Саша Кругосветов - Сто лет в России
Если Ира – самая большая удача в моей жизни, то Алеша – самая большая боль.
От Алеши у меня осталась картина маслом. Написанная им, когда он был еще совсем молодым, увлекался живописью, когда у него были радужные мечты о беззаботной и счастливой жизни. Он изобразил красивую молодую женщину вниз головой с раскрытыми крестом руками. Внутри капли воды, прорастающей корнями в темную землю. Он любил красоту. Он любил женщин. Он предвидел свою тяжелую, мрачную, трагически закончившуюся жизнь.
Отчаянные девяностые
На земле весь род людской чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной, тот кумир – телец златой!
В умилении сердечном прославляя истукан
Люди разных каст и стран пляшут в круге бесконечном,
Окружая пьедестал, окружая пьедестал!
1990 год – разрушена Берлинская стена. Объединение Германии.
Август 91-го года – ГКЧП.
Декабрь 91-го года – передача Ельцину ядерного чемоданчика. Спущен государственный флаг СССР. Советский Союз перестал существовать.
Мы с друзьями арендовали подвальчик, и началась наша самостоятельная жизнь. Никаких начальников, никаких райкомов, обкомов. Сам себе хозяин. Сумел продвинуть свой товар – получи то, что заработал. Не сумел – подтяни ремешок, и зубы на полку. Первый год у нас шло не очень. Заработанные деньги таяли на глазах из-за инфляции. Вложились в производство, а изделия наши уже никому не нужны.
Был у меня хороший московский приятель Леонид. Мы знакомы с ним по семинарам MAP/TOP, которые я организовывал, работая в академии. Красавец, умница. В недавнем прошлом – московский золотой мальчик. Леня жил в высотке на Котельнической набережной. Прославленный дом. Его обитателями были многие выдающиеся люди: Аксенов, Евтушенко, Жаров, Зыкина, Ладынина, Лучко, Раневская, Лидия Смирнова, Уланова, Паустовский, Богословский, всех не перечислишь. Что ни человек, то легенда. Я часто заезжал к Лене, когда бывал по делам в Москве. Однажды остался переночевать. Вышел ночью в туалет. Зажег свет. Весь пол усеян огромными темными жуками семи-восьмисантиметровой длины – шипящими мадагаскарскими тараканами. Дом заражен тараканами. Все испугались – и тараканы, и я. Тараканы – врассыпную. Я – в шоке.
Звонит мне Леня и говорит: «Приезжай в Москву, познакомлю тебя с интересным человеком». Так я встретился с одним из лидеров крупной московской организации. Леня работал там коммерческим директором. Мне предложили создать филиал, чтобы вести их проекты в Ленинграде. Заманчивое предложение, но работа предстояла сложная. Надо выживать. И крутиться. Времени на раскачку не будет.
Мои друзья – прекрасные люди. Хорошие специалисты. Мыслители. Но слишком глубоко в них засели академические привычки. Все как следует обсудить, поговорить. Сходить несколько раз в курилку. К каждой проблеме подойти серьезнейшим образом: «Быть или не быть?» Я понимал, что с этой командой мне не приходится рассчитывать на успех в новом проекте. Разделили имущество и деньги поровну, я взял причитающуюся мне четвертушку, и мы расстались. Вроде все по-честному. Но ребята обиделись. Возможно, я был неправ. Извините, друзья мои, у меня в тот момент не было права на ошибку. На полученные деньги арендовал помещение под офис, сделал ремонт, купил компьютеры, нанял сотрудников, и мы приступили к работе.
Начинали совсем скромно. Однажды к нам инкогнито приехал авторитет из Красногвардейского района, осмотрел офис и всех нас, вернулся к себе и сообщил «другарям»: «Ходят в обносках. Порядочному бандиту взять с них нечего».
Мы трудились день и ночь и понемногу поднимались. Вскоре было создано несколько коммерческих предприятий. Были проекты, связанные с землей, с реконструкцией жилых зданий, гостиниц. Зарабатывать в те годы поначалу было несложно. Деньги – очень весомые. Продажи одной иномарки было достаточно, чтобы в течение месяца содержать наш небольшой офис. Это единственное, что было несложно. Все остальное – одни проблемы.
Первая проблема – сотрудники. Я пригласил по рекомендации малознакомых людей. Главное – чтобы шустрый был, умел вертеться. Первым заместителем стал бывший помощник капитана торгового судна по воспитательной работе. Должность – аналог комиссарской. Партийная должность. Умный, солидный, беспринципный и скользкий. Кличка «Незаметный». Симпатичный молодой мужчина, он обладал абсолютно незапоминающейся внешностью. Умел пройти через охрану, минуя любой контроль, без пропуска, без билета. Его никто не заметит, никто не потребует документ. Еще один зам – бывший работник ОБХСС (подразделение милиции, созданное в советское время для борьбы с хищениями социалистической собственности). Доброжелательный, обаятельный, тоже абсолютно беспринципный. Оба страстно любили красивые бумажки по имени «деньги», желательно – зеленые. Московские руководители хотели вести в нашем городе крупные проекты. Соответствующие звучному имени фирмы. Пошло хорошее финансирование. Тогда все и началось. Я занимался подготовкой больших проектов, а заместители – ежедневной коммерческой деятельностью. Я придерживался очень простого принципа: работаем только легально, в белую, абсолютно прозрачно для москвичей, налоговиков, для наших клиентов, для органов власти. Для всех. Так, как я привык при советской власти. Вскоре я почувствовал, что мои помощники стали рулить в другую сторону. «Саша, – говорили они, – идут хорошие денежные потоки. На этом можно заработать». «Ребята, мы получаем неплохую зарплату, которую я оговорил с московским руководством. Кому не нравится – ищите другую работу». «Ребята» затихарились. И продолжали делать свое дело. У меня не было возможности контролировать каждый договор, каждую сделку, каждую запчасть. Жестко разрывать отношения с ними тоже было опасно. У «ребят» сохранились связи с правоохранительными органами. В то время – те же бандиты, только с корочками. Я стал принимать на ключевые должности только таких людей, которых хорошо знал. Их склоняли к сотрудничеству: «Саша – небожитель, держитесь нас, будете при деньгах». Не получилось – стали запугивать. Опять не получилось – стали звонить их женам, предлагали выйти, поговорить, угрожали. Были такие, кто уволился на третий день работы. Не выдержали прессинга. Другие остались. Только через пару лет мне удалось полностью взять фирму под контроль. С первым замом расстался методом «пас в сторону». Имел откровенный разговор, предложил отступные при уходе, как бы добровольном. Второго повысил по службе, создал для него отдел перспективных проектов. Метод «возгонки». Все по Паркинсону. На фиг ему перспективные проекты, если отлучили от живых денег? Сам ушел.
Были проблемы с охраной. Первая охрана – отбирали, принимали тоже по рекомендации. Оказалось, что приняли бригадира от Кудряша. Со своей бригадой. Шпана. Гоняли ночью на «хондах» по складу. Разбили несколько машин. Угрожали нашим работникам. Пригласил для руководства охраной Виктора Николаевича. Подполковник, воевал в Афганистане, возглавлял там автоколонну. Опытный, серьезный, надежный человек. Подобрали новый состав. Смену охраны провели, как спецоперацию. Рано утром мы с Виктором и новой охраной пришли на склад, объявили, что все уволены, включая их руководителя. Забрали форму, пропуска, дополнительные средства. Выставили новую охрану. Уволенные бычки во всем винили руководителя этого склада Владимира Алексеевича, моего хорошего знакомого еще со времен работы в Судпроме. И они ему отомстили. Вернее, я так думаю, доказать ничего не удалось. Через две недели Володя не вышел на работу. Соседка, пожилая женщина, которая заходила к нему вечером по делам, сказала, что в двенадцатом часу ему кто-то позвонил и попросил выйти на улицу. Больше его никто не видел.
Жена с сыном были на даче. Мы искали Володю по отделениям милиции, по больницам, моргам. Прошло почти двое суток, прежде чем мы нашли его в одной из больниц. Без сознания, без документов. Жестоко избитого. Никто им в больнице не занимался. Подняли всех врачей. Делали все возможное. Но мы пришли поздно. Вскоре Володи не стало. Красивого. Статного. Отважного. Чистого человека. Я говорил со всеми, кто мог его видеть, кто мог что-то знать. С соседями, с женой, с взрослым сыном Петром, который тоже работал у нас. Я почувствовал неувязки в их рассказах. Мне показалось, что родственники почему-то не хотят, чтобы были найдены преступники. С женой Володи Ирой я учился в 10 «Б» классе. Хорошая была девочка. Что время делает с людьми! Почему замкнулась, почему молчала? Может быть, боялась за сына? Дал показания следователю из Большого дома. Все рассказал ему. Свои мысли. За какие ниточки можно было бы потянуть. Органы тогда потеряли опытных специалистов. Пришли случайные люди. Следователь смотрел на меня мутными глазами. Обещал все сделать. Но не сделал ничего. Меня душили слезы бессильной ярости. Следователь в ответе не меньше, чем та шпана, которая все это сотворила. Но есть и божий суд… Каждому воздастся по делам его. Мы были бессильны отомстить за нашего товарища. За прекрасного человека. Прощай, мой друг, Владимир Алексеевич.
