Евгений Поляков - Двухгодичник. Сказки про Красную армию
Эй, солдатик, выходи!
История эта началась еще до моего появления в роте, а закончилась уже в мою бытность. Хотя с таким же успехом все могло произойти и до, и после моего незабываемого путешествия в загадочный мир самых что ни на есть регулярных Вооруженных сил одной из супердержав.
В нашей отдельной кадрированной роте ПВО несли службу восемь офицеров и прапорщиков, включая меня, и порядка пятнадцати солдат. Вечерами, кроме выходных и праздничных дней, в роте из командного состава оставался только один оперативный дежурный, который практически все время проводил на командном пункте. Ему даже в туалет отлучиться – и то надо было у оперативного полка (пока его еще не расформировали), а затем у оперативного батальона отпрашиваться. Ротный оперативный, конечно, выходил в вечернее и ночное время проверить патрульных, посмотреть, как там в казарме, но основная его обязанность была небо стеречь от ворогов иноземных. Посему, можно сказать, что после официального окончания рабочего дня солдатики в роте были предоставлены почти что сами себе. Ну а что, они же не маленькие дети, моложе восемнадцати лет никого не было.
Вдобавок ко всему этому, КПП как такового у нас не было, только ворота и калитка, а сама территория роты была обнесена колючей проволокой, которая на столбах бетонных покоилась. Ее, колючку эту, частенько еще бычки как местные, так и пришлые рвали. Да и при определенной сноровке сквозь колючку эту, даже не порванную, можно было и просто перелезть. Получается типа «заходи кто можешь, бери что хочешь» или «а почему бы мне в самоволку не сходить?» Ну, не совсем так, конечно, но и в самоволку, разумеется, ходили, и гости незваные на позиции тоже обнаруживались.
Вечерами, когда роту покидал командный состав, к колючке периодически приходили местные девчонки определенного склада и кричали через ограждения простую до банальности фразу: «Эй, солдатик, выходи!» Сам не раз ее слышал, но не выходил, я ведь уже не солдатиком был. Спрашивается, вот на фига им это надо было? Райцентр наш не маленький был, ребят в нем хватало. Может, девушки таким образом думали вытянуть счастливый билет и уехать из своего родимого гнезда в далекие страны? А куда уедешь-то, в Среднюю Азию? Ну да ладно, я не психолог и вряд ли пойму мотивацию такого сорта дам. Бог им судья.
Спрос, как известно, рождает предложение. Раз девушки кричали, значит, кто-нибудь когда-нибудь и выходил. Вот в один из таких разов солдатиков вышло чересчур уж много, это опять же – по мнению вызывающей стороны. В результате в местном УВД нарисовалась заява на факт группового изнасилования солдатами нашей роты одной из уроженок здешнего п. г. т. То есть, выкрикивая пароль: «Эй, солдатик, выходи!» – девушка, наверное, думала, что сейчас выйдет один отличник боевой и политической, с которым они обсудят влияние имажинистов на раннее творчество Сергея Есенина, а в действительности-то вышли… представители азербайджанского землячества нашей роты. Как уж там дальше было, по согласию чи как, свечку никто не держал. Но на другой день в роте появились потерпевшая с представителем нашей славной милиции, который, кроме того, был еще хорошим корешем нашего старшины. Командир для начала провел построение личного состава, на котором выявили фигурантов с нашей стороны. Один из них пытался в аккумуляторной отсидеться, но и его нашли. Затем командир со старшиной, милицейским и любительницей неформального общения заперлись в канцелярии роты и стали обсуждать, как ситуацию разруливать. Лишние-то проблемы никому не нужны. После долгих дебатов высокие договаривающиеся стороны пришли к мировому соглашению, что данная девушка в обмен на определенное количество дензнаков, собранных и переданных ей до такого-то числа, обязуется забрать свое заявление из УВД. Дальше командир вызвал уже наших любителей клубнички, сообщил им о результатах переговоров и посоветовал срочно телеграфировать родне своей, чтобы те баранов быстренько резали и выкуп за вызволение своих чад либо по почте слали, либо сами везли.
Вот собственно факт приезда некоторых родителей доблестных защитников Отечества я и наблюдал уже в пору своего пребывания в роте. И девицу ту видел. Так, ничего особенного. Высокая, худая, как жердь, с лошадиным лицом. Чего уж там в ней нашли представители солнечного Азербайджана? Хотя на безрыбье и рак – щука. Да и ночи на Украине темные.
Роза по нулям
Так уж случилось, что родился я в день этой самой чернобыльской катастрофы. Раньше родился, аж на целых двадцать два года, так что взрыв этот на меня явно не подействовал. Опосредованно – да. Нет, никакого отношения к ликвидаторам я не имел и не имею. А вот через два года после взрыва того довелось мне послужить в Хмельницкой области, в райцентре Ярмолинцы. На ту пору всем местным по тридцать рублей гробовых платили за последствия Чернобыля. Военным этого не перепадало. Да в общем-то, фон радиационный на тот момент в п. г. т. нашем не шибко выходил за границы, мы его попервоначалу даже регулярно мерили. Вот по канавам сточным бывало фонил ДП-5А, ну тут уж не садись голой попой в канаву – и все хорошо будет. Еще на въезде в наш поселок стоял кирпичный заводик, и там в свое время был де-зактивационный пост для КамАЗов, что с ликвидации ехали. Мыли их там, фильтры воздушные снимали. А так как почти все у нас без головы делается, то фильтры эти пару лет так перед проходной того заводика и пролежали. Выпивал как-то с нами директор этого заводика и попросил нас фон там померить. Мы на другой день, как протрезвели, не забыли про просьбу защищаемого нами мирного населения, прогулялись с дозиметром, фон там был значительно выше, цифр, конечно, не помню (да даже единицы измерения – и те теперь позабыл), но выше нормы. Прибор не зашкаливало, но рядом с этой свалкой лучше было долго не находиться. Мы сие директору рассказали, вместе решили, что табличку со знаком радиационным намалюем и в свалку ту воткнем. Пока искали, из чего делать будем знак сей, как и чем его разрисовать и так далее, в селе народные умельцы научились эти фильтры воздушные как-то к теплицам своим с помидорками приделывать. То ли воздух, то ли воду фильтровать. Мы даже знак тот «радиационная опасность» чуть ли не зробили, пришли к свалке, а фильтров тех уже и нету. И смех, и грех.
Ну а теперь про розу. Через какое-то время после аварии в Чернобыле обязали нас два раза в сутки радиацию мерить и наверх докладывать. Вменили это в обязанности оперативного дежурного. На КП в бункере прибор поставили, датчик на улицу вывели, и надо было два раза в сутки – в семь утра и вечера – дозиметр тот тумблером включить, показания снять, и ежели они за рамки выходили, то цифирки на вышестоящий КП передать. А если радиация в норме была, то текст сообщения был следующий: «Роза по нулям». Если не в норме, то: «Роза столько-то». Все же зашифровано должно быть. Сразу после приказа оперативные честно эту розу мерили, ну а потом (как она долго нормальной стояла) большинство дежурных, не меряя, просто в семь часов выдавали: «Роза по нулям». Так вот и я в одно из своих дежурств выдал эту фразу и забыл. А часа через два после этого звонит мне оперативный полка и спрашивает: «А ты розу мерил?» Я отвечаю, что конечно, ведь я же вам докладывал. Вышестоящий оперативный продолжает: «Я знаю, что докладывал, а ты мерил? Иди-ка, померяй еще раз». «Есть», – ответил я и пошел к заветному тумблеру. Включил, смотрю – цифры действительно выше, чем обычно, но не радикально выше. Доложил наверх. Оперативный удовлетворенно так: «Ну я же говорил. Тут на Хмельницкой АЭС хлопок был, вот фон и выше». А СМИ в тот и последующие дни ничего так и не передали про хлопок тот.
Наглядная агитация
Из всех искусств для нас важнейшим, как известно, являлось кино. Ну а вторым по значимости в информационном противостоянии между загнивающим капитализмом и развивающимся социализмом несомненно была наглядная агитация. Сколько всяких плакатов, стендов, щитов повсюду было – не счесть, а в армии и того боле. Начиная от порядка сборки/ разборки автомата Калашникова и способов надевания ОЗК (общевойсковой защитный комплект, погуглите, кто не знает, что это такое), до не шибко художественных изображений защитников Отечества судорожно вцепившихся в свое оружие. Почему не шибко художественных? Ну а кто их рисовал? Максимум солдатик, который в изостудию при Доме культуры ходил. Конечно, аналога «Сеятеля» из «Двенадцать стульев» я в армии не встречал, но перлы попадались, у нас перед КПП, которого формально не было, висел вроде бы стандартный щит с солдатиком в каске, со звездой во лбу, с автоматом, направленным под сорок пять градусов к горизонту, и на заднем плане ракета с локатором. Ну и в самом низу какая-то штампованная фраза типа: «На защите Родины». Вроде действительно все стандартно, но даже вглядываться не надо было, чтобы понять – солдат этот был баба (да простят меня дамы). Нет, сисек не было, просто лицо бабское – и все тут. Непорядочек, ведь женщин тогда в армию редко брали, а уж автомат доверяли и того реже. Ну висит себе и висит, хлеба же не просит, но тут к нам какие-то проверяющие нагрянули и заметили сие нетленное творение. Заметили и сказали, что надо срочно исправить, придать-таки мужественность плакатному защитничку. Вроде как мимо нас по дороге может комиссия проехать с участием экспертов НАТО, и как бы нам с плакатом тем не ударить в грязь лицом.
