Дмитрий Артемьев - Жлоб на крыше (сборник)
Вообще Вень славился подколками и разными чахоточками. Однажды катали на лодки нефтяного миллиардера из Тюмени. И когда шли Карибским морем, тот рассказал, что купил неподалеку небольшой остров. Хотел сделать приятное жене и детишкам. А не вышло – Венегуала приватизировала его собственность. Юристы советуют подавать в международный суд, но он считает это дело бесполезным. И закончил свой рассказ эмоциональным восклицанием, дескать, пусть он, то есть островок, пропадет к такой-то матери. Вень обнял магната, подвел к перископу, спросил, не этот ли островок его собственность. Получив утвердительный ответ, нажал пуск. Изумленный магнат увидел, как ракета вонзилась в остров, и как расцвел огромный гриб взрыва. Через некоторое время на этом месте виднелась спокойная гладь океана.
– Какая точность! – Магнат был в восторге. – А до Тюмени можешь стрельнуть? Есть там у меня один баловник.
– Поговорим.
Когда речь шла о серьезных делах, Вень не любил шутить.
Прикомандированным к кораблю не полагалось отдельной каюты. Подселили меня к матросу Степе, приятному парню, шутнику и эрудиту. Каюта оказалась просторной. Душ, туалет, в холле большой телевизор. Но времени для просмотра совсем не было. Весь день общаешься с командой, надрываешь животик от их приколов, вечером укладываешься в койку. Вообще на лодке сон хороший, глубокий. Чтобы при качке одеяло не спадало, его пристегивают по углам, точно так, как если бы пришлось спать на потолке. Но качка – событие редкое, когда лодка всплывает на поверхность. В глубинах моря качки нет. Царит безмолвие. Лодка неслышно крадется, приближаясь к вражеским судам, которые ни о чем не подозревают. Полная тишина. И только в кают-компании нашей лодки – шум, веселье, розыгрыши и смех. Так незаметно пролетает годовая вахта.
Мой сосед оказался человеком верующим. При посещении одного из портов Австралии, Степа зашел помолиться в католический собор. Священник расспросил его, кто он и откуда, и пригласил всю команду на торжественную мессу. Матросы приоделись и пошли слушать молитву, после которой был устроен торжественный ужин с жареным мясом и церковным вином. На следующий день Степа зашел помолиться в местную синагогу. Раввин расспросил его, выяснил, что Степа из России, закричал в восторге, что он знает много русских слов, и выдал их, ожидая от гостя соответствующего восторга. Услышав «Ептвоюмать», Степа действительно пришел в восторг. Они нашли общий язык, и Степа передал команде приглашение на вечернюю молитву в синагогу. Матросы приоделись и пошли слушать молитву, после которой был устроен торжественный ужин с кошерной рыбой и кошерным виски.
В портовом городе были еще и другие концессии, и Степа планировал ознакомить с ними команду, но капитан усмехнулся в усы. И неожиданно поступила команда на погружение.
За кошерным виски я поближе познакомился с радистом, которого матросы звали дедушка Морзе. Мы разговорились, я поинтересовался, давно ли он служит. Оказалось, прибыл всего несколько дней назад. Дело было так: шел он уныло из банка, где ему отказали в кредите на покупку телевизора. И вдруг встретил школьного приятеля Вовку Ждана. Не виделись, наверно, лет тридцать. Начались воспоминания, расспросы. Вовка, услыхав, что отказали в кредите из-за пенсионного возраста, захохотал, потом похлопал школьного приятеля по плечу и сказал, чтобы тот принес фотографию на паспорт. На следующий день дедушка Морзе пришел в банк за кредитом и предъявил паспорт на имя Солкодавкина Михаила Януарьевича, проживающего по проспекту имени годовщины октября в доме 77. Возраст просителя был 58 лет, что снимало все преграды на получение кредита. Девушка посмотрела паспорт и попросила минутку подождать, она должна принести бланк анкеты. Однако девушку с бланком сменили милиционеры с мрачными лицами. Оказалось необычайное совпадение. Банковская девушка являлась соседкой этого пьянчужки Солкодавкина Михаила Януарьевича, которого прекрасно знала в лицо. Милиционеры начали допрос, пришлось что-то наспех придумывать. Не хотелось выдавать школьного приятеля. Вначале сказал, что нашел паспорт. Понял, не доверяют. Заявил, что купил паспорт возле вокзала. Третью версию милиционеры не стали выслушивать, сказали только, что в таком пожилом возрасте врать стыдно. Отпустили домой, и велели подумать до завтра. Он рванулся к Вовке Ждану, тот долго хохотал, затем куда-то позвонил, с кем-то обсудил, и уже на следующий день у подводной лодки появился радист.
Иногда визиты длились целую неделю. Лодку посещали главы правительств, капитана принимали в мэрии, матросы разбредались по городу в поисках дешевой электроники и мехов. Однажды мы были сильно удивлены. Зашли в Могадишо. Африка, жара под 50 градусов. Все решили, что именно здесь стоит прикупить шубы и для жен и для продажи. Действительно, на центральной торговой улице все меховые магазины были забиты разнообразными шубами по смехотворной цене. Вечером, на лодке, команда обменивалась мнениями, разглядывая покупки. И тут, один из подводников, немного читающий по-английски, разобрал надпись на этикетке. Оказалось, что шубы предназначались для торжественных похорон. Команда смеялась так, что у некоторых началась икота.
Потом, много времени спустя, мне приходилось видеть в зимней Москве женщин, гордо носящих такие шубки.
Как известно, при переходе через экватор выполняется ритуал обмакивания всех новеньких членов команды в бочке с морской водой. В подводной лодке этот обряд также соблюдался. Определили по приборам линию экватора, всплыли, набрали ведрами полную бочку воды, и под смех присутствующих начали нас приобщать к морскому делу. Особенно хохотали над Александром Хаимовичем, матросом, заведующим типографией.
Командование поручило ему издать брошюру о вреде интимных связей в портах захода и ознакомить с ней каждого матроса. Брошюра была издана, вся команда была в восторге. Александр Хаимович поместил в ней краткую информацию по венерическим заболеваниям, более подробно описал публичные дома по маршруту лодки, и дал детальное описание некоторых жриц любви. Брошюра изобиловала фотографиями прелестных женских тел в соблазнительных позах. Особенно выделялись фотографии девушек, закутанных в крупноячеистые сети. Этим как бы подчеркивалась связь с морем.
Сунули в бочку также судового врача, которого в команде не любили. Был он по специализации проктолог, и всем матросам надоел регулярными проверками прямой кишки на предмет выявления геморроя на ранней стадии.
Избежать унизительной проверки никому не удавалось. Не помогали ни крик, ни уговоры. После проверки происходил такой разговор:
– Какая, в задницу, ранняя стадия у геморроя, – возмущался боцман, застегивая штаны. – Ты бы лучше горло проверял, на предмет выявления ранней стадии ангины.
– Хорошо, – соглашался доктор, – только подожди минутку, сменю резиновые перчатки. Или сойдет и с этими?
– Да иди ты в задницу, – отвечал боцман, выходя из лазарета.
– Только что там был. – Ответа раздраженный боцман уже не слышал.
Я тоже был доктором осмотрен, признан почти здоровым, однако получил совет не увлекаться острой едой и алкоголем, которые, по мнению доктора, вызывают прилив крови в область таза. Раньше ничего подобного мне и в голову не приходило. Хотя острую еду обожаю. Особенно мечтаю о борще. И я с ужасом думал, что по приезде жена встретит меня тем, что она называет украинским борщом. Незадолго до отъезда заглянул я в ракетный дивизион, и к слову поделился своим опасением с капитаном Венем. Тот засмеялся, спросил мой адрес, и пообещал избавить меня от супружеской стряпни. Я понял тонкую шутку и расхохотался в ответ.
Однажды признался в своем пристрастии коку. Судовой повар, большой специалист, вынужден был разочаровать меня. Оказалось, он не умеет готовить борщ. Все умеет, а простого борща сварить не может. Пробовал, не получалось. А вот суфле делает великолепно; из любой рыбы, которую ему ловят официантки, пока изображают русалок. Другой его конек – самогон. К моему отъезду он нагнал такого первача, что я не помню, как сошел с лодки, как меня отвезли в аэропорт, как я летел, какие делал пересадки. Немного отошел лишь во время таможенного контроля в родном городе. Оказалось, что Александр Хаимович положил мне в чемодан несколько изданных им брошюрок. Таможенники с жадностью конфисковали весь печатный материал с цветными фотографиями обнаженных красавиц, строящих глазки через ячеи рыболовной сети.
Жена с нетерпением ждала моего приезда. Только я вошел в квартиру после длительной отлучки, только поставил на пол чемоданы и сумки с вещами и подарками, как в прихожую вбежала обрадованная жена:
– С приездом, дорогой! Мой скорее руки. Я сварила твой любимый борщ.
– Как ее от этого отговорить, – начал размышлять я, но додумать мысль не успел.
