Вячеслав Малежик - Портреты и прочие художества
– Не знаю. А зачем ему это?
– Да ему не хватает «гербов на его карте». Он готов проплатить переезд всем нам, а ты представляешь, как хочется прилететь в Россию нам на шару. Готов оплатить съемочную группу, жилье, питание за возможность отыграть тридцатиминутный сет на Дворцовой площади.
– Хорошо, я узнаю.
И я узнал. Узнал и дозвонился до Владимира Киселева, который был художественным руководителем этого проекта.
– Пусть прилетает, пусть поет – все равно мы не знаем, чем забивать дневную программу. Если он за все платит, то я готов даже ему налить за свои деньги, – таков был ответ Киселева.
Но «Street dogs» не прилетели в Россию. У С. Дюжикова были какие-то проблемы с документами, и он побоялся, что, въехав в страну, он не сможет вернуться назад в США. Ник не прилетел в Питер, но, будучи благодарным человеком, он предложил мне прилететь в Калифорнию, познакомиться, записаться… Он даже предложил мне сессионных музыкантов, которые были у него на зарплате – не были, не знаю, но я за их работу из своего кармана не платил. И почему-то сказал, что готов оплатить половину дороги. Я долго ломал голову, почему половину, а не всю или вообще не платить за дорогу. Ответа не нашел. И решил, что черт этих банкиров разберет… Наверное, деньги счет любят, поэтому он и миллионер. Кстати, я спросил об этом Валова потом.
– Не бери в голову. Нам их не понять…
– В смысле?
– Они ментально другие. Ну зачем, к примеру, ему и его жене, которая в разы богаче его, вырезать какие-то объявы о разных акциях в газетах. Представляешь, собрав 137 таких тикетов, они получают скидку 75 центов за тонну товара.
– Круто!
– Вообще он странный парень… Ко мне матушка прилетала. Он долго ее зазывал в гости. Она все это время для него вязала шарф. Наконец, время свидания было назначено. Мама испекла для Ника, Дайаны и детей пирог, и мы поехали. Ник нас встречал в кроссовках, шортах и майке. Пригласил в гостиную и попросил подождать его, так как у него в это время была пробежка. Мама со своим пирогом и я уселись в кресло и стали ждать. Через 45 минут Ник, не заходя в гостиную, проследовал в душ, а потом сказал, что после физкультуры он должен поспать. Еще через час счастливый, отдохнувший банкир вышел из опочивальни и с удовольствием принял дары московской гостьи. Беседа со мной как с переводчиком продолжалась пять минут, а потом лидер «Street dogs» отбыл в банк решать насущные проблемы. А ты хочешь его понять! Но все равно он – добрый малый.
И мы с женой прилетели в Эл-Эй. Я, чтобы записать альбом с самыми что ни на есть американскими музыкантами, а Таня, чтобы оттянуться на берегу Тихого океана. Нас встречал Юра Валов. Он рассекал дороги Калифорнии на японском автомобиле, купленным за 800 долларов у прошлого хозяина. У этого хозяина, судя по всему, был пес, и он прогрыз обшивку сиденья рядом с водителем. Из кресла торчала вата, пепельница была полна окурков и пепла, и по этим признакам его, то есть автомобиль, пора было менять. Собственно, бывший владелец его и сменил. Но у Валова он еще как передвигался, и на нем даже встречали звезд российского розлива.
Мы доехали до дома Ника, и он, разместив нас в отдельном блоке для гостей, показал холодильник, со словами:
– Help yourself.
Я понял, что он рекомендовал нам не стесняться и пользоваться яствами из холодильника по мере нужды. Я ответил: «Yes», но преодолеть табу и влезть в чужой холодильник мы с женой так и не смогли.
Кстати, то, что мы ездили с Валовым на его автомобиле с видимым удовольствием, никак не согласовывалось у Бинкли с представлениями, как должны вести себя звезды. Никаких тебе эскортов мотоциклистов, никаких телохранителей… Странно… И только когда я взял гитару и спел, Ника отпустило. Ведь черт поймет этих русских, да и американских тоже.
Но я занимался делом. Музыканты, с которыми мне посчастливилось работать, были хороши. Барабанщик от Боба Дилана, басист, переигравший со всеми по обе стороны океана, клавишник – саунд-продюсер Оззи Осборна. Все складывалось. Самое удивительное, что мои новые друзья меня воспринимали, как босса, и ловили каждое движение моих губ. Единственный русский – Сергей Дюжиков. Блестящий гитарист да еще дружок, какой я для него босс? Но это мелочи. Потихоньку я с себя сдирал коросту лживых представлений о том, как надо, и мой организм задышал истиной.
Мое умение придумывать песни и петь, позволило мне на равных разговаривать со своими новыми партнерами. Название пластинки я придумал «Однажды в Америке», но Валов убедил меня назвать ее «В Новом Свете» – так более емко. А потом Валов нарисовал оформление альбома в виде письма от Меня Тебе. В общем, какая-то «From me to you» получилась. Кто не знает, это название песни «The Beatles».
Обычно наши сессии звукозаписи проходили с утра, и вторая часть дня посвящалась купанию, экскурсиям и общению. Татьяна подружилась в Дайаной, и они методично прочесывали магазины от Лос-Анджелеса до Сан-Диего. Иногда забирали нас с Ником, и мы знакомились с мексиканской и китайско-японской кухней. Были в ресторанчике, хозяин которого придумал коктейль «Маргарита». Но «Маргарита» нью-йоркского, да и московского разлива почему-то произвели в свое время значительно большее впечатление (и соль-то была не такой, и ледяная шуба некачественная, а уж текила – «Люлек, не доливают»).
Иногда мы оставались с Ником вдвоем дома или в его машине. Мечтали и придумывали совместные планы. Однажды вечером я придумал русский текст (музыку и английский текст сочинил Ник) для пары куплетов песни «О дружбе водки и скотча». И впоследствии мы этот song записали с Ником на пару вместе со «Street dogs». Получилось неплохо. И мой американец послал дубль Биллу Клинтону, известному в США президенту и саксофонисту.
В свободное от посещений Овального кабинета время Билл ознакомился с нашим творением и дал сиятельное указание своим службам написать нам письмо, в котором отмечался неоценимый вклад Ника и меня в развитие и укрепление… Мы это письмо получили, Ник его поместил в рамку и повесил где-то на стене в своем кабинете, а я время от времени натыкаюсь на него среди своих архивных бумажек.
К Клинтону отношение у меня противоречивое: со знаком «+», когда вижу его на концерте «Stones», большущий «-», когда вспоминаю бомбардировки в Белграде и Сараево. По поводу Левински не определился, во всяком случае, у Кеннеди «секретарши» были более привлекательными, но на вкус и цвет…
После моих друзей Олсонов и Смитов из Сиэтла, которых я считал по своей бесшабашности почти русскими, Николас Бинкли был более приземленным, более материальным. Его компьютерное мышление иногда ставило меня в тупик, и тогда я приходил к выводу, что мир многообразен, и не надо судить о других людях по своим меркам. Думаю, что и я удивлял его в принятии каких-то решений. Хотя умение выслушать собеседника и пропустить его боль через себя, вообще свойственное русским, удивляло Ника и импонировало ему. Он меня называл часто «special man», хотя ничего особенного я не делал. И мы шли друг к другу навстречу, впитывая в себя что-то лучшее, что в нас самих было. Я учился профессии, учился умению быть рациональным. Ник с нами становился все более душевным и тянулся к русским. Русский бэнд – и вообще русские – привносили в его душу не только релакс, но и душевную теплоту.
Однажды мы с Ником возвращались в его дом, и он притормозил около торгового центра. Мы остановились и начали ждать. Я сначала не понял, что… Мы заказали кофе и сидели в машине – трепались, потягивая напиток из разовой посуды.
– Чего ждем? – спросил я.
– Через двадцать минут будет снижение цен.
– И…
– И тогда мы пойдем и купим хлеб.
– И насколько же хлеб подешевеет?
– На пятнадцать центов.
Я остолбенел – миллионер, богатый, умный, красивый мужик, сидит в автомобиле и ждет понижения цен. Честно говоря, раньше я не задумывался, как должны жить миллионеры, а в окрестностях моего жилья таковые не наблюдались. А тут выясняется, что ничто человеческое им не чуждо. Причем, наблюдая сборы тикетов Дайаной и ожидание понижения на 15 центов цены хлеба, я понял, что ничто человеческое находится в запущенной форме.
– Ник, маленькая арифметическая задача. Твоя зарплата N долларов, вы же в неделю ее исчисляете? Так вот – в день ты зарабатываешь N/7, в час, а у тебя восьмичасовой рабочий день получается (N/7/8). Стало быть, минута твоя стоит (N/7)/8/60. Теперь подставь вместо N свою зарплату, выраженную в долларах, и ты узнаешь, сколько будет стоить твой хлеб. Из той цены вычти скидку, и ты поймешь, на сколько тебя обдурили, потому что…
– Да я понял, но я никогда так не считал.
– Но ты меня все равно не слушай, потому что это рационализм по-русски.
II
Мы улетели в Москву, а через полгода у меня был юбилей, страшно подумать – 50 лет! И я пригласил Ника прилететь и спеть со мной в концертном зале «Россия». И Ник засобирался. Правда, до его приезда в Москву я пару раз слетал в Эл-Эй, записал со «Street dogs» нашу с ним песню, а во второй приезд свою пластинку «Музей воспоминаний». Ежевечерние прогулки мои с Юрием Валовым нас настолько сблизили, что мне стало грустно с ним расставаться.
