Светлана До - Постигая Вечность
Но мне еще предстояло записывать ноты по памяти, и мы вернулись в дом, поднялись в отведенную мне комнату.
– Кукуля, утром я собираюсь отправиться в библиотеку, подскажи, где самая лучшая.
– Недалеко, я подвезу тебя завтра.
– Нет, я сама доберусь. Кстати, насчет шпионки я пошутила.
– Я знаю, – улыбнулась Кукуля.
– Ну, спокойной ночи.
– Я кое-что тебе дам.
Она протянула мне тоненькую перламутрово-розовую пластинку в форме сердца:
– На этой карточке деньги.
– Спасибо.
Я приобняла ее, Кукуля, поддавшись вперед, замерла.
– Это тебе спасибо, – еле слышно промолвила она.
– Ну, хватит, мы уже заблудились в благодарностях, – отвернулась я, пряча навернувшиеся слезы.
Оставшийся вечер я записывала ноты – ох и не легкой оказалась эта работа. Через несколько часов пальцы рук онемели, а в глазах рябило от нотных знаков. «Пора спать», – решила я, приняла душ, закуталась в воздушное полотенце, вышла на балкон. Полная луна, как огромный платиновый диск, застыла прямо над головой.
«А Луна – какой орган? Может, селезенка? Я стою под собственной селезенкой? Почему я его не спросила?» При воспоминании о Разуме я заскучала. Если он появится снова (хоть бы появился), первое, о чем спрошу, – о Луне. Внезапно мои мысли были прерваны – сильные руки обхватили меня сзади: это был мужчина, и уже во всеоружии. «Савик? Взыграли юношеские гормоны? Не-ет, это не Савик». С усилием выдвинула назад локти – руки разжались, резко развернулась и уперлась ладонями в грудь гостя. «Точно, Эктор».
– Не могу заснуть – ты перед глазами, – бормотал он, пытаясь дотянуться губами до моего лица.
– Выпейте снотворное, – продолжала упираться в него. – Я думала: вы все поняли за ужином. Не тратьте зря время. Успокойтесь и идите спать.
Он опустил руки, зло посмотрел, молча развернулся и пошел прочь. Созерцательное настроение как рукой сняло. Я злилась на него и жалела, как ребенка, которого обидела.
Вот и прошел мой первый день в себе.
Проснувшись следующим утром, полежала немного, подождала. Разум не появлялся.
«Интересно, он совсем исчез или на то время, пока я здесь? Будет очень жаль, если совсем». Привела себя в порядок, спустилась вниз. Кукуля хлопотала на кухне, Савик ушел в школу, ночной визитер – на работу. Мы сели завтракать. Вскоре пришла Олта: сухо поздоровалась, разместила в холодильнике содержимое принесенных пакетов и молча вышла. Мы перешли к чаю – ароматному, с кислинкой. Вернулась Олта, уже переодетая, не говоря ни слова, прямо перед нашими носами, начала собирать посуду со стола. Я, твердо обхватив запястье, отвела ее руку:
– У вас есть пять минут, пока мы не закончим. Идите полейте цветы.
Она посмотрела на меня, будто хлыстом огрела.
«Что-то я делаю не так и думаю не о том, раз во мне завелась такая злыдня», – подумала я.
– Идите, Олта, – примирительно сказала Кукуля, – я вас позову.
– Ты распустила ее.
– У нее такой характер – мне тоже неуютно в ее присутствии.
– Так уволь ее!
– Не могу.
– Скажи Эктору – он сможет.
Мы договорились пообедать вместе в том же кафе, и я отправилась по указанному Кукулей адресу, навстречу моему второму дню в себе. Спустилась в метро – здесь все было привычно и не привычно: та же суета, сутолока, но все внутренние конструкции собраны из прозрачных, воздушных материалов; поезда скользят бесшумно, легко. Нет гнетущего ощущения подземелья. Я доехала до нужной станции, вышла на поверхность и тут же увидела здание в форме развернутой книги. «Вот туда-то мне и надо». Перед зданием был разбит обширный парк. Несколько аллей, смыкаясь, вели к его входу. По краям каждой росли деревья – взрослые и не очень и совсем молоденькие. На стволе каждого прикреплена табличка с информацией – посажено тем-то, тогда-то. Ни одно имя ни о чем мне конечно же не говорило. Пока я дошла до библиотеки, узнала, что ей четыреста лет, фамилии нескольких поэтов, писателей: одни были еще живы, другие перешли в мир иной. Возле одного дерева, с овальной кроной, напоминающего тополь, я остановилась: оно было посажено неким писателем 250 лет назад. По меркам той моей жизни, это было… я подсчитала… это было всего два дня назад! Этот писатель успел родиться, натворить, умереть, остаться в истории всего за два дня до моего прибытия сюда!! Поднялась по широкой лестнице в просторный зал. За массивной стойкой в центре сидела женщина лет сорока с длинным тонким лицом, печальными круглыми глазами.
– Здравствуйте, – пропела она, как флейта, тонким нежным голоском. И сама похожа на флейту.
– Здравствуйте, подскажите, где я могу получить информацию, как можно более полную, об истории вашей, вернее, нашей цивилизации?
– Вам нужно пройти в видеозал. Там как раз есть то, что вам нужно.
Поблагодарив ее, я направилась в указанном направлении.
– Могу я вам помочь? – приветливо обратилась ко мне девушка-консультант.
– Можете.
Объяснила, что мне нужно.
– Я приехала из глубинки, не знаю, как этим пользоваться, – указала на табло на столе.
Девушка с удивлением покосилась на меня:
– Я все объясню – это не сложно.
Действительно, быстро освоившись, с замиранием сердца нажала я кнопку. «Что же мне предстоит увидеть?» Фильм так и назывался: «История цивилизации». «С ума сойти! Моя история! Интересно, как она выглядит изнутри и как совпадает с тем, что я о себе знаю».
Я погрузилась в просмотр – это был добротный, профессионально снятый фильм. История возникновения жизни виделась его создателям иной, чем нашим ученым: жизнь на Земле началась с двух человек, именно эти двое – предки всех ныне живущих. «Начало мне знакомо». Никаких теорий о перерождении человека из обезьяны или другого животного не было. Человек сразу появился человеком, не эволюционировав из некой первородной биологической смеси. Авторы фильма были агностиками, ничего не утверждали, с точностью описывая лишь то, чему были доказательства. Не обнаружила описаний технических новшеств, свидетельствующих о том, что моя внутренняя цивилизация ушла далеко вперед от той, в которой находилась я; не происходило во мне и планетарных катаклизмов – лишь упоминание о двух ледниковых периодах; и каждый, принося бедствия и приводя к гибели людей, вызывал мощный бросок научно-технического прогресса. Я подсчитала: дата второго точно совпадала по времени с моей операцией по удалению аппендикса, а в первом случае обнаружила неточность на це-лых сто лет. Миндалины мне удалили на столетие раньше.
«Полученной информации на сегодня достаточно». Уходя, подошла к даме за стойкой, поблагодарила.
– Как мне связаться с автором этого фильма?
– Мы не даем такую информацию. А в чем дело?
– Тогда передайте, если сможете, что первый ледниковый период случился на сто лет раньше. А фильм замечательный.
Дама смотрела недоверчиво:
– Я постараюсь.
Вооруженная общими знаниями о мире, в котором нахожусь, и о некоторых выдающихся его представителях, отправилась на встречу с Кукулей. Она сидела на прежнем месте, увидев меня – просияла. Я помахала ей рукой.
– Ну как дела в центре?
– Как всегда. Ученики ждут тебя с нетерпением.
– Я тоже. Кукуля, скажи честно, ты любишь мужа?
Она призадумалась, немного помолчала:
– Я люблю Савика, своих пациентов, полюбила тебя. А мужа… Мне его жалко.
– Жалко? Его? Менее всего он вызывает это чувство.
– У него очень ответственная работа и очень слабое здоровье.
Вспомнив вчерашнюю ночь, я бы в этом усомнилась.
– И потом… – продолжила Кукуля. – Он до сих пор любит жену.
– Но живет с тобой! Если любит – пусть вернется к ней.
– Никогда, он гордый. К тому же она замужем. – Кукуля отвечала честно, как ребенок.
– А тебе гордость позволяет так жить?
– Я ему нужна, и я не могу без Савика.
– А если ты полюбишь человека? Надо быть готовой к такой встрече.
– Как?
– Быть свободной. Ведь с твоим чувством долга ты никогда не бросишь мужа. Ты когда-нибудь слышала притчу о двух половинках одного яблока? – (Конечно, она не слышала.) Я рассказала ей. – …Так вот, я тоже не встретила свою половинку, – закончила я.
– Но все мужчины мечтали бы стать твоими.
– Но они-то не мои.
Ученики встретили меня как родную. А мне от их искренней радости стало тревожно: как долго я пробуду здесь и что будет потом? Вот и Рула. Она изменилась, будто тлеющий внутри огонек чуть разгорелся. Я собрала всех желающих заниматься, составила расписание занятий – получилось по пять учеников в день.
– А можно мне каждый день? – попросила Рула.
– Ты не будешь успевать.
– Буду. Я уже все выучила.
И дальше начались чудеса: все, что я вчера показала, она запомнила и выучила, отвечая без запинки. Уверенно ориентировалась в расположении октав, клавиш. «За такое короткое время?! Очень одаренная!» И все остальные ученики меня поражали. Занятия доставляли им удовольствие, так же как и мне. «Удивительно, – думала я, вспоминая свою недолгую педагогическую деятельность, – мои бывшие студенты, избрав музыку своей профессией, занимались спустя рукава. А эти несчастные, неуверенные в завтрашнем дне, стараются так, будто от этого зависит их жизнь». Во мне открылось потрясающее чувство – я полезна! Вот она – моя экзистенция. Как давно и тщетно искала я ее, а нашла здесь, в себе. Заглянула Кукуля.
