Мила Романова - «Аленка» шоколадка
Я посмотрела на часы. Десять утра. Нужно вставать. В двенадцать нужно быть в банке.
Я встала и пошла принимать душ. Теплые, упругие струи воды смыли пот и остатки страшного сна. Я повеселела. Села наводить макияж, когда позвонил телефон. Это был Давид. Он обещал подъехать через полчаса. Я обрадовалась и поняла, что соскучилась.
Весело мурлыча по нос песенку, я закончила «наводить красоту», оделась. Потом на кухне достала из холодильника колбасу сделала себе бутерброд и налила чаю. В это время в дверь позвонили. От неожиданности я дернулась, и немного горячей воды попало мне на руку. Я вскрикнула от боли и вдруг застыла на месте. Я вспомнила!
Несколько минут стояла в окаменении. В дверь продолжали звонить. Я пошла открывать дверь. Это был Давид. Он приехал с большим букетом и тортом.
– Это компенсация за мой вчерашний уход, – пояснил он, целуя меня в щеку, – ты готова? Тебе скоро в банк…
Тут он заметил, что я стою молча, белая, как стенка…
– Эй, Камила, что случилось? – спросил.
Я молчала.
– Ты меня слышишь? – снова спросил Давид.
Я собрала силы и сказала:
– Пальцы кипятком облила, – и протянула ему обожженную руку.
– Бедненькая моя, маленькая, – он стал целовать мне обожженное место, – ну ничего, до свадьбы заживет!
Я повернулась и пошла на кухню. Давид пошел следом за мной.
– Надо смазать чем-то, – говорил он мне в спину.
– Я не поеду в банк сегодня, – сказала я.
– Это еще почему? – Давид стал резок и суров.
– Мне плохо и очень больно, – я опустилась на стул.
– Ничего себе причину нашла, – вдруг разозлился Давид, – У нас дело стоит, а она вредничает.
– Дело? У тебя дело стоит? – вдруг взорвалась я, – Тебе вообще на меня плевать. Тебе все равно, что мне плохо. Неужели твое дело не подождет до завтра? – тут я заплакала.
– Тихо, тихо, – Давид резко сменил тон и стал озабоченно вежливым, – конечно подождет до завтра. Ты только не плачь. Хочешь, я с тобой весь день побуду? Может в театр сходим или в баню? Только ты в банк позвони, предупреди, что придешь завтра…
Я подчинилась. Подняла трубку и начала звонить в банк. Предупредив кредитного инспектора, что приеду завтра, я вышла из кухни, оставив Давида одного. Пошла в спальню и, прямо одетая, легла на кровать. Закрыла глаза.
Я очень ясно вспомнила тот день. Груды разбросанных вещей по квартире, свой страх, Толика, синюю слюдяную папку и все, что было потом. Сомнений не было, это был он.
Теперь я поняла, откуда это странное ощущение того, что я давно его знаю, откуда это непонятное беспокойство. Да, действительно, это был он. Человек, который вел собрание. Я вспомнила запись на видеокассете, которая была в синей слюдяной папке так, как будто я смотрела ее только вчера. Человек, на которого я не обратила никакого внимания. Человек, которого я практически не запомнила. Он был главным среди тех, кто вынес приговор Владилену и Толику. Тот, кто отдавал распоряжение убить меня. Этот человек сидел на кухне квартиры, которую он снял для меня. Тот, кого я любила больше жизни. Да, это был Давид!
Я лежала и боялась, что любое мое движение, взгляд, жест или слово могут меня выдать. Я лежала и думала, знает ли он кто я. Анализировала мысленно наши отношения и приходила к выводу, что скорее не знает, чем знает.
Мне не хотелось видеть Давида, не хотелось с ним разговаривать, поэтому я сделала вид, что уснула. Минут через десять он заглянул в комнату, потом подошел к кровати, убедился, что я сплю, даже укрыл одеялом и вышел в гостиную.
Я слышала, как он набирал чей-то номер, потом я услышала, как он говорил в трубку:
– Саш, все переносится на завтра. Наша барышня руку облила кипятком, устроила истерику. Так, что передай Вене, деньги будут завтра. Да, я прослежу. Завтра сам ее отвезу в банк. Конечно, светиться там не надо. Нужно, чтобы в банке только ее знали, чтобы в случае чего… Мало ли, искать начнут. Ну, да ничего, придумаю что-то. Сильно она нервничает. Вроде бы чувствует. Мне ее даже жалко. Я же привык к ней за эти полгода, почти родная стала. Но деньги есть деньги, а дело есть дело. Придется нам с ней распрощаться навсегда…
Я не спала. Я все это слышала. Лежала и думала, что мне делать и как теперь сбежать. Кольцо сузилось. Опасность опять стояла рядом. Нужно было что-то делать, но что, я пока не знала. Самое лучшее, что я сейчас могла, это притвориться спящей. Я надеялась, что Давиду надоест ждать и он уедет, хоть ненадолго. Сколько времени мне нужно, чтобы собрать вещи? Минут двадцать. Потом на вокзал или в аэропорт. Нет. Не пойдет. Во-первых, какие вещи, когда речь идет о жизни, во-вторых, он догадается и быстро меня найдет. Нужно отсидеться где-то. Сразу ехать к маме и Филе нельзя. Но где?
К Ларе тоже нельзя, он догадается…
Давид ходил по комнате, курил, куда-то звонил. Часа через два я услышала, как хлопнула входная дверь. Осторожно выглянув в окно, я увидела, как машина Давида выезжает со двора. Пора! У меня слишком мало времени. И принялась за дело.
ГЛАВА 10. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Возвращение домой не было радостным. Может, сказалось нервное напряжение последних дней, а может моя внутренняя неразбериха, которая не давала сосредоточиться. Только в тот момент, когда я вышла из вагона на перроне родного города, я, вместо радости, чувствовала пустоту и раздражение. Что же произошло? Да ничего особенного. Я второй раз в жизни доверилась человеку полностью и второй раз ошиблась. И кто же в этом виноват, как не я сама? Так размышляла я и когда выходила из здания вокзала, и когда ловила такси. Я до последнего момента не представляла, куда я поеду, ведь домой, конечно же, нельзя. Я уехала из этого города девять лет назад совсем молодой девочкой. За это время многое изменилось. Кто мог мне сейчас помочь?
Я приехала на такси в центр города, к городскому почтамту. Рядом была красивая площадь с лавочками и массой летних кафе. Я взяла в одном из них кофе и пирожное и села под голубым грибком. Мне надо было подумать. Я сидела и думала, перебирала свою жизнь по кусочкам и рассматривала каждый из них, как разноцветные стеклышки на солнце.
Сначала я себя жалела. Мне было так обидно, что я даже заплакала. Проходивший мимо мужчина кавказкой национальности остановился:
– Дэвушка, кто тэбя обыдэл?
Я только отмахнулась рукой.
– Скажы Гиви, он его накажет, – не отставал мужчина.
– Меня никто не обидел, и не надо меня трогать, – ответила я, – и вообще, отстаньте, а то милицию позову…
– Фу, нэнормальная, – констатировал мужчина и удалился.
А у меня в голове вдруг пружина какая-то щелкнула: я вдруг все поняла. Ведь это я сама такая! Хотела быть слабой и беззащитной? Получай! Хотела не иметь забот и жить за мужчиной, как за каменной стеной? Пожалуйста! Боялась ответственности за принятые решения? Не хочешь решать сама – значит, за тебя решит кто-то! И, вообще, как в театре: если ты выбрала себе роль жертвы, то чему же тут удивляться, что рядом обязательно появится палач!
Господи! Да ведь я раба! Раба своих страхов и своих комплексов. Я отдавала свою судьбу в чужие руки, а потом обижалась, что со мной поступали не так! Ну, надо же!
Несколько секунд я приходила в себя, и вдруг в моей душе появилось такое спокойствие и уверенность, какое я не испытывала никогда. Нет! Я больше не буду щепкой в бурной реке. У меня есть корабль – моя судьба, и я – ее капитан. Теперь все будет по-другому.
Я решительно встала и пошла к телефонной будке. Сначала позвонила маме, сказала, что скоро перезвоню и приеду. Предупредила, что если меня будут искать, чтобы она отвечала, что я в Москве и она ничего не знает.
– Камила, что ты опять натворила? – забеспокоилась мама.
– Ничего, честное слово. Только больше не спрашивай, а то точно натворю, – отвечала я дурашливо.
– Горе ты мое…, – вздохнула мама, – катастрофа ходячая…
Потом я звонила знакомым и друзьям, всем подряд, надеясь хоть кого-то найти по старым телефонам. Но все тщетно. Многие телефоны не отвечали – не удивительно, пора летних отпусков. Пару раз я все-таки дозвонилась. Но в первый раз родители подруги переехали и в квартире жили другие люди. Второй раз я попала на маму моей школьной подруги Вали. Она сказала, что Валя с мужем и детьми живет теперь в Германии. Вот, в общем и все. Я задумалась. Кому же еще позвонить? Кто сможет дать мне временное пристанище? И вдруг сам собой в памяти всплыл телефон Руслана, Русика, Никитиного, да и моего друга.
Русик ответил сразу. У меня вообще сложилось впечатление, что он сидел у телефона и ждал моего звонка, ведь трубку он взял после первого же вызова.
Не успела я сказать несколько слов, как услышала в трубке:
– Милочка, девочка моя, как я рад тебя слышать!
– Русик, ты меня узнал? – удивилась я.
– Ну, ты даешь! Как же я не узнаю тебя, принцесса?..
– Русик, мне нужно где-то пожить, – выдавила я, – тут такая ситуация, понимаешь, – Я не успела закончить.
