Олег Рой - Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя
– Как вас зовут… Кристина? Так вот, дорогая Кристина, я бы на вашем месте забыл алфавит. Навсегда! И больше бы так не рисковал ни при каких обстоятельствах. Понимаете?..
– Что?.. Да как вы… – начала было посетительница с возмущением, но, неожиданно передумав, схватила рукопись и уже на пороге коротко добавила: – Хам! Ненавижу…
Захлопнутая с размаху дверь сотряслась всем своим ламинированным плоским телом. Литагент откинулся в кресле и немедленно принялся считать удары каблуков девушки, убегавшей от его кабинета.
– Всего-то тринадцать! – через некоторое время с возмущением воскликнул он. – Так я и знал! Слишком короткие ноги! Вот у предыдущей…
Антон привык, что к нему постоянно приходят новые, никому не известные авторы, которые искренне верят в свой талант и неминуемую славу. Они так же искренне считают, что им требуется только небольшая помощь, чтобы стать новой звездой и засиять на литературном небосводе. Конечно, спустя несколько лет Хмуров привык и к тому, что предлагаемые сочинения зачастую невозможно читать и что в ответ на профессиональное мнение писатели в бешенстве хлопают дверью, но с непоколебимым упорством продолжают писать.
Наверное, это можно было сравнить с эпидемией, если бы не одно обстоятельство. Среди потока откровенно бездарных текстов в руки литературного агента иногда попадали по-настоящему талантливые произведения, и тогда… Оглушенный музыкой прозы, ослепленный искрами таланта, Хмуров вновь и вновь испытывал восхищение, граничащее с завистью. Почему он не может так писать? Почему судьба распорядилась иначе? Возможно, он проявил слабость и слишком быстро распрощался с мечтой?..
В Литературный институт Антон поступить так и не смог. Вначале у него даже не хотели принимать документы, ссылаясь на отсутствие публикаций, но когда юноша достал из рюкзака пачку тетрадей и десяток грамот, как будто пожалели. Вступительные экзамены состояли из трех этапов, последним был творческий конкурс. Обычное сочинение, импровизация на заданную тему, но именно она стала для Антона решающей… «Столица нашей родины» – объявил председатель комиссии, и все немедленно начали писать, и только он так и просидел до конца экзамена, растерянно глядя на белый лист и не зная даже, с чего начать… Конечно, что он мог знать о шумном, высоком, переполненном людьми и событиями городе? Ничего…
Однако совсем скоро все изменилось.
Поступив в заурядный, ничем не примечательный институт, Антон поселился в общежитии. На факультете управления учиться было несложно, особенно если за это полагалось реальное материальное вознаграждение. В дополнение к ежемесячной стипендии молодому человеку удалось устроиться курьером в одно из московских издательств.
И уже на втором курсе он знал о столице своей родины все или почти все. Улицы, проспекты, переулки и закоулки, проезды, микрорайоны, хитросплетения линий метро… Наслаждаться замысловатой красотой города можно было бесконечно, но главным преимуществом своей работы Антон считал совершенно другое. Выполняя поручения издательства, он знакомился с настоящими писателями. Попадал в их квартиры, проникался творческой атмосферой и постепенно обрастал нужными связями, благодаря которым сразу после института смог создать свое дело и стать успешным и удачливым литературным агентом.
Прошло немногим больше десяти лет. И если бы на миллиметровой бумаге или грифельной доске кто-то выстроил график карьерного роста Антона Хмурова, то уже в самом начале ломаная линия должна была бы резко устремиться вверх. Заключив выгодные контракты и самостоятельно разработав стратегию рекламной кампании, он сумел сделать популярными сразу нескольких авторов. Это была удача. Хмуров угадал еще нескольких перспективных авторов и сумел их раскрутить. Теперь к удаче прибавился и успех. В итоге, помимо неплохого дохода, у него появились профессиональный вес и авторитет. Теперь он мог выбирать. Ему звонили, с ним советовались, к нему приходили все новые авторы, причем не только начинающие, но и уже добившиеся славы. Наверное, это можно было бы назвать головокружительной профессиональной карьерой, если бы не одно «но». Объективность, с которой Антон оценивал творчество других, не позволяла ему иначе относиться и к собственным произведениям. И тут, как ни грустно, надо было признать, что он не гений и даже не настолько талантлив, чтобы претендовать на звание известного писателя. Писателя, которому за один лишь дар позволено все, вплоть до демонстративного игнорирования установленных сроков…
– Антон Викторович, можно? – Дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась секретарша со стопкой бумаг. – Необходимо согласовать план на следующий месяц, что мы будем предлагать издательствам. Кстати, обложки для новых приключений Бедокура уже готовы…
Литературный агент пристально посмотрел на де-вушку.
– Отлично, значит, будем предлагать одни обложки… – сердито сказал он и, на мгновенье скрывшись за монитором, добавил: – От Пономарева опять ничего нет! Даже единой строчки не прислал… Надо посмотреть договор, какие там предусмотрены штрафные санкции…
– Что вы! Как это санкции? Все только про санкции и говорят, – девушка испуганно прижала к груди папку с планами. – Не надо… Наверное, у него просто творческий кризис! У талантливых людей такое бывает, вы же сами знаете… К тому же Новый год скоро, и, конечно, ему хочется побыть с маленькой дочкой!..
Услышав это, Антон не выдержал и, раздраженно хлопнув ладонью по столу, воскликнул:
– При чем здесь Новый год? При чем здесь дочка? В конце концов, при чем здесь талант?! Он должен работать! Ковать железо, пока горячо, а не отсиживаться в детской! Мы здесь не в игрушки играем, – бросив взгляд на стопку бумаг, Хмуров закончил: – Как же все они мне надоели…
Сотрудница агентства вздохнула и после некоторой паузы решилась:
– Можно я уйду сегодня пораньше? Надо подарки купить к празднику, елку…
Хмуров презрительно улыбнулся и, отойдя к окну, заметил:
– Конечно, дело важное. Идите, я все равно буду здесь допоздна! Как обычно…
Антон предпочитал не нарушать сложившийся распорядок. Он действительно много работал, но, в отличие от других, не приравнивал это к подвигу. Сидел в кабинете, дни напролет читал рукописи, утверждал планы, напоминал авторам о существовании сроков и только когда становилось уже совсем поздно, был вынужден уходить домой.
Личная жизнь? Об этом не могло быть и речи. Правда, в последнее время кое-что изменилось. Антону очень нравилась одна девушка, но его настойчивые знаки внимания она воспринимала весьма равнодушно и в конце концов начала даже избегать их мимолетных встреч. Обида, ущемленные амбиции, ревность… Конечно, он испытывал все эти чувства, но профессионализм позволял уводить эмоции на задний, несколько обесцвеченный план. Спускаясь в метро или занимая место в трамвае, Хмуров вновь открывал рукопись и, погрузившись в привычное монохромное пространство, как будто откладывал реальную жизнь на потом.
Так было всегда, и этот вечер не стал исключением.
Возвращаясь домой, Антон дочитал очередной пустой роман. Сбитый на скорую руку, текст казался испещренным занозами и колючками. Они словно впивались в мозг и страшно раздражали. Чтобы избавиться от этих заноз, литературный агент решил немного пройтись. Вышел из трамвая за несколько остановок и зашагал по искрящемуся снегом тротуару. Вокруг царила шумная предновогодняя суета, но когда Хмуров свернул в переулок, все неожиданно стихло. Теперь каждый его шаг сопровождался протяжным хрустом, который смог заглушить лишь рокот автомобиля, неожиданно вырулившего из глубины двора. Красный, тонированный инеем, раритетный седан обогнал литературного агента, но, достигнув следующего перекрестка, внезапно неловко дернулся, взревел мотором, заглох и остановился. Дверь распахнулась, и из глубины машины показался длиннобородый статный мужчина в костюме Деда Мороза…
«Да, вот это сервис! Чего только не придумают, чтобы заработать побольше…» – саркастически усмехнулся Хмуров и, проходя мимо, с некоторой радостью отметил, что из-под капота «автоэксклюзива» струится голубоватый дым, почему-то пахнущий медом или каким-то ароматным вареньем.
– Молодой человек! Вы мне не поможете?.. – неожиданно услышал он звучный добродушный голос. От неожиданности он даже остановился. – Опять что-то с мотором, а я очень опаздываю… Будьте добры…
Оглядевшись по сторонам, Антон понял, что просьба обращена именно к нему. Он вздохнул и неохотно направился к машине, раздумывая, чего же хочет от него этот далеко не молодой актер в длиннополой, отороченной мехом шубе и в большой шапке, отороченной тем же мехом.
