Евгений Гришковец - Боль (сборник)
Втянувшись в новую компанию, он тоже ненадолго увлёкся рыбалкой. Но рыбалкой не как видом добычи, а как азартным занятием. Рыбачить ходили в парк, на озеро. Лето почти всё прошло на его берегу. Приходили рано утром, возвращались после полудня по домам поесть и, если получалось, поспать. К вечеру те, кого отпускали, снова приходили к озеру.
Каких-то рыбёшек можно было поймать скорее утром. В утренние часы у него случался даже азарт. Бредущие через парк на работу люди или выбежавшие на прогулку, тяготеющие к спорту горожане часто останавливались рядом с юными рыболовами и глазели. Приятно было выдернуть у них на глазах пусть даже крошечную уклейку, снять с крючка и матёрым жестом бросить её обратно в воду, коротко ругнувшись голосом опытного рыбака. Пойманный карасик, даже совсем маленький, у всех вызывал восторг и возгласы одобрения.
Серьёзную рыбу можно было выудить из реки. Но на реке рыбачить было невесело. Там царили мужики. То есть там заправляли и занимали лучшие места взрослые рыболовы с серьёзными снастями и намерениями. Они не любили соседства мальчишек с их легкомысленными удочками и поведением. При любом удобном случае, стоило мальчишкам начать громко разговаривать, смеяться или просто возиться, мужики прогоняли пацанов прочь.
Он только однажды поймал в реке окуня. Большого, яркого и очень сильного. Прошли годы, но он не мог забыть, с каким трудом тащил из реки быструю и порывистую рыбу. Руки его помнили приятную дрожь удилища от усилий рвущегося с лески окуня. Тот окунь был пиком его рыбацкой недолгой карьеры.
После поимки окуня походы к озеру за рыбьей мелюзгой стали скучны и потеряли смысл. На реке рыбачить было сложно. Случайно попавшийся на его вполне детскую удочку окунь был неповторим. Нужно было покупать серьёзную снасть, втираться в доверие к мужикам и вообще изменить образ жизни. Самая серьёзная рыбалка была ночью под железнодорожным мостом. С набережной тоже можно было ловить, но только имея очень хороший спиннинг и массу разнообразных приспособлений. Нужно было жить этим. Жить и день и ночь. Но ночью его никто не отпустил бы никуда, тем более к реке, да ещё под железнодорожный мост. А потом пришла осень, школа, похолодало. Рыбалка закончилась в его жизни сама собой.
Были какие-то ещё увлечения, попытки заниматься плаванием. Но однажды он прокатился на картинге – и всё. Остальные интересы и отвлекающие факторы отступили и пропали. Он стал гонять. Гонять наяву и во сне. Целиком и полностью ушёл он в скорость, рёв двигателей, в механику и электронику.
Первым серьёзным приобретением в его жизни стал хоть и старенький, но бешеный автомобиль. Он упорно, с удовольствием приводил его в порядок и много ездил на нём. Больше чем нужно. Город в ночные часы стал для него особым пространством скорости и свободы. Под музыку, звучащую в машине, город становился иной реальностью. Город создавал ощущение попадания в кино, где он был и героем, и зрителем, и автором.
К своим двадцати восьми годам он по-прежнему снимал маленькую квартирку, в которой было всё так, как ему нравилось, то есть просто – чисто и аккуратно. А пару лет назад он чуть было не женился, но не выдержал совместного быта. У него уже был почти автомобиль мечты. В смысле такой автомобиль, о котором он мечтал лет пять назад, а приобретя который он тут же приобрёл другую мечту. Ему нравилась его работа, хоть он и не видел в ней для себя новых перспектив. Однако ещё пару лет он не хотел ничего менять в своей жизни… Ни работу, ни жильё, ни машину. Ему было комфортно в своём возрасте, в своих обстоятельствах и в своём городе.
Он спокойно посещал другие города и страны. Они не вызывали у него желания в них остаться. Он с удовольствием возвращался. Он и политикой не интересовался вовсе. Он не разделял всеобщего катастрофического взгляда коллег и приятелей на то, что царит и творится в стране и мире.
Единственно, чего он не любил в своём городе, – это летней жары. Его промышленному и довольно пыльному городу зной категорически не шёл. Он просто не знал, что можно делать в городе в жару. Но за город ехать не хотел. Не любил и не понимал радости загородного отдыха. Самое неприятное из загорода само прилетало в город. Комары долетали даже до центра, не говоря уж об окраинах. Однако в этот раз июнь выдался весьма дождливым и прохладным. Ему было комфортно в такую погоду. Июль обещал быть по каким-то приметам таким же. Город к началу июля почти вымер, и по нему было совсем приятно ездить в любое время суток. А в августе он собирался съездить в какой-нибудь город на берег хорошего и тёплого моря. И было с кем поехать.
Настроение ему не испортило даже то, что на работе сменился руководитель. С прежней руководительницей у него были очень хорошие и уважительные отношения. Она была, как говорится, крепкий начальник, но решила поменять место жительства и уехать в другой город. Откуда-то с югов тут же прислали нового руководителя. Молодого, с виду не более сорока. Чрезмерно весёлого, с южным смешным «гэ» и сразу начавшего ко всем обращаться на «ты». Это сначала сильно раздражало и насторожило нашего героя, но потом он убедился, что новый руководитель – хороший специалист, а это он уважал, и это точно было важно в их работе. А ещё он понял, что веселье начальника, его хиханьки да хаханьки, его чаще всего не остроумные, но задорные прибаутки – всё это искренне. Просто человек с юга. Вот и всё.
Проработав почти месяц, руководитель собрал весь коллектив в своём кабинете. За окном накрапывал июльский дождик.
– Дорогие коллеги! – разулыбавшись, начал он, поправив рукой свои чёрные, кудрявые и непослушные, без признаков седины волосы. Тёмные глаза его улыбались и сверкали. – Мне посчастливилось попасть в ваш… Будем теперь говорить «наш» коллектив и возглавить его. На прежнем месте работы, где я не занимал столь почётной должности, у нас была традиция… Каждый новый руководитель любого уровня устраивал вечеринку на свой вкус. Так можно было сразу о нём многое понять. Например, понять всё о его щедрости… – сказал он и сам засмеялся своей шутке. – А также можно было понять, что человек любит и не любит. Это важно в работе любого коллектива. Хочу предложить вам таким же образом познакомиться с собой… Точнее, хочу вас с собой поближе познакомить. – Тут он снова засмеялся сам себе, совершенно не обращая внимания на то, что больше никто не смеётся, а только некоторые вежливо улыбаются.
– Так вот, – продолжил он. – В следующую пятницу всем коллективом едем на рыбалку с ночевой! Я заядлый рыбак, но местной рыбалки не знаю. Палатки и прочее, в том числе и автобус… Не волнуйтесь! Это всё за счёт принимающей стороны. – И он снова засмеялся.
– Простите, но у нас другие планы, – послышался женский голос.
– Ревнивых мужей можно брать с собой, – тут же парировал начальник всё так же весело. – Милые дамы, не переживайте! Никто вас рыбачить заставлять не будет. Я устрою просто пикник. Кто-нибудь у нас играет на гитаре, кроме меня?..
Из шестнадцати человек четверо сразу нашли самые весомые и непреодолимые причины не ехать ни на пикник, ни на рыбалку. Остальные же, кроме бухгалтерии, то есть кроме двух дам около пятидесяти – главного бухгалтера и просто бухгалтера, – сделали печальные лица и промолчали в поисках аргументов и весомых причин тоже никуда не ехать.
Взгляд шефа померк. Он по-детски растерянно обвёл собравшихся взглядом. Наконец шеф встретился взглядом с ним:
– А от тебя я никакого отказа не приму! Даже не думай. Ты… как самый молодой наш сотрудник мне поможешь! Я очень рассчитываю. – И руководитель заулыбался, с надеждой глядя на него.
Под этим взглядом он не смог отказать, не смог найти или сочинить причину не ехать. Он даже не смог продемонстрировать на лице решительного нежелания ехать на этот коллективный загородный отдых.
– Дорогие коллеги, – снова громко и решительно сказал начальник. Мною предложенная… э-э-э… инициатива… Назовём её рыбалкой… Произойдёт при любой погоде. Следующую пятницу своей властью объявляю нерабочей. Лето же, коллеги! Надо пытаться больше отдыхать… То есть у вас есть до пятницы время решить все вопросы, чтобы поехать. Мужей, жён и детей, которые без вас не могут прожить и дня и которых некуда пристроить, позволяю брать с собой… Отказ поехать как прогул зафиксирован не будет. Но запомнится как предательство! – И он захохотал опять совершенно один. – Ну, коллеги!!! Я же не вагоны вас зову разгружать! Я и супругу свою возьму…
В течение нескольких дней после этого объявления ещё три члена коллектива сообщили о своей решительной невозможности ехать за город для более близкого знакомства с новым начальником. Одна сотрудница слегла с простудой, остальные, кто охотно, кто – напротив, неохотно, решили подчиниться. А шеф развил бурную деятельность. Было видно, что для него эти сборы, эта подготовка и грядущая поездка очень важны, значимы и он всё это очень любит. За день до поездки всё было продумано и подготовлено. Шеф купил или нашёл у кого-то на время палатки, тенты, необходимую утварь и раскладную мебель, спальные мешки, сетку для волейбола, газовые фонари, дымовые шашки от комаров, топоры, бензопилу и нужное количество самых разнообразных рыболовных снастей.
