Ирэн Роздобудько - Последний бриллиант миледи
Влада приоткрыла дверь. Каюта была двухкомнатная. В первой царил порядок и покой, на столе в большой вазе стоял букет белых роз. Влада открыла еще одну дверь и сразу отшатнулась: ей в лицо ударил горячий воздух, будто она открыла дверь в знойную пустыню. На кровати она увидела тело, с головой накрытое пледом…
Влада протянула руку и со страхом стала стягивать плед.
Но как только из-под клетчатой ткани показалась прядь рыжеватых волос человека, лежавшего на животе со связанными руками и ногами, Влада уже не сдерживала себя и, не страшась больше ничего, быстро сбросила плед на пол. Потом она перевернула тело лицом к себе и в полном отчаянии стала хватать жаркий воздух, как рыба на берегу: своими зеленоватыми глазами на нее смотрела Жанна…
Она дышала. Она была жива…
* * *Она была жива. Только черты ее лица заострились, вокруг глаз залегли темные тени, подчеркивая и без того высокие скулы. Но… Но – Влада даже тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение, – теперь она еще больше напоминала женщину с миниатюры. Жанна не могла вымолвить ни слова, она только с изумлением смотрела на сестру так же, как и та смотрела на нее. Наконец Влада развязала тугие узлы веревки и буквально на руках вынесла сестру из душной комнаты.
– Воды… – прошептала Жанна, на ее потрескавшихся сухих губах выступили капельки крови.
Влада поспешила принести ей воды, и Жанна наконец с облегчением вздохнула.
– Почему… ты… здесь?.. – произнесла она. – Где он?
– Он мертв…
– Мертв? – бесцветным голосом отозвалась Жанна. – Значит, все напрасно?.. Когда, когда он умер?
– Несколько часов назад.
– Ничего не понимаю…
– Дартов умер пару часов назад, – объяснила Влада.
– Дартов? Дартов? Господи, я думала, ты говоришь о Максе!
– С Максом все хорошо… Почти… Мы искали тебя, мы думали, что ты умерла… Как ты могла так поступить с нами?
– Да… – Жанна посмотрела на сестру, и Влада снова вздрогнула: это был взгляд графини де Ла Фарре с дартовского медальона. – Я умерла. Я умерла на два года. На два долгих года… А не сегодня-завтра должна была умереть навсегда…
– Но зачем ты – с ним! Как это могло случиться!
* * *«Не уверена, что ты меня поймешь, но тогда, два года назад, я просто не видела другого выхода, – говорила Жанна, когда сестры перебрались в каюту Влады. – Ты знаешь, как мы жили, ты своими глазами видела, как медленно сгорал над своими рукописями Макс. Иногда мне даже казалось, что он не видит никого, кроме своих вымышленных героев, – все превращается в слова, слова, массу слов… Я всегда была уверена, что наша жизнь должна иметь другой смысл. По крайней мере, Макс того стоил… И вот все рухнуло. Что я могла сделать? Я, серая библиотечная мышь?!»
…Она лукавила. В тот момент, когда газета с рецензией на «новый роман Жана Дартова» разлетелась в ее руках на клочки, она почувствовала отнюдь не мышиную ярость. Ей показалось, что так же, как эту газету, кто-то скомкал всю ее жизнь…
Слой за слоем слетала с нее многолетняя чешуя равнодушия, замешанного на животной покорности действительности. Быстрыми шагами она преодолевала квартал за кварталом, забыв о маршрутках и автобусах, и с каждой минутой, с каждым шагом все менялось в ней. Прядь волос, всегда так аккуратно собранных в пучок, расползлась по плечам, будто клубок рыжих змей, лицо пылало.
Уверенность во всех движениях была взвешенной и стремительной, словно она направлялась на ристалище, чтобы продеть ногу в стремя и крикнуть через плечо чужим, похожим на ведьмовской клич голосом: «Все, кто меня любит, – за мной!» Она не замечала, что на нее оглядываются, смотрят ей вслед, будто за ее плечами и впрямь развевается пурпурная мантия.
«Я выскочила из квартиры с твердым намерением уничтожить негодяя собственными руками, я знала, что возврата для меня не будет. У меня оставались деньги, и я поехала в охотничий магазин. Там оказалось, что для того, чтобы купить даже газовый пистолет, нужно собрать кучу справок. Тогда я просто зашла в ближайший хозяйственный магазин и купила кухонный нож».
…Она хотела убить. Даже тогда, когда приступ ярости прошел, она не отказалась от своего замысла. Обратной дороги – в отчаяние, нищету, холодность, которая наметилась в отношениях с Максом, – не было. С ножом в кармане своего белого плаща она бродила под коттеджем Дартова, как одинокая волчица. Поздно вечером он подъехал на своем шикарном «мерседесе», и фары автомобиля высветили женский силуэт на фоне темного высокого забора.
Она не искала повода подойти – он сам вдруг выскочил из машины и направился к ней. Совсем близко она увидела его темные глаза, но в них было отчаяние… Этого она не ожидала.
– Это вы? – сказал он. – Я верил, что встречу вас…
«В этот момент он выглядел безумным. Я думала, что он узнал меня как жену Макса, ведь однажды мы виделись на каком-то литературном сборище. Я подумала, что он должен был испугаться меня».
Но он смотрел на нее, как смотрят на икону или птичку, которая неожиданно садится на протянутую ладонь.
– Мне нужно поговорить с вами, – решительно произнесла Жанна, сжимая в кармане рукоятку ножа.
– Пожалуйста, прошу! – он даже забыл о машине и, бросив ее на мостовой перед домом, открыл перед ней ворота.
Если бы она могла знать, что чувствовал Дартов в тот момент! Он не вспомнил тот случай, когда мельком увидел ее впервые в кругу приятелей на поэтическом вечере в Киево-Печерской лавре несколько месяцев назад, – тогда лишь неуловимая тревожная ассоциация мелькнула в его воображении и быстро растаяла, ведь тогда его голова была занята совсем другим. Но теперь!.. Белый плащ, яркая прядь волос, зеленые огоньки в глазах… Это была она, Женщина с парижского портрета. Сколько раз он представлял себе эту встречу, как гнал от себя прочь мысль, что это невозможно, как боялся поверить в нелепость своей мечты. И вот она появилась именно теперь, когда ему было куда привести ее, было что бросить к ее ногам.
Дартову показалось, что это он, именно он материализовал ее своей страстью, вызвал из потустороннего мира, вытащил из времени. У него дрожали руки. Он не знал, что сделать для нее. Он суетился, как мальчик на первом свидании.
«Мы вошли в коттедж. Меня поразила его изысканность, богатство, пышность и… И все это принадлежало Максу! Можешь себе представить, что я чувствовала, разглядывая эту роскошь – картины, технику, антикварные полки с книгами, дубовую мебель… Он отпустил домработницу и сам выложил на стол кучу вкусной еды».
Стоя перед горой неведомых ей яств и напитков, она почувствовала, что проголодалась и силы ее на пределе. Дартов вертелся вокруг нее, как пес.
– Вы не разденетесь? – протянул он руки, чтобы помочь сбросить плащ.
– Нет! – строго ответила она.
– Как хотите, – не настаивал он. – Все – как вы пожелаете!
Он быстро и умело накрыл стол, разлил по бокалам вино.
– Я ждал вас! – сказал, поднимая свой бокал. – Да, да, не удивляйтесь! Со временем я все объясню. Но сейчас я хочу выпить за вас, за то, чтобы вы стали хозяйкой этого дома!
«Я была поражена. Я даже выпила вино, а потом… А потом сказала, что этот дом и так принадлежит мне…»
Она опьянела от первого же глотка, решительно встала, в ее руках блеснуло лезвие. В тот же миг на нее набросились два дога, которые были на страже в темноте коридора. Один сбил ее с ног, другой стал лапами на грудь. Жанна потеряла сознание.
«Я очнулась в просторной белой комнате на широкой кровати с шелковыми простынями. Выло свежее весеннее утро. Я не могла понять, что со мной. Нежно-розовые цветы стояли на подоконнике… Знаешь, что я тогда подумала?
Мне показалось, что я проснулась в другой жизни и, возможно, в другом времени – все осталось позади: запах жареной и сто раз перегретой картошки, котлеты из моркови, подъезды без лампочек, автобусы… Все… А тут даже кружевные края подушки пахли моими любимыми духами. Но потом иллюзия развеялась. На пороге я увидела двух роскошных догов – они внимательно следили за каждым моим движением».
В комнату вошел Дартов. Он был в бархатном халате с малиновыми отворотами.
– Теперь я знаю, кто вы… Но это ничего не меняет… Напротив, теперь я понимаю, что это – не сон. Я прошу меня простить за вчерашнее поведение. Оно связано с определенными личными причинами, которые вас не касаются… Итак, вы пришли меня убить? Это довольно оригинальный повод для визита.
«И тут я сказала, что все равно не оставлю его в покое, ему проще будет убить меня! Но он предложил другое. И это было страшнее смерти. Он изложил мне свое условие: через два года он вернет Максу все права (мол, к этому времени у него уже будет та сумма, которую он мечтает собрать от всех зарубежных экранизаций и переизданий) и под другим именем исчезнет из этой страны навсегда. Но все это время я должна быть с ним. Иначе он будет вынужден уничтожить Макса физически».
