Алексей Саурин - Путники
Каргашинцев подумал, что это была какая-то кислота. Еле отдышавшись, друзья сели за стол и схватились за головы, ожидая самых тяжких последствий. Потом вытерли слёзы с глаз и стали ругать хозяина за то, что оставил такую бутылку. Потом выяснили у Олега Анатольевича, что в бутылке был настой кедровых шишек на спирту для натирания тела. Или для употреблением внутрь каплями с водой.
Целый день Каргашинцев и Мешков заедали в горле ком овощами и фруктами. Смеха было много, но есть и серьезные выводы. Никогда не бери то, что тебе неизвестно. Тем более, если это бутылка с остатками содержимого. Этот случай надолго запомнился друзьям-охотникам. Как можно умереть не от жажды выпить, а от бездумного решения делать то, чего делать никак нельзя.
С тех пор прошло немного времени, а сегодня на празднике у Новикова Каргашинцев наслаждался общением с общими друзьями, с которыми познакомился в охотхозяйстве Сергея Анатольевича. Каргашинцев с Мешковым и Бабичевым пошли на берег Волги, чтобы не надоедать хозяину и чтобы тот мог спокойно встретить близких для него людей. Тех, кто стал и в трудную минуту опорой и помощником.
У Бабичева и Сергея Анатольевича давняя дружба, а добрый характер Владимира способствует развивать отношения на основе понимания и уважения. Не всё просто было у него в жизни, прошёл через войну, через несправедливость по работе. И горе его не миновало, он потерял малолетнего ребёнка. Но в душе нет следов чёрствости и презрения к людям. Такими качествами может обладать только сильный человек.
Всё больше прибывало гостей, а значит, и хлопот прибавлялось Сергею с Надеждой, чтобы было всем комфортно, уютно и празднично. Сватья семьи Новиковых (это Кузнецов Валентин и Людмила) приехали нарядные, празднично одетые, широко улыбаясь. После короткого рукопожатия и поцелуя Валентин вручил Надежде цветы. Обращаясь к ней, сказал:
– Ну, вот и осень пришла. Такие в сельском хозяйстве дела: праздники проводить на воде, чтобы не жить в беде.
Сергей улыбнулся свату и ответил:
– Ты тоже как Каргашинцев стихами стал говорить.
– С кем поведёшься, от того и наберёшься. А где сам Каргашинцев?
– Как всегда в кругу друзей. Наверное, охотничьи байки травит. Вон на берегу.
– Пойду, поздороваюсь с ним, да винца выпьем, пока гости все не пришли.
– Да почти все приехали, ещё только несколько пар осталось. Должен прибыть друг Каргашинцева Соколов с женой Ириной и ещё одна пара, увидишь потом.
Кузнецов проводил в зал жену, где уже сидели у камина супруги гостей, а сам пошёл на берег реки. К старым друзьям. Боргуль угощал всех вином и другими напитками, сопровождая свои действия словами:
– А что будем сидеть без дела? Сегодня праздник, а значит, гуляем.
– Кому праздник, а кому работа, – сказал Кузнецов. – Мы хотим пойти ещё на охоту после ужина. Я думаю, от этой затеи Каргашинцев не откажется. Он любит на вышке поспать.
– Обязательно надо съязвить про друга, – возразил Мешков. – Он же про тебя ни одного слова плохого не сказал, пока ты обнимал жену Сергея.
– А вы что, видели, как я обнимал Надежду?
– Видели, да ещё как. Остались у тебя эти привычки с работы. Неслучайно говорят, что у тебя работают одни молодые девчата, – продолжил Каргашинцев.
– А что со старухами работать? Я сам старик, да ещё если буду в окружении старух, считай, пропал.
– Смотри, не пропади с молодыми, – сказал Владимир. – Будет всем нам тяжко.
– Ребята, у вас шутки такие, что не дай Бог услышит всё это Людмила.
– А что слышать, я ей всё расскажу, пускай знает твои мысли.
– Каргашинцев, я знаю, что ты можешь что-нибудь сказать моей жене, так ведь она спать не будет.
– А зачем ей спать, она хочет с мужем побыть. А ты уже «побывал» на работе с кем-нибудь, а она всё ждёт. А ты пришёл и спать. Нет, друг, так не пойдёт. Мы Людмилу в обиду не дадим, мы её любим.
– Я знаю, что вы все её любите, – завершил шуткой разговор Кузнецов.
– Ну, вот и поговорили, а теперь по фужеру вина, – сказал Боргуль.
К Новикову на джипе подъехал Соколов. Все ждали, что он приедет с женой, но он был один и не совсем в праздничной одежде. Больше напоминает дорожный вид. На лице праздничной улыбки не было. Пожав руку хозяину, подошёл к Надежде. Поздравил с торжеством и спросил:
– А где народ? – он имел в виду Каргашинцева.
Сергей доложил:
– На берегу реки, ждут тебя с женой, а ты приехал один.
– Да так получилось, я планирую после праздника и охоты поехать в Вологду на медведя.
– Ну, ничего, побудешь у нас, поговоришь с друзьями, съездишь к нам на охоту, а там как сам решишь.
Когда Соколов подошёл к друзьям, все заметили грустное лицо их товарища. Никто не стал допрашивать, что случилось. Ему предложили фужер вина с коротким тостом: «С праздником». После общения друзья пошли к трапезной. На берегу остались вдвоём только Каргашинцев и Соколов. Между ними пошёл конкретный разговор о жизни, о семье.
– Владимир Сергеевич, расскажи, что у тебя нового, как дела на работе и как семья? По телефону общаемся, и не всё расскажешь, а встречаемся только на охоте и на празднике.
– Ты знаешь, Леонид, не всё у меня хорошо. С работы я вынужден был уйти, для этого были причины. Ты все их знаешь, но главное то, что мне стало неинтересно работать. Не скрою, что моя любовь к Ирине на это тоже повлияла. Первая жена стала требовать развода и поставила условие, чтобы я не общался с Ириной и детьми. Я не стал скрывать, честно сказал, что пойти на такой шаг не смогу. Уйти я от нее не собираюсь, но и бросить детей и Ирину не смогу. Честное моё признание породило то, что произошло. Ушёл с работы, поделили бизнес, как хотела Валентина и стали жить как чужие на некоторое время. Я пошёл работать в творческий коллектив и стал заниматься своим делом. Мне стало интересно, свободно и денежно.
Мои публикации, картины и фотографии стали востребованы в рекламном агентстве, где я был не последним человеком. Приобретая одно, я стал терять свой старый бизнес. Я почувствовал, что Валентина проворонит через полгода всё. Она слушать меня не хотела. Мои доводы сопровождала своими бабьими словами: «Ты молчи, ты предатель и мне хорошего ничего не посоветуешь». Прошло ещё немного времени, я понял, что бизнесу Валентины приходит конец.
Я подключил сыновей, чтобы совместно поговорить. Это на неё подействовало, и мы на семейном совете, если так можно сказать, открыли ей глаза. Бизнес кое-как вернули, но часть его ушла безвозвратно. До развода дело не довели. И мы сегодня так и существуем. Вроде бы вместе, но порознь. С Ириной мы живём по-прежнему, общаюсь с детьми чаще, чем раньше.
Всё же, творческая работа даёт больше свободного времени. Ирина очень переживала, что происходит в моей семье, но сегодня всё более-менее спокойно. Валентина тоже стала относиться ко мне спокойнее и сегодня не стоит вопрос о разводе. Хорошо поработали в мою защиту и, чтобы сохранить всё, что было нажито, сыновья. Они нанимали для матери психолога, тоже есть положительные плоды в этом отношении. Вот такие мои дела, Леонид.
После небольшой паузы Каргашинцев спросил своего друга:
– Но ты не каешься, что вот такие изменения произошли в твоей жизни?
– Нет, нисколечко, мне стало интересно жить, я перешёл от обыденности к другой жизни. Да, есть определённые трудности. Возможно, я нанёс рану Валентине. Но это не предательство, как она хочет представить. Это жизнь. И я сердцем не мог отказаться от любви. Я сохранил к Валентине уважение и, возможно, что-то есть даже большее, но есть и сила любви, которая у меня к Ирине.
Каргашинцев слова друга понимал, а кое-что не очень, но он не перебивал его. Он знал, что ему нелегко, но видел, что Владимир душой жив и полон сил для дальнейших дел. Он всю ответственность взял на себя, как перед Валентиной с детьми, так и перед Ириной, где у него тоже дети.
– Ты знаешь, Леонид, я боялся, что не смогу объясниться перед сыновьями и думал, что между нами возникнет непреодолимая стена. Сыновья поняли меня не сразу, но потом осознали, что изменить что-либо невозможно и наш разговор вошел в положительное русло. Как говорят, время лечит людей. Так оно и есть в нашей. Осадок, конечно, остался, но время идет, и жизнь вносит свои коррективы. Самое главное, сохранили уважение друг к другу.
Каргашинцев пригласил Владимира к столу.
– Будет неудобно перед гостями, что мы уединились от всех.
– Да, наверное, пора идти, – согласился Соколов.
В трапезной царила праздничная атмосфера. Играла живая музыка. Надежда и Сергей рассадили гостей вокруг большого, украшенного цветами стола, а потом прозвучали первые слова хозяина холдинга.
– Дорогие друзья! Большая семья Новиковых вас приветствует за праздничным обедом в честь работников сельского хозяйства. Я провозглашаю тост за тех, кто летом и зимой, в снег и в жару находится в поле. За вас, труженики, за вас, мои друзья. Праздник начинается. Пусть он будет всегда с тобой, как сказано у Эрнеста Хемингуэя. За напряженный труд и радостный отдых!
