Рута Юрис - Коммуналка (сборник)
Увидев участкового, отец Герман подозвал его к себе.
– Денис, завтра утром надо везти девочку в городскую больницу. Неси ее на руках. И в кабинет ко врачу заходи с ними вместе, слушай, что доктор скажет. Катерина-то не в себе, забыть может, что говорить будут.
* * *Часам к двум собрался сельцовский люд у дома бабки Зинаиды. Ждали, как привезет участковый от доктора Катерину с девочкой.
Наконец, свернул с шоссе милицейский уазик. Катерина увидела, что у дома стоит милицейская машина да еще какой-то микроавтобус.
«Может, Кирилла привезли?» – мелькнула у нее мысль.
Вышла Катерина из машины, Семен-сапожник подхватил девочку на руки, и они скрылись в зелени своего сада.
– Денис Васильевич, не томи, скажи, как съездили! – сказал кто-то из толпы встречающих.
Вышел тут из машины участковый: «Дали направление в Москву на экспертизу. Но денег у Катерины нет таких, чтоб в столицу ехать. Пожалуйста, расходитесь по домам! Устали они обе. Я сам ко всем зайду, может, и наберем денег-то для Женюшки!»
* * *В доме за столом сидели полковник Скруленко, директор молокозавода и еще какая-то женщина в строгом костюме.
Катерина уложила Женюшку в соседней комнате и вышла к приехавшим.
– Здравствуйте…
– Здравствуйте, Катерина Матвеевна, – сказал директор, пододвигая Катерине стул, – Кирилл так и не появился?
– Нет, – Катя заплакала.
– Катерина Матвеевна, – сказал Скруленко, – вот, познакомьтесь, это следователь нашего ОВД, Марина Николаевна Скворцова.
Женщина кивнула Кате.
– Катерина Матвеевна, я хочу Вас ознакомить с информацией, которой я владею на данное время, – сказала женщина-следователь, – В прошлую пятницу, 25 июня, в 10-00 Ваш муж выехал на служебной Волге на молочную ферму в Воронино, повез документы. Он прибыл туда в половине одиннадцатого. На обратной дороге, в двух километрах от Воронино, машина сломалась. Трактор, шедший в Воронино, дотащил Волгу обратно до фермы, где у гаража Ваш муж машину и оставил, договорившись с местным механиком о ремонте.
Следователь говорила быстро и очень сухо, Кате трудно было ее слушать, голова гудела.
– Голова у меня, как чугунная, я простая женщина, необразованная, не пойму, к чему Вы клоните, повторите еще раз, не поняла я ничего, – сказала Катерина и положила валидол под язык.
Скворцова медленно повторила все сказанное и также медленно, уже помягче, продолжила.
– На попутном молоковозе Ваш муж вернулся обратно на завод. Во всяком случае, шофер молоковоза утверждает, что высадил его там.
Как он забирал личный автомобиль и во сколько уехал домой, никто не видел, был обеденный перерыв. Но его автомобиля в гараже молокозавода нет.
В воскресенье, Волга, оставленная в Воронино, исчезла. Возможно, ее угнали – трасса рядом. Аварий в пятницу на трассе не было, погибших и пострадавших нет. А у Вас есть какие-то предположения, Катерина Матвеевна, муж Ваш куда-нибудь ехать не собирался?
– Собирался. Мы на рынок в Почугаевск собирались, свинину продать. Девочкам на форму новую к школе хотели денег подкопить.
– Но, может, личные дела какие-то у него были намечены?
– Денис Васильевич, о чем это она? Какие личные дела? – у Катерины совсем голова пошла кругом.
– Катя, сосредоточься! – сказал Денис, – ты-то что думаешь?
– А чего тут думать, если мужик пропал? Он меня и в пятницу из Почугаевска от рынка не забрал. И домой ночевать не приехал. Не знаю я, что и сказать Вам, – Катя опять заплакала.
– Пока он у нас один подозреваемый. Фотография его есть у Вас? Мы раздадим информацию на все посты ГАИ области, но в первую очередь – на границу области.
Бабка Зинаида принесла фотографию.
– Вы что ж, решили, что он Волгу-то украл? – всхлипнув, сказала Катя, – да он когда ухаживал за мной и в сад к нам заходил, так спрашивал разрешения яблоко сорвать. А машину нашу он купил, когда ее списали в автопарке Почугаевска, мы тогда телку и поросенка зарезали, чтоб расплатиться. За каждым винтиком на барахолку в Воронеж ездил, пока машину не наладил. Денис Васильевич; скажи хоть ты им, – повернулась Катя к участковому.
– Совестливый он… был, – сказал Денис, – они с Катериной мои одноклассники.
– Был? Почему был? – Катя опустилась на стул, держась за сердце.
– Прости, Катя, вырвалось, – опустил глаза участковый.
– Я думаю, на сегодня мы закончим, – сказала Марина Николаевна, поднимаясь со стула, – будьте готовы, что мы будем еще вызывать Вас в Почугаевский ОВД. Всего доброго, отдыхайте!
Они попрощались и вышли. Остался лишь один участковый.
– Катенька! У мужиков всякое бывает, может, загулял где…
– Да он никогда и не смотрел ни на кого, кроме меня, что ты говоришь, Денис, тебе ли не знать!
– Ну, отдыхай, пойду я. Дело есть у меня еще одно. Ложись, поспи маленько.
* * *У калитки палисадника участкового ждал Семен-сапожник.
– Ну, что Денис? Новости-то есть о Кирюхе?
– Нет, пока ничего толком нет.
– Я вот что думаю, Тоньки-агрономши московская подруга Шура вчера уезжать собиралась. Мне Маруся сказала, она с Тонькой-то дружит. Может, сманила его за собой в столицу эта вертихвостка?
– Да, вряд ли, дядя Семен. Ты ж Кирюху знаешь, для него кроме Кати женщин нету.
– Ой, знаю, знаю! Просто Шура эта тут все подолом мела по вечерам, когда Кирюха с работы приезжал. Послушай, о чем бабки-то наши судачат. Бабку Таню-самогонщицу спроси, она рюмашку тяпнет, много чего тебе расскажет.
– Спасибо, учту я и следователю скажу.
Вздохнув тяжело, пошел Денис по домам. Опросить сельчан да, может, и денег подсобрать для Кати с Женюшкой.
* * *Вечером, уж часам к десяти, пришел опять Денис к Катерине, высыпал деньги из своей фуражки на стол. Стали они считать. Мало, только на один билет и наберется.
Катя, уплаканная, с опухшими от слез глазами, накрыла на стол, чтоб напоить Дениса чаем.
Уж к полночи ближе постучал кто-то в дверь.
– Кирюха! Вернулся! – вскочила Катя.
– Сиди, – сказал Денис Катерине, – я открою.
Вошел Семен-сапожник. Положил сверток на стол.
– Катенька, дарагая, здесь пять тысяч, должно тебе хватить. В гостиницу не ходи, там для простого люда мест нет. Как сойдешь с поезда, так и стой. К тебе сами люди добрые подойдут. Я был в Москве, знаю.
– Дядя Семен, нет у меня таких денег, чтобы долг тебе отдать!
– Катя, вот участковый свидетель, не надо отдавать. Это я не тебе даю, а Женюшке.
* * *Катя Женей вышли из вагона на перрон Павелецкого вокзала. Сновали носильщики, обнимались встречающие с приехавшими. Обычная московская суета.
Постепенно перрон опустел, и Катерина заметила, что кроме них, на перроне остались люди. Через какое-то время к ним подошла седая старушка.
– Что, милая, не знаешь, куда идти?
– Да, – смутилась Катерина, – комнатку мне бы снять деньков на пять или на неделю.
– Пойдем со мной, я комнату приезжим сдаю. Как муж помер, пенсии не очень-то и хватает. Но дорого не возьму. И чисто у меня. Тараканов отродясь не бывало. Хочешь, со мной питайся, хочешь, сама готовь. Варвара Петровна меня зовут. А тебя как, милая?
– Катерина. Да вот дочка Женя. Мы ко врачу приехали. Болеет она. Не говорит, – К;атя смахнула со щеки слезинку.
Они перешли широкую улицу, вошли в уютный переулочек.
– Вот и дом мой, – сказала старушка.
Катерина подняла голову, посчитала – восемь этажей! А у них-то в Почугаевске выше трех и нет ничего.
Вечером они пили чай. Женюшка спала. Устала.
Катерина достала все свои бумаги.
– Вот, Варвара Петровна. Сначала нам надо в институт какого-то Сербского, направление дали, – она протянула хозяйке бумагу, – А еще соседи попросили посмотреть Кремль, Ленина и купить колбасы. У нас там колбасы не бывает, а детишки просят. Вы уж проводите меня, Христа ради, я заплачу, деньги есть у меня. Семен-сапожник дал для дочки.
– Везде провожу, не волнуйся, одну не брошу, ложись уж отдыхать, – сказала Варвара Петровна.
* * *Так неделя и пролетела незаметно.
– Ну, милая, с Богом! – сказала Варвара Петровна, перекрестив Женю с Катериной – отпиши, как доехали.
– Приезжайте к нам, Варвара Петровна! – сказала Катя, – Хоть подышите свежим воздухом, в Москве-то вашей духотища.
Поезд тронулся, стал потихоньку набирать ход. А Катерина вошла в свое купе и села у окошка. Мелькали московские кварталы, потом поезд выехал за черту города, и мимо проносились дачки, полустанки…
Катя постелила постель и уложила Женюшку, которая уже клевала носом. А сама так и осталась сидеть у окна.
Ближе к ночи заглянула проводница с чаем. Татьяна. Катерина обрадовалась ей. Да и осталась та чаю с Катей попить. Потихоньку разговорились, да так Катерина ей про жизнь свою все и рассказала.
– Так что ж врачи-то сказали? – спросила Татьяна.
– Ту бумагу их я читала, там не понять ничего. Но дядечка-доктор, старенький такой, мне сказал по-простому, мол, было сильное нервное потрясение у девочки, поэтому голос и пропал. Лекарства разные выписал, я там у них в аптеке и купила. Наказал через год приехать. Но, сказал, может вдруг и заговорить…
