я отпускаю твой рукав?
Стиснув зубы, я молча кивнула, и мгновенно была отпущена на свободу.
– О чем Вы так активно спорили в кабинете? Только не нужно больше вариаций на тему моего проекта.
Артемьев засмеялся, открыл дверцу своего автомобиля, и я послушно юркнула внутрь.
– Представь себе ситуацию, когда тебя очень бесят действия другого человека в определенной ситуации. Причину такой реакции нельзя называть открыто, но очень хочется выплеснуть свою агрессию?
Не совсем понимая, к чему он клонит, я кивнула.
– Как бы ты поступила в подобном случае?
– Нашла бы другую, более нейтральную тему для ссоры. Или как Портос в «Трех мушкетерах» – «Я дерусь, потому что дерусь».
– Правильно. Дуэль. И, чтобы примерно наказать противника, ты выбираешь оружие, которым владеешь виртуозно.
– И это оружие – история флота.
– Умница!
– И какова же скрытая причина Вашей дуэли?
Он засмеялся, внимательно посмотрел мне в глаза и ответил уже серьезно.
– Самая распространенная для дуэли. Не хочешь угадать?
Неужели они ссорились из-за меня? Нет, я не хочу этого знать! И я отрицательно покачала головой.
– Ты поняла, – кивнул удовлетворенно Артемьев.
– И кто же выбрал такое странное оружие? – я должна была узнать, кто из них больший неандерталец.
– Этого я тебе не скажу. Должна оставаться недосказанность. Все равно, дуэль еще не окончена. Если ты помнишь, чье-то неуемное любопытство не позволило нам окончить.
Я покраснела и быстро сменила тему разговора.
– Вы не сказали, зачем я Вам так срочно понадобилась.
– Терпение – основная добродетель женщины. Скоро узнаешь.
– Снова мужской шовинизм. А куда мы едем? Это тоже секрет?
– Заедем за кое-какими бумагами ко мне в гостиницу, а затем – к тебе.
Он уловил мой настороженный взгляд и улыбнулся.
– Ты можешь из машины не выходить, – заметил мой мучитель, снова улыбнулся и добавил – Обожаю, когда ты краснеешь!
Я повернула свои пылающие щеки к окну и погрузилась в мрачное молчание. Мои мысли сосредоточились на скрытой ссоре двух мужчин. Трезво рассуждая, можно было с уверенностью в девяносто девять процентов утверждать, что ее затеял мой шеф. Ведь именно он не имел морального права вмешиваться в мою личную жизнь. Для Артемьева наши отношения не были ни запретными, ни тайными. Неужели мой начальник теперь будет стараться контролировать мои отношения со всеми заказчиками мужского пола? Или не только с заказчиками? Неужели все-таки придется менять работу? А как иначе? Мысли вязко цеплялись одна за другую, и каждая последующая была все депрессивнее. Я практически забыла о своем твердом намерении вывести Артемьева на чистую воду. Мне просто нестерпимо хотелось удрать куда-нибудь подальше от них обоих. Нужно было срочно искать пути к отступлению. Но о каком отступлении можно мечтать до окончания этого скандального проекта? А проект мне без контакта с этими двумя субъектами не окончить. Круг замыкался…
– Проснись, красавица! Мы на месте, – вывел меня из оцепенения голос Артемьева.
Я выглянула на улицу и увидела, что наш автомобиль стоит уже около моего крыльца. Я даже не заметила, где живет Артемьев!
– Кажется, у тебя гости, – заметил мой спутник, галантно открывая мне дверцу автомобиля.
– Как всегда, незваные, – хмуро заметила я, выбираясь наружу. Две серые в сумерках тени отделились от серой стены моего дома и поспешили к нам.
– Вот она! – обвинительно указал рукой в мою сторону… нотариус Клеопатры Ильиничны. Его глаза по-вампирски горели, на щеках играл апоплексический румянец.
– Вы владелица этого дома, Антонюк Марина…? – протокольным тоном спросил второй, незнакомый пожилой милиционер.
Отпираться не имело смысла. Да и почему я должна бояться милиционеров?
– Я должен осмотреть Ваш дом – ласково сообщил мне новость страж порядка.
– Зачем? – глупо поинтересовалась я.
– Господин Портнов утверждает, что Вы участвовали в похищении его сына. И, скорее всего, прячете его в Вашем доме.
Неужели нотариус Яшкин отец? Но почему он тогда Портнов?
– А сколько его сыну лет? – неожиданно поинтересовалась я.
– Семнадцать, – хмуро сообщил нотариус.
Яшка был явно старше. Значит, он считает, что я зачем-то прячу какого-то подростка.
– А что он натворил?
– Он – ничего. А вот Вы ответите за похищение.
– Вы считаете, что я в состоянии украсть и удерживать силой семнадцатилетнего юношу? Да и зачем он мне?
– Мне надоело это ерничанье! Открывайте дверь, – закипятился господин Портнов.
– Постойте, – вдруг заметил из-за моей спины голос Артемьева. – А ордер на обыск у Вас есть?
– Какой ордер? – совсем раскричался Портнов. – Если мы сейчас не войдем в этот дом, мальчик может умереть! Он диабетик!
– Вы поможете нам? – совсем ласково обратился ко мне милиционер. – Ведь если Вы сейчас откажетесь впустить нас в дом, это может служить доказательством Вашей причастности к этому делу.
– Или доказательством нежелания впускать чужих людей в свой дом, – холодно заметил Артемьев.
– Я разговариваю с девушкой, – остановил его милиционер.
– Хорошо, – неожиданно для себя согласилась я, отпирая входную дверь. – Но потом, после извинений с вашей стороны, Вы расскажете, почему вдруг решили, что я прячу у себя Вашего сына. Я не верю, что Вы сказочно богаты, и кто-то решил потребовать с Вас выкуп. Какие еще могут быть причины похищения? И почему Вы решили, что меня так интересует Ваш сын, о существовании которого, кстати, я узнала только сейчас?
– Его похититель скрывался у Вас. Я видел, как он вбежал к Вам вчера.
Ага, значит, злобный похититель – это Яшка. Уже немного легче. Мои незваные гости быстро углубились в квартиру. Бира Михайловна юркнула за ними. От любопытства, казалось, даже линзы ее очков блестели ярче обычного. Для нее это было редкое и приятное разнообразие в жизни.
– Зачем ты впустила их к себе? – тихо спросил Артемьев.
– Они все равно вломились бы. Я не в состоянии справиться с двумя мужчинами. А Вы не сможете стоять за моей спиной вечно.
– Но это незаконно.
– Да. Мне подавать в суд на милиционера? И кто поверит, что они вломились ко мне насильно? Чье слово более веское, уважаемого пожилого юриста в нагрузку с милиционером или молодой девушке и выжившей из ума старухе? Пусть смотрят. Мне самой интересно, что они найдут.
– Если этот парень у тебя, тебе грозит срок.
– Когда я уходила из дому, там оставался только барабашка, ну и еще, возможно, пара мышей.
Обыск длился недолго. В моем доме не было укромных мест. Подвал, величиной с узкое крыльцо, пара шкафов, кухня и три комнаты. Никаких кладовых и потайных дверей.
– Извините за беспокойство, – выдавил в конце обыска милиционер. Было видно, что он зол на нотариуса за неловкое положение, в которое попал по его вине.
– Надеюсь, Вы подтвердите, что разрешили осмотреть квартиру добровольно. Я со своей стороны, буду всегда рад Вам помочь, чем смогу, в случае необходимости.
Он протянул мне свою визитку.
– Спасибо. Я сохраню ее, – потом я повернулась к нотариусу. – А Вы мне обещали рассказать о Вашем сыне.
– Нечего рассказывать, – хмуро вздохнул нотариус – Просто мальчишка в сложном возрасте.
Он несколько мгновений помолчал, а затем продолжил.
– Ваш приятель приходил ко мне накануне исчезновения сына. Спрашивал об ученице Клеопатры Ильиничны. Только я ничего ему рассказать не смог. Я ничего о ней не знал. Не понимаю почему, но он разозлился и сказал, что заставит меня говорить. Хлопнул дверью и ушел. А в воскресенье после таинственного телефонного звонка сын ушел из дома и больше не вернулся. Он не отвечал на звонки по мобильному, не появлялся даже принять лекарство.
– И Вы…
– Вы живете в доме Клеопатры Ильиничны. Я подумал, что этот молодой человек пришел ко мне по Вашей просьбе, а, значит, как-то связан с Вами. И начал его караулить у Вашего дома. Ваш знакомый издалека заметил меня и бросился бежать прочь. А я не стал его преследовать, – довольно улыбнулся Портнов – Просто спрятался получше и ждал в подворотне. Ваш приятель побегал, да и вернулся. Вот тут я и бросился за ним. Не знаю, какие отношения Вас связывают с этим человеком, но он опасен. Поверьте мне.
– Значит, Вы не считаете больше меня виновной в исчезновении сына?
Он пожал плечами.
– Судя по Вашему поведению и результатам нашего… обследования, нет. Да и раньше я в этом тоже сомневался.
– Зачем тогда угрожали мне?
– Я должен был использовать малейшую возможность помочь моему мальчику. Надеюсь, вы меня поймете. Если что-нибудь узнаете, пожалуйста, дайте мне знать.
– Обязательно. А можно вопрос?
Он молча кивнул.
– Ваш заказчик действительно не хочет покупать мой дом?
Он снова кивнул.
– А почему?
