Евгений Сивков - Как опоздать на собственную смерть
Нет времени на медленные танцы
Некоторое время я не видел ничего, кроме белого матового света, заполняющего собой все пространство. Через несколько минут сквозь молочную пелену света стали проступать образы, а затем тени, контуры и, наконец, лица. И только спустя минут десять я начал ощущать свое тело. Я увидел все того же лысеющего военного в белом халате, из-под которого виднелись лычки погон. Он постукивал и похлопывал меня по лицу двумя пальцами. Я слышал удары и, видимо, реагировал на них – врач, удовлетворенно хмыкнув, перестал меня бить. Вместе с чувствами возвращалось и понимание того, что со мной произошло и где я нахожусь. Рядом с кушеткой я заметил Москалева, за его спиной, нетерпеливо выглядывая из-за плеча, стояла Леля.
– Везите его в шестой кабинет, – коротко распорядился Москалев и ушел. Леля некоторое время смотрела на меня как-то очень уж серьезно, но потом тоже вышла.
Когда меня привезли в кабинет номер шесть и посадили в кресло, и Москалев, и Леля были уже там. На столе я заметил несколько видеокамер, направленных на меня. Леля включила свет маленького прожектора, который на мгновение ослепил мне глаза. В другой ситуации можно было бы почувствовать себя звездой, у которой собираются взять интервью. Вот только сейчас это интервью не сулило мне ничего хорошего.
– Стас! Ты должен все нам рассказать. Слышишь? Все в деталях!
Я смотрел на Москалева, как мне показалось, с глупым выражением лица. Ни сил, ни желания говорить о чем-либо у меня не было. Чтобы оттянуть момент истины, я попросил стакан воды, но, измученный волнениями, осушил его за один глоток. После этого мне велели выпить странного цвета жидкость. Отказов в этот день Москалев, видимо, не принимал и даже не ждал, пока я попробую это сделать, он быстро надавил на две точки у основания нижней челюсти, и мой рот покорно открылся. Еще несколько секунд, и я уже откашливался, проглатывая чуть сладковатую тягучую субстанцию. Сразу после этого Москалев включил камеры и повторил свой приказ:
– Говори, Стас! Не молчи!
Я смотрел на камеры в упор и молчал. Чем большее давление я ощущал, тем больше убеждался в том, что нужно держать язык за зубами.
– Говори, Стас! – истерично вскрикнул Москалев.
Я очнулся, но смог выжать из себя только:
– Ну, ребята! Да нигде я не был, ничего не видел. Что мне рассказывать-то?
– Это не правда! Говори! – заорал Москалев, да так, что задрожали стекла, а его большой лоб покрылся испариной. Вены у него на шее готовы были вот-вот порваться от напряжения. Он подскочил ко мне и наотмашь ударил по лицу. Обида заглушила боль, и я с укором посмотрел на Москалева.
– Извини, Стас. Слишком ставки высоки, – нервно прохаживаясь по комнате, сказал Москалев – И… Леля, вколи ему сыворотку.
– Да, вколи, Леля, – быстро повторил я, не отрывая взгляда от Москалева. Затем я повернулся к Леле и добавил: – У нас ведь нет времени на медленные танцы!
Леля вздрогнула и схватилась за свою правую руку. Она посмотрела мне в глаза, словно бы пыталась прочесть в них историю всей моей жизни или все то, что я то ли по глупости, то ли из упрямства скрывал теперь. Затем она отвернулась и пошла за шприцами.
Через минуту на все вопросы я отвечал только мычанием и дурацким смехом. В глазах все помутнело, кресло подо мной стало мягким и качалось из стороны в сторону. Мир поплыл, а голоса тянулись, как карамельный сироп. Я пытался отвечать на вопросы, но ответы получались непонятные, больше напоминающие какофонию джунглей перед закатом. Сквозь пелену я видел, как Леля подошла ко мне, подняла голову за подбородок и проверила зрачки.
– Он ничего не знает!
– Черт побери! – ворвался в сознание отчаянный возглас Москалева, который выбежал из комнаты, пнув на ходу стойку с пробирками. – Его в палату! Закрываем проект!
Эхо еще раз прогремело у меня в голове, и я провалился в беспамятство.
Глава 19
Спасение бессмертных
– Несколько миллионов лет тому назад твой отец Морион покинул Землю. Он был нашей последней надеждой. Он должен был найти ответ на вопрос, почему Создатель стал нас забирать. Возможно, мы делали что-то не так, но так жили всегда, а всегда для нас – это действительно всегда.
Августа сделал паузу и дождался, пока датчик на руке опустится до нормального значения.
– Из нескольких сотен тысяч нас осталось не более тысячи. Мы позвали тебя, чтобы дать еще один шанс расе бессмертных. Когда-то на Земле жили лемурийцы, но они вступили в конфликт с такой же развитой расой атлантов. Никто не смог остановиться. Все погибли в результате чудовищного взрыва, прогремевшего по вине чьих-то неудовлетворенных амбиций. Остались только мы и совсем незначительное число представителей земной флоры и фауны. Лемурийцы умудрились войти в контакт с будущим поколением землян, с представителем пятой расы, и передали ему установку, которая способна останавливать старость. Мы не знаем точно, правда это или легенда. Информационное поле Земли не отвечает на наши вопросы. Возможно, эта установка противоречит замыслу Творца. Но этого мы тоже не знаем. Мы откроем защитное поле нашего острова, и ты выйдешь к людям. Тебе нужно найти проводника и доставить сюда установку. Проводник, или маяк, – это человек, который находится в необычном состоянии. Люди называют его состояние сомати. На самом же деле по приказу информационного поля или самого Творца он просто является знаком, который не каждый может прочесть. Твоя задача – найти маяк, а после найти и установку. Ты больше никогда не сможешь вернуться домой, более того, твоя жизнь уже не будет бесконечной. Поэтому ты вправе отказаться.
Леля посмотрела на деда, дотронулась до его ушей и поцеловала в нос.
– Я все сделаю… Нет времени на медленные танцы…
Глава 20
Кто такая Леля
Столько стремительных, порой трагических событий пронеслось рядом со мной в эти дни, а я лежал в палате и думал совсем о другом… Вернее, о другой. Я улыбнулся сам себе. Я думал о Леле. Странно, но я до сих пор не мог разобраться в тех чувствах, которые испытывал к ней. Она была рядом все это время. И даже когда я очнулся после «сыворотки правды», она сидела рядом. В тот момент мне так хотелось говорить с ней, но она лишь приложила палец к губам и посмотрела своими голубыми глазами прямо в душу. Я навсегда запомнил этот взгляд… Я хотел встретиться с ее глазами вновь, и в то же время мне что-то мешало. Что, я пока не понимал.
В палату снова вошла Леля.
– Проект закрыт. С сегодняшнего дня всех увольняют. Его отключат и отправят в крематорий.
– Как в крематорий, он же живой?
– Они хотят быстрее замести следы.
– Ясно!
Я почувствовал, что Леля взяла меня за запястье. Вы даже не представляете, как ценна была для меня ее поддержка.
– Тебя нужно отвезти домой! Можешь еще пару часов полежать, а потом я отвезу. Она встала и вышла, но уже через час вернулась. Я сидел на кушетке и ждал ее.
Леля села за руль. В машине мы молчали, но вопросы кипели у меня в голове. Не выдержав, я было открыл рот, но Леля ловко зажала его рукой. Взглядом она показала, что ответы будут позже, когда мы отъедем подальше и сможем остановиться в безопасном месте. Один взгляд, но я все понял.
И, поддаваясь притяжению ее глаз, я вдруг поцеловал ее руку. Она не отдернула, а лишь улыбнулась и смущенно сказала:
– Щекотно же!
Край рукава на правой руке чуть сполз, и, следуя своей давней догадке, я отдернул его. И действительно, я увидел точно такой же датчик, как и у ее деда. Сомнений больше не было.
– Что ты себе позволяешь?!
Леля резко отдернула руку и остановила машину.
– Нет времени на медленные танцы! – улыбнулась Леля. – Когда ты сказал эту фразу, я все поняла и вместо «сыворотки правды» вколола тебе снотворное. Это любимое выражение моего деда.
Леля засмеялась:
– Ты только представь! У бессмертного нет времени!
– Да, теперь я понял, почему тогда ты не хотела моих признаний!
Леля кивнула головой.
– Но времени действительно нет. Я уже не бессмертная, мне отведено не больше тысячи лет, а твою установку мы ищем уже несколько столетий. Так что срок подходит. А датчик… Он работает, но толку от него никакого – в мире людей невозможно контролировать эмоции. Для этого нужно все изменить.
– Ты бессмертная и не бессмертная. Кто же ты на самом деле?
– Место, где мы жили, называется Шамбала[135]. Там никто и никогда не умирает, мы обладаем уникальными способностями, знаниями, накопленными за тысячи лет, а силой мысли можем материализовать практически все, что захотим. Мы храним генокоды земных рас, поддерживаем энергетический баланс планеты и следим за чистотой информационного поля. Ни один человек не может попасть в Шамбалу, не может найти эту страну. Наверное, вы назвали бы это место раем, но вы не знаете, что значит быть бессмертным и носить этот датчик. И отвечать за все, что есть в этом мире. Вот только однажды что-то изменилось. Мы почувствовали угрозу. Мой дед возглавлял совет старейшин. Он принес в жертву своего сына, моего отца, понимая, что он никогда его больше не увидит, он послал его искать причину, чтобы спасти наш мир. Это было очень давно. Следующей была я.
