Наталья Чердак - Шутка костлявой девы
После этого происшествия я первым рейсом улетел в Индию и затерялся среди ее экзотической нищеты.
Часть IV
Индия
Глава I
Сатана и шоколад
На Гоа время замедляется. Стрелки моих жизненных часов застыли где-то между шестнадцатью и двадцатью пятью. Но когда шасси самолета коснулись чужой земли, я об этом еще не подозревал.
Крылатая машина останавливается. Спать в ней я не решился. Вдруг опять произошли бы изменения с телом? Проблем на таможне совсем не хочется. Морской воздух бьет в ноздри и приятно щекочет в носу. Громко чихаю: на секунду все жизненные процессы в моем теле останавливаются, но лишь на секунду. Оглядываюсь по сторонам: жизнь вокруг сильно отличается от той, к которой я привык. Около здания аэропорта высятся пальмы; все, как одна, аккуратные и без засохших листьев, видно, за ними хорошо ухаживают. Возня с документами проходит без сюрпризов, выхожу из помещения, осматриваю выстроившиеся рядком машины. На улице стоят таксисты и спокойно разглядывают прибывших: вот хлынул поток людей, и теперь каждый водитель должен решить, к кому подбежать. Каждый из них рассчитывает поймать того, чья дорога самая дальняя. С одним из таксистов сталкиваюсь взглядом. Мужчина замешкался. Всех «крупных рыб» в солнцезащитных очках и с необъятными чемоданами расхватали за секунды. Теперь ему придется выбирать из «мальков» – тех, с кого много не поимеешь.
Такси неспешно мчит меня в северную часть Гоа. Мимо плывут пейзажи. Такие райские картинки печатают в глянцевых журналах. Пальмы причудливо сплетаются ветками, по болотам важно ходят длинные яркие птицы, каких я никогда раньше не видел. В воздухе зной, над головой летают мухи, одна из них садится мне на руку и рассеивает задумчивость.
Пока мы едем, начинает темнеть, на джунгли опускаются сумерки. Таксист беззаботно болтает по-английски, я что-то рассеянно отвечаю. Удивительно, но некоторые слова до сих пор в моей памяти. На минуту мы останавливаемся.
– Что такое?
На дороге лежит парень, вокруг образовалась небольшая толпа. Таксист выходит из машины и размахивает руками, что-то громко выкрикивая на своем наречии. Высовываю из окна голову: темная кровь на асфальте, испуганные, злые, несчастные, страшные лица диких людей, скопившихся около тела.
Труп оттаскивают, таксист возвращается, видит мои удивленные глаза и машет рукой:
– Тут каждый день кого-то убивают, не обращай внимания, мелочи жизни.
– Это только в этом районе?
– Да нет же, везде. Это тебе не южное Гоа с белым песком и отменным сервисом.
Делаю для себя выводы, что, пожалуй, будет интересно, главное – не драться ни с кем, и тогда удастся сохранить жизнь.
Вскоре мы приезжаем к назначенному месту. Небольшой отель в три этажа встречает меня полуоткрытой дверью. За ней обещание воды и прохлады. Наконец я добрался. Расплачиваюсь с таксистом и захожу в помещение. Стены выбелены, цветы в вазе чуть увяли, невольно вспоминаю скелет фикуса на подоконнике и мою Киру… За простой деревянной стойкой кто-то возится, перекладывает с места на место вещи и к тому же сопит.
– Добрый день, у меня тут друг живет, но я не знаю, в каком именно номере, – говорю я толстому мужчине на ресепшене.
Мужчина бросает свои дела, его лицо становится недовольным: видимо, он не в восторге от того, что я застал его ползающим около стола на корячках. Индус распрямляется и важно садится за стол. Теперь передо мной олицетворение высокомерного тюленя. Его безразличный взгляд и молчание вынуждают меня добавить:
– Его зовут Рой. Он остановился у вас, ведь так?
Толстяк поднимает глаза, оттопыривает мизинцы, которые заключены в золотые обручи колец, и принимается листать ежедневник. Наконец он поднимает на меня глаза и говорит:
– Номер двенадцать, но чтобы попасть туда, придется вам взять у меня комнату хотя бы на день.
Смотрю на висящие на стене цены и с легкостью соглашаюсь.
Рой живет на втором этаже, поднимаюсь по стертым множеством ног ступенькам. Комната номер двенадцать самая первая. Стучусь. Меня слышат не сразу.
Приходится колотить в дверь ногой. Оттуда слышится смех и крики, пахнет гашем.
– Рой! – кричу громко, чтобы он услышал меня даже сквозь все эти человеческие звуки.
Шаги в моем направлении, дверь приоткрывается, и я вижу недовольное лицо Роя. Но оно тут же преображается.
– Привет, старина! – говорит он весело. – Каким ветром занесло? Как Кира?
Похоже, он ничего не знает про ее смерть или не придает этому значения, это мне на руку. Припоминаю, что за неделю до этого случая он уехал.
– Привет! С Кирой все давно кончено, решил убраться из города и отвлечься… Не бери в голову, – говорю я и захожу внутрь.
Повсюду сидят люди, комната забита ими до отвала, неудивительно, что владельцу отеля не нравятся гости в двенадцатом номере. Кто-то извивается и танцует, другие сидят и смотрят в пространство, третьи, схватившись за лицо, кричат, выпучив глаза.
Одна девушка что-то шепчет, крестится и царапает воздух.
– Что с ними?
Рой оглядывается.
– Да так, bad trip, – смеется он. – Грибов наглотались, вот и боятся. Ты сам сегодня что-нибудь ел?
– Не успел. А я думал, от них другой эффект: все становится радужным и нереальным.
– У кого как, главное – в комнате не сидеть, – отвечает он и выключает свет. Теперь помещение освещается только двумя лампами, старательно разрисованными грибами, утопающими в высокой траве. Со стены мне улыбается Будда.
– Так ты ел сегодня?
– Вроде нет, в самолете уснул и ехал долго. С утра, конечно, не завтракал. А где тут можно поесть и не отравиться?
– У меня в холодильнике кое-что есть, – говорит Рой, встает с места и подходит к небольшому холодильнику. Ленивым движением он открывает его, и я вижу небольшие прозрачные пакетики с грибами. Рой берет один и протягивает мне.
– Ладно, Евгений, давай вливайся, раз приехал. На вон, возьми, первый раз угощаю, – улыбается Рой. – У меня они свежие, – гордо произносит он и дает мне несколько штук. – Ты, главное, жуй их получше и сразу не глотай. Пускай «растают» на языке.
С грибами я никогда не имел дела, но почему бы и не попробовать? Терять явно нечего.
– Спасибо, Рой. А где мне приземлиться-то?
Рой оглядывается. Повсюду люди. У некоторых уже осмысленные лица. Вот к ним-то он и подходит.
– Ладно, ребята, давайте домой, мой друг пришел.
– Ок, Рой, – говорит какая-то пара, – мы уже отошли, но на днях зайдем еще.
– Всегда рад, – его лицо расплывается в улыбке.
Сажусь на их место и разжевываю грибы, но сразу не глотаю, какое-то время держу на языке. Выполняю все так, как говорил Рой, но ничего не происходит.
– Иди лучше погуляй, Евгений, минут двадцать, да возвращайся.
– Да нет, все в порядке, посижу тут с тобой.
– Как знаешь, – пожимает Рой плечами и куда-то уходит.
Проходит тридцать минут, потом еще десять.
Комната приобретает удивительную четкость, мне кажется, я вижу все. Лица окружающих меня людей, небольшие пятна на потолке, даже пыль на тумбочке.
По стене ползет ящерица, она поворачивает голову в мою сторону и внимательно смотрит. «Какая-то подозрительная ящерица, – думаю я. – Наверное, она знает, что я задушил Киру, и теперь эта мерзавка всем все расскажет. Нужно не допустить этого», – заключаю я и иду к ней. Медленно-медленно. Шатает. Ноги будто из ваты. Но я дохожу и тянусь к ней рукой. Благоразумное животное сбегает в окно.
Тогда я подхожу к Рою. Он вернулся. Мне нужно рассказать ему про ящерицу и про то, что его грибы не действуют. Наверное, у меня хороший иммунитет. Рой сидит ко мне спиной.
– Эй, Рой, – хлопаю его по плечу, – твои грибы не действуют… – начинаю я и останавливаюсь.
Он оборачивается, но это не Рой. Лицо у него не такое, как обычно. Пытаюсь понять, что с ним не так. Вглядываюсь, смотрю какое-то время и не верю собственным глазам. Да это же сам Сатана!
Отшатываюсь в порыве ужаса и забиваюсь в угол. Он страшнее, чем я представлял. Комната пляшет в огнях, на полу валяются черти. Некоторые из них тянут ко мне руки и стонут. Настоящий ад! Вот и пришло наказание за все то, что я свершил.
– Нет, нет! – кричу я. – Нет! Я не хотел!..
– Чего это ты не хотел? – около моего уха появляется змея.
– Да, чего ты не хотел? – спрашивает другая и обвивает мою шею кольцом. Кожей я чувствую теплый чешуйчатый хвост. С минуту она смотрит на меня своими желтыми глазами, а затем быстро кусает меня в нос.
Мои глаза стекленеют. Сейчас я умру. Похоже, я это и правда заслужил. Напоследок остается разве что сказать этому миру «спасибо» и «до встречи». Тело теряет чувствительность, мои глаза закрыты, я не решаюсь их открыть. Улавливаю приятный аромат. Что это? Кажется, шоколад. Неужели тут и правда должно пахнуть чем-то настолько сладким? Вкусный, ароматный шоколад… Открываю глаза.
Этикетка мелькает у меня перед носом, сам дьявол приносит мне шоколад. Хватаю лакомство и, жадно впиваясь зубами, кусаю. На вкус божественно! Это самое замечательное, что я когда-либо пробовал! После тюрьмы любая пища кажется мне безумно вкусной, но этот шоколад, без сомнений, самый чудесный! Чудо-шоколад!
