Виктория Токарева - Извинюсь. Не расстреляют (сборник)
Владимир молчал какое-то время, потом сказал спокойно:
– Я ждал, когда ты начнешь… и дождался. Ненавидеть больных и старых только за то, что они больные и старые, – знаешь, как это называется?
– Естественный отбор…
– Это называется фашизм, – уточнил Влад. – В Японии отводили старых на гору Нарайяма, чтобы их расклевывали птицы. А в Спарте сбрасывали больных детей со скалы, чтобы они не занимали место на земле. Фашисты хотели очистить планету от людей второго сорта. По-вашему, жить должны только молодые, сильные и красивые. А остальных – скидывать в пропасть и отводить на Нарайяму. Тебе наплевать на всех, кроме себя. А знаешь почему? Потому что ты мало читала книг. Или вообще не читала. Фашизм – это прежде всего серость и бескультурье плюс душевная бездарность.
– А что же ты на мне женишься? – спросила Саша.
– Уже не женюсь. Капитан! – Влад торопливо подошел к капитану. – Если вы найдете террориста, который подложил бомбу, передайте: пусть мне позвонит. Я дам ему вознаграждение.
Саша Коновалова повернулась и пошла прочь. Села в чью-то машину. Машина попятилась, выруливая. И ушла. Скрылась за поворотом.
Владимир сел на скамейку рядом с Викой. Смотрел перед собой. Потом обернулся и посмотрел на Вику. Она сконфуженно улыбнулась набитым ртом.
– Хотите есть? – вдруг спросил Влад.
Вика промолчала.
– Пойдемте…
Владимир встал со скамейки, ожидая, что Вика тоже поднимется.
Виктория, конечно, хотела подпортить веселье, но не в такой же степени. События развивались так стремительно, как при землетрясении. Только что стояло – и уже руины.
– Ну, пойдемте, пойдемте, – поторопил Владимир.
Вика поднялась, и они вместе двинулись к ресторану «Золотой дракон». Дорогу им преградил капитан.
– Капитан Рогожкин, – представился он и отдал честь. – В ресторан нельзя. Бомба.
– Мы поедим быстро и уйдем, – пообещал Владимир.
– Придется подождать. Бомба, – повторил капитан.
– Да нет там никакой бомбы, – сказала Вика.
– Это надо проверить. Наши собаки специально натасканы на тротил.
– Да нет там никакого тротила, – повторила Виктория.
– Откуда вы знаете?
– Это я позвонила.
Владимир Петров развернулся к Вике и уставился на нее.
– Тогда придется вас задержать, – строго сказал капитан.
– Пожалуйста, – согласилась Вика. – Я никуда не денусь.
Рогожкин что-то сообщил по рации. Подошел старший лейтенант.
– А зачем вы это сделали? – очнулся Владимир, глядя на Вику.
– Это долгая история, – уклонилась Вика.
– А вы покороче. В двух словах.
– В трех. Я вас люблю.
– Фанка? – догадался Владимир.
Виктория не знала, что это значит. Может быть, от слова «фанат». Фанатизм, в чем бы он ни выражался, – это всегда ограниченность. Вика догадалась, что быть фанкой – не очень почетно. Эти фанки как дуры гоняются за кумиром, визжа от восторга и отдирая кусок рубахи или штанов, как повезет. А потом целуют этот обрывок и молятся на него.
Вика любила тихо, тайно и священно. «Раскрылася душа, как цветок на заре, под дыханием зефира…»
Капитан Рогожкин и старший лейтенант тихо переговаривались.
– Старлей, капитан, я приглашаю вас на праздничный ужин, – торжественно произнес Владимир Петров. – Берите солдат – и за стол. Все равно пропадет. Правда, Петя?
Хозяин ресторана Петя мелко закивал. Торопливо проговорил:
– Очень хороший меню. Очень хороший повар. Из Китая. Настоящая китайская кухня.
– А что, товарищ капитан? – спросил старлей. – Перекусим по-быстрому и по домам. Ложный вызов.
Капитан молчал. По его горлу прокатился кадык.
Весь милицейский наряд сидел за столом. Молча и вдохновенно поглощали еду – настоящую китайскую кухню.
Вика и Владимир сидели рядом. Владимир глядел в пространство, а Вика увлеклась трепангами. Еда была ни на что не похожа, и даже трудно сказать – вкусно это или нет. Как будто ее доставили на НЛО из соседней галактики.
Милиционер-грузин обратился к капитану:
– Товарищ капитан, нельзя без тамады. Неорганизованное застолье получается. Едим, как млекопитающиеся.
– А мы какие? – спросил капитан.
– Мы – люди. Это другое.
– Ну ладно. Назначаю тебя тамадой.
Грузин встал и постучал вилкой по тарелке.
– Первый тост: за нашего Всевышнего… – провозгласил тамада.
– За Путина, что ли?
– Кто такой Путин? Раб Божий. За Господа Бога, нашего Создателя…
Милицейский наряд дружно выпил и закусил. Владимир Петров налил водку в фужер из-под шампанского и выпил до дна.
Наступило молчание. В молчании был слышен перестук вилок.
– Следующий тост – за Георгия-победителя! – провозгласил тамада.
– А это кто? – поинтересовался старший лейтенант Демин.
– Это наш святой, – объяснил грузин.
– А наш?
– Ваш – не знаю. Это вы должны знать.
– Выпьем за всех, – распорядился капитан Рогожкин. – Сначала за вашего, потом за нашего, а потом за ихнего. – Рогожкин обернулся к китайцу Пете. – У вас кто? Будда?
Петя не понял, о чем речь, и торопливо заверил:
– Настоящий китайский повар. Мы ему две тысячи в месяц платим. Хороший специалист. Надо хорошо платить. Конкуренция.
Официанты поставили на стол утку по-пекински. Она выглядела превосходно: золотисто зажаренная в темном кисло-сладком соусе.
– Это действительно вы звонили? – тихо спросил Владимир.
– Да… Действительно. – Вика мелко закивала, как китаец.
– А зачем?
Вика задумалась: как сказать одним словом? И нашла это слово:
– Ревность…
– А при чем тут ревность? – не понял Владимир.
– Я вас давно люблю. С восьмого класса…
– Ну, молодец… – Влад покачал головой. – Вообще-то надо было у меня спросить. А потом звонить в милицию. Если любишь человека, надо жить его интересами.
– Она вам не подходит, – твердо сказала Вика.
– Я знаю, – согласился Влад. – Но мы любим не тех, кто нам нравится. Ты мне нравишься. Ты смешная. Но я тебя не люблю. Понимаешь?
– Не совсем. – Вика действительно не понимала: как можно любить человека, который тебе не нравится?
– Очень жаль, – произнес Влад. – А впрочем, все равно.
– Выпьем за молодых! – провозгласил тамада. И повел бокалом в сторону Влада и Вики.
– А где здесь молодые? – остановил Рогожкин.
Тамада понял, что ошибся, но тут же выкрутился:
– Здесь все молодые! И у всех когда-нибудь будут семьи и дети! Молодые, встать!
Весь милицейский наряд поднялся, держа в руках рюмки с водкой и бокалы с вином. Веселье набирало обороты.Хозяин ресторана Петя о чем-то договаривался с капитаном. Менял крышу. Милицейская крыша нравилась ему больше, чем просто бандитская. От бандитов непонятно, чего ждать. А милиция – адекватна и адаптирована к условиям. Они учитывают интересы предпринимателя. А бандиты не учитывают ничего. Только деньги.
Владимир Петров играл на рояле. Играл неожиданно хорошо. А Вика пела. Без слов. Просто мелодию. Ее голос струился как будто с неба. И она была красива в этот момент: нежная кожа, сверкающие глаза. Молодые менты слушали и мечтали. Водка подняла порог чувствительности. У некоторых в глазах стояли чистые слезы.
Старлей Демин подошел к капитану и спросил:
– Не будем ее забирать? Напишем ложный вызов, да и все.
– А зачем она звонила? – спросил капитан.
– Свадьбу остановить, – догадался старлей.
– А ей-то что?
– Значит, была причина…
Капитан смотрел на поющую Вику. Видимо, сравнивал с невестой.
– Красивых много, – изрек капитан. – А такая – одна.
Влад доиграл до конца. Снял руки с клавиш.
– Как вас зовут? – спросил он Вику.
– Виктория.
– А фамилия?
– Поросенкова, – созналась Вика.
– Это не пойдет. Нужна нейтральная фамилия, какое-нибудь явление природы.
– Огонь. Огнева, – подсказал молоденький старшина.
– Такой есть. Литературный критик, – заметил тамада. Он оказался образованным, что случается среди интеллигентных грузин.
– Лужок. Лужкова, – подсказал другой солдат.
– Такой тоже есть.
– Камень. Каменева, – включился старлей.
– Такой был, – отмахнулся Влад.
– Ветрова, – предложил капитан.
– Может быть, Ветер? Или Ручей… Голос звенит, как весенний ручей. Сочетается с именем: буквы «р» перекликаются – Виктория Ручей. Замечательно! – одобрил Влад.
Хозяин ресторана услужливо включил музыку. Она оказалась китайская. Влад встал из-за рояля и пригласил Вику на танец.
– Танцуем все! – скомандовал тамада.
Милицейский наряд в мгновение образовал хоровод. Положив руки друг другу на плечи, трясли ногами, как в греческом танце «Сиртаки». Для них было едино – что Греция, что Китай.
Влад остановился передохнуть. Они стояли в центре хоровода и смотрели друг на друга.
– Вы где работаете? – спросил Влад.
– На птицеферме.
– Кому же вы там поете? Курам?
– Цыплятам.
– На самом деле? – не поверил Влад.
– Ну конечно. А что тут особенного?
