Инна Хаимова - Скитания души и ее осколки
Она никогда не называла Нелю Нелькой, как позволяли себе другие жильцы квартиры, показывая тем самым, как им казалось, свое пренебрежение к появлению Нели в их пенатах, которая еще и «нахально» привела в дом оборванца литератора. Агнесса Сергеевна всегда обращалась к Неле, произнося ее имя на заграничный манер.
– Нелин, – говорила она, когда никто их не слышал, – как вы думаете, скажите по – большому а ля секрэт, они когда-нибудь умолкнут и ее взгляд обращался то наверх, то в сторону двери «рабочей династии»
– Не знаю, – отвечала Неля, – но, кажется, это навсегда. – Мадам, – продолжала Агнесса Сергеевна, – как вы можете не знать, когда у вас такой умный друг-литератор.
– Нелю грели слова соседки о Викинге, и она ни раз, пользуясь благоговейном отношением к нему Агнессы Сергеевны, брала у нее взаймы деньги, которые через определенное время отдавала. Неля слышала, как соседка продолжала распинаться у телефона, что она, мол, обязательно все передаст Мадам. И Неля вышла из комнаты, соседка, увидев ее, кому-то невидимому произнесла в трубку, – эскюзе муа, Мадам, кажется, выплыла на поверхность.
Звонила та самая приятельница, которая предложила ей работу. От нее Неля узнала, что в ближайшие часы надо быть в ресторане, чтобы начать печатать документацию.
– Обязательно буду, – радостно воскликнула Неля. – Конечно же, сегодня весь вечер буду печатать. Спасибо, тебе, моя дорогая! Ты не представляешь, как меня выручила. Да все там узнаю. Да, расспрошу про все условия. Могу сказать, что спасла утопающего. Еще раз спасибо! Целую тебя, – Неля весело закончила разговор. Когда она повесила трубку, Агнесса Сергеевна задержала ее в коридоре.
– Нелин, вам надо дать деньги за свет. В этот раз все сдают мне и я должна платить.
– Простите, Агнесса Сергеевна, но у меня сейчас, вообще, нет, ни копейки.
– Попросите у литератора.
– Его больше нет в моей жизни. Он бросил меня, – грустно, еле слышно, пролепетала Неля. – Да и других проблем достаточно. Может, Вы заплатите за меня. Я вам в ближайшее время отдам. Сейчас, как раз, мне звонили, предложили работу. Вы знаете, я вас не подведу.
– Хорошо Мадам. Я вам верю.
Неля никак не могла понять, почему соседи про себя называли Агнессу Сергеевну – росомахой. Может быть, она им казалась хищницей, живущей за их счет. Чтобы не встречаться с ними на кухне, всегда готовила по ночам и жгла электричество. А может от того, что, еще с тех купеческих времен, у нее сохранились не только ценные украшения, но золотые и серебряные монеты, а вполне возможно за муфту из росомахи, мех, который был очень ценен.
Не слышно подойдя к комнате, она заметила, что дверь немного приоткрыта. Хотя хорошо помнила, что плотно ее закрыла.
– Подслушивать чужие разговоры – неинтеллигентно. Просто отвратительно, – гневно произнесла она. – Нет, точно, с ним надо как можно скорее распрощаться и никогда больше не видеть. Справлюсь со всеми бедами сама. Тем более Нина будет рядом.
– Моя подруга, уж верно, меня заждалась, я давно должна была придти к ней, – безапелляционно заявила Неля. – Так что уходим.
– Напрасно, вы рассердились. Ну, никак я не подслушивал. Может, показалось, что дверь крепко затворили. Ан, нет. Надо же какая оказия. Вдруг подул сильный ветер в окно и она, чихая от скрипа, отворилась, – оправдывался Алекс. – Но я вас поздравляю. Как понял – появилась работа. И все же так быстро не отказывайтесь от моей помощи.
– Может и правда, пока не стоит отказываться, кто знает, как все обернется? – приближаясь к дому Нины, засомневалась Неля.
Когда пришла к Нине, рассказала, что с Викингом окончательно рассталась, он взял и бросил ее, когда она вовсе этого не ожидала. Была уверена в его всепоглощающем чувстве. Конечно, ей невыносимо больно. Ведь она ему прощала все на свете, старалась быть незаменимой во всех начинаниях. Готовой делить все тяготы и радости. А он, как признался сам, кроме плохого воспитания, исковерканного характера, истеричности и, даже самодурства, как у Нины, ничего больше в ней не заметил.
– Ишь, ты какой негодяй, – возмутилась бывшая актриса. – Значит я самодурка, только потому, что оберегала тебя от такого беспутного человека. Хорошо, что бросил, а не то еще цеплялась бы за него, совершая глупость за глупостью. Мало того, что мирилась с присутствием двух «кобыл безмозглых», так старалась еще дочери его деньги давать, когда у самой ни гроша за душой. Лучше бы Глебушке откладывала, глядишь, там и сумма бы собралась на что-то стоящее. Нет же, хотела все ему угодить. Доугождалась, – с издевкой закончила Нина свою воспитательную речь.
– Почему «кобыл», – слабо воспротивилась Неля. – Они влюбленные. Такие же, как и я.
– Надо же, защитница нашлась, – усмехнулась Нина. – А ты их когда-нибудь видела? Нет. Не хотела тебе говорить, чтобы еще одного скандала не было. Я их созерцала в одном доме. Случилось такое «чудо». Мои хорошие друзья, близкие родственники одной из них. Твой кавалер, теперь бывший, всегда ходит с ними. Повсюду вместе. Тебя кому-то представлял? Нет же. Давно бы рассказала о таком «везении». Оказывается, все его знакомые мирятся с этим «гаремом». О тебе никто никогда не слышал. Одна «кобыла», что старше его – вязальщица, в трикотажном цехе. Другая – моложе, что с дочерью, родственница моих знакомых. Недоучка, сидящая на шее богатых родителей. Я спросила во весь голос. – А что же Неля? – Он, ничтоже сумнящеся, – Нина, употребила выражение из своего артистического прошлого, поведал.
– Неля – это моя знакомая, хорошая помощница в работе. Она и машинистка, и секретарь, и курьер. Все в одном лице. Хорошая экономия денег. Да я же вам говорил, – он, обратился к «кобылам», повернув к ним голову.
– Как же он мог такое говорить, – ярость охватила Нелю. А Нине она верила безоговорочно. – Нет, уж точно, воспользуюсь предложением Алекса, – мысленно решила она. – Пусть не такой, как Викинг. Но мне надо выкарабкиваться.
Нина продолжила свой рассказ. – Еще больше утвердилась в мысли – они его содержат, когда увидела на кого он меняет мою девочку – умницу, красавицу по сравнению с ними, – при последних словах она даже прослезилась.
– Что с ней случилось, – изумленно вопрошала сама себя Неля. Она впервые за долгие годы услышала от Нины, что она, Неля и умница, да вдобавок, еще и красавица. Словно опомнившись от неожиданного порыва чувств, Нина взмахом руки стряхнула одиноко катившуюся слезу и уже деревянным голосом спросила.
– Что будешь делать без денег? Все же, как-никак, не густо, но он тебе помогал? Ладно, тарелку супа я тебе всегда налью. А дальше как?
– Что мне за тарелкой каждый день к вам ходить, – прервала ее Неля. – Я за этими историями не успела рассказать, что у меня появилась работа. Не надо проситься на старое место, которое покинула пять лет назад. Необходимо печатать в ближайшем ресторане документацию, главное – можно работать дома. Затем к ним относить. Благо, что Викинг оставил мне машинку. Возврата ее пока не требовал. Да я ее уже, можно сказать, окупила много раз, печатая его опусы. Как-то продержусь, – грустно закончила Неля.
– Что еще навалилось на тебя? Слишком хорошо тебя знаю. Любовь любовью, но что еще гложет тебя?
– Я давно плохо себя чувствую, но за всеми невзгодами не было времени провериться. Мне надо срочно делать операцию. Я совсем не готова к такому повороту. Мне нужна помощь, а он бросил меня. Правда, он ничего о моем состоянии не знает. Я только вчера узнала.
– Да, как-то не вовремя все это. И как выйти из такого положения – ума не приложу, – огорченно вздохнула Нина. – Конечно, если бы кавалер знал ситуацию, думаю – оказал бы тебе посильную помощь. От меня толку мало. Сама знаешь, Глебушка еще подросток. Ему глаз да глаз нужен. Я целыми днями на работе. В обед бегу домой, чтобы накормить его. Денег у меня – посчитать одни копейки.
– Да, а кооперативная трехкомнатная квартира в центре города от копеек выросла, – чуть не сорвалось с языка Нели. Во время его «прикусила», знала, что не любит актриса, когда ей перечат. Сейчас Неля меньше всего хотела скандала.
Надо заметить, что Нина была большой труженицей. После замужества и рождения ребенка, стала домохозяйкой. В далекой юности она научилась очень хорошо шить. Но не только шитьем она зарабатывала немалые деньги. Иногда была занята в спектаклях мужа-режиссера. Уйдя от актрисы, муж все имущество оставил бывшей жене. Она начала работать секретарем директора в ближайшем к дому театре и бегала в обеды домой не только кормить ребенка, но и делать примерки клиенткам, от которых у нее не было отбоя. Но почему-то всегда считала, что кроме зарплаты в театре, у нее других денег нет. Всегда жаловалась, как ей трудно продержаться вдвоем с сыном на те «убогие деньги», что получает в театре. И алименты, которые ей постоянно платил муж, она считала, эпизодическими и притом «опять же копейками».
