Борис Сидненко - Человек из чужого времени
– Тут вы не одиноки, у нас этим грешила вся страна. Будь я социологом, назвала бы данное явление эффектом Петрова.
– Шутите, а у меня это было действительно так. Нельзя жениться на половине человека. Печально, но факт, что я даже встречался с той другой, недостающей мне половиной. Бабка как бы сказала: «Хочешь все – отправляйся-ка тогда в другое время, там и найдешь желанное, а здесь не дури девке голову».
– Вы, Михаил, идеалист. В реальном мире все наполовину нормальные.
– Вероятно, я становлюсь таким же… Но как мне все это не по душе!
– А вы не задумывались над тем, почему ваше путешествие сюда не произошло в тот же день?
– Не знаю, видно, я должен был выполнить еще одну миссию, например похоронить дядю.
– Вы что же, так сильно были с ним связаны?
– Да. Дело в том, что мой отец погиб в последней крымской кампании, когда я был еще маленьким, и опеку надо мной взял мамин родственник. Она называла его дядей, ну и я называл его так же. Хотя по возрасту он был моим дедом. Мы были очень близки. И образованием, и карьерой я был обязан только ему. Незадолго до моего поступления в университет умерла мама, от воспаления легких. Мой дядя остался единственным близким для меня человеком. На маминых похоронах он сказал мне: «Ну что ж, видно, придется мне еще немного пожить, пока я из тебя не сделаю самостоятельного человека». Мы продали наш флигелек на Малой Посадской и купили огромную квартиру на Мойке. Теперь мы жили по соседству. Дядя частенько наведывался ко мне в гости. Мне было с ним интересно и комфортно. Я его очень любил.
– Что-то здесь не вяжется.
– Наоборот. Все слишком связано воедино. Девушка от меня отказывается. Я хороню дядю. Я остаюсь совершенно одиноким человеком.
– Одиночество – страшная штука.
– Я стал не только одиноким, но и несчастным человеком. Вы знаете, что это такое, когда нет ни родственников, ни друзей, когда нет рядом любимого и понимающего тебя человека?
– Я понимаю вас.
– Надеюсь… Только тогда каждой клеточкой своего существа я осознал и прочувствовал, что для нас означает связь с близкими людьми и их утрата… У меня нет братьев и сестер. Родственники с нами не общались. Я переживал, когда не стало отца, я страдал, когда умерла мама, Я чуть было не потерял рассудок, когда умер дядя. Ни родных, ни друзей, ни любимого человека… И вдруг я увидел ваш образ! Сознание помутилось, вспышка, удар молнии, и я за один миг пронесся сквозь столетие. Я попал в новое время и наткнулся уже не на мифическое видение, а на вас реальную.
– Вот это – неоспоримый факт. Наткнулись так уж наткнулись.
– Я напугал вас…
– До смерти.
– Да, конечно. Извините.
– Ладно. Это уже история. Или точнее – событие, с которого все началось.
– Получается так, что вы – мой ориентир и проводник в этом времени, мой добрый очаровательный ангел.
– А вы уверены, Михаил, что эта роль мне по плечу?
– Лиза, милая, только не отказывайтесь от меня и не бросайте посреди джунглей.
– А вы, оказывается, еще и «храбрец».
– Стыдно признаться, но это так. Я ужасный трус.
– А может быть, это куда более серьезное испытание?
– Что вы имеете в виду?
– Вы мечтали об идеале – и вот вы его получаете: ту самую девушку в новом обличье, соединившую в себе ваши потаенные желания, ваши мечты? Вот они, райские кущи, вот она, желанная Ева. Но жизнь полна соблазнов. И тут появляюсь я. Увы и ах! Адам на распутье. Вы хоть на секунду можете себе представить, что я – никакой не ангел, а самый что ни на есть змей-искуситель.
Лиза шутила, ей было весело. Михаил глупо улыбался, мол, шутка ему очень понравилась, а на самом деле он даже побледнел от того, как точно Лиза угадала его мысли. А девушка продолжала веселиться и подтрунивать над Михаилом.
– В моем образе жизнь подбрасывает вам не менее заманчивое искушение, чем соединение двух половинок. У вас дилемма. Перед вами опять встала задача выбора. Как тогда, сто лет назад. Вы готовы к такому испытанию?
– Не знаю. Возможно, вы и правы… Нет, вы не правы. Я хочу этого. Мне уже без вас – никуда.
– Расслабьтесь, Михаил, я же шучу. Не понимайте все так буквально, вспомните о том, что у вас есть замечательное чувство юмора. Здесь уже не джунгли. Здесь Невский проспект, тьма народу, мы среди своих, среди таких же слабаков, в общей стае.
Они сидели в кафе на Невском проспекте, ели мороженое, пили кофе и вели беседу. Стремительно надвигалась ночь. Город оживал. Зажигались фонари, то там, то тут в окнах появлялся свет, разноцветная реклама феерически мерцала на всех фасадах. Людей становилось все больше и больше. Именно это создавало особое ощущение спокойствия и возбуждения. «Стая таких же слабаков», как сказала Лиза, защищала Михаила от опасностей. Окружающий мир уже не казался ему джунглями. А радость и беззаботность праздно бродящих людей автоматически впитывались сознанием. То же ощущение мира передалось и Лизе. Беседа постепенно приняла лирическое направление.
– Скажу откровенно, мне понравилась ваша идея с соединением двух идеальных половинок. В какой-то момент люди начинают искать изъяны в образе любимого человека, а вы, наоборот, идеализируете свою любовь.
– Нет, Лиза, это не любовь, это всего лишь мои фантазии.
– Фантазии – это нереализованные желания.
– Чуть-чуть, в основном – игра воображения.
– Ой ли, а мне кажется, что как раз воображения здесь чуть-чуть.
– Не совсем так, – Михаил лукавил, и Лизе это нравилось.
– Так, так, я же вижу. Она вам нравится. Вас удерживает только то, что Юля замужем. Вы ведь человек высокой морали, чужих жен не домогаетесь.
– Я хотел бы оставить эту тему и говорить только о вас.
– Я не против.
– В моем времени мир был более закрепощен, чем сейчас. Все, что было особенным, сразу же бросалось в глаза. Другие девушки, или лучше сказать, те девушки, которые хоть чем-то выделялись на фоне остальных дам, подвергались обсуждению и награждались дурной славой. Их осуждали. Осуждение в обществе – это клеймо, которое тотчас переводило человека в низшую категорию – в разряд певичек, танцовщиц или того хуже. Сегодня этого нет. Люди в своих фантазиях абсолютно свободны. Не скажу, что все мне нравится, но и ханжой быть не хочу.
– А что вам больше всего не нравится в женщинах?
– Всего три вещи – сквернословие, пьянство и татуировки.
– Треть современных девушек отвернется от вас за такие слова. Может быть, можно смилостивиться хотя бы над татуировками?
– Никто по доброй воле не станет наносить на свое тело клеймо. Это абсурд.
– Согласна, это и безвкусица, и некрасиво. А как насчет одежды?
– Дамы моего времени одеты были иначе, это очевидно. Другое время, другая мода. Они были более кокетливы и замкнуты. Но это только до первого вздоха, пожатия руки, поцелуя. Дальше все происходило как и тысячу лет назад. Вероятно, так же, как происходит и в эти дни. У вас очень высокий темп. Вы хотите получить всё сразу и сейчас. А когда получаете, не знаете, что с этим делать. Я говорю не о вас, боже упаси, я все обобщаю – увиденное по телевизору, на улице, прочитанное. Я думал, мы другие, не такие умные, как вы. Оказалось – нет, мы такие же. Я получил вашу информацию и стал таким же. Я – законник и мысли не допускал, чтобы хоть на букву отклониться в сторону, но в критической ситуации, не раздумывая, пошел на нарушение закона.
– Это я вас принудила к тому. Не корите себя. Вы не совершили преступление.
– Пятница не мог быть умнее Робинзона по определению – дикарь и неуч. Робинзон дал ему свою культуру и свои знания. Пятница стал цивилизованным человеком. Получи Пятница сегодняшнюю информацию, он бы выглядел умнее Робинзона. Если я попадаю в другое время, значит, это имеет какой-то смысл. Я не могу пока что обобщить цепь происшедших событий и сделать какое-либо заключение, но уверен, что рано или поздно мне это удастся. Может быть, здесь недостаточно одной логики.
– Вы верите в мистику?
– Я верю в сказки, Лиза.
– А вы помните, как все в них происходит?
– Помню, конечно. Жил был чудак-простак, а где-то там, за тридевять земель, было чудо чудное, жило диво дивное.
– Конечно, оно только там и может находиться – за тридевять земель, в другом царстве, в другом государстве.
– В другом времени.
– Как бы там ни было, но для всех времен остается одно правило, одна норма, один закон: за любовь надо бороться. И здесь каждый имеет равные права. Побеждать надо самому. Мораль любой сказки в том, что добро всегда борется со злом. И если ты знаешь, что борешься со злом, то биться надо до последнего своего вздоха.
– Хорошо, если так.
– Нельзя быть счастливым за чужой счет.
– К сожалению, в реальной жизни люди не очень щепетильны и о морали не думают.
– В жизни никогда не происходит то, о чем написано в сказках. Потому что в это невозможно поверить.
– Поверить-то можно.
