Юрий Поляков - Возвращение блудного мужа (сборник)
– Фрустрационный аффект… – пробормотал справа Либидовский.
– Что вы сказали? – уточнил Саша.
– Это я так…
Ирина медленно, глядя себе под ноги, прошла по подиуму и села в кресло, бессильно уронив руки на колени.
– Скажите, Ирина, – задушевно спросил, выдержав пространную паузу, Сугробов, – что-нибудь предвещало вашу семейную катастрофу?
– Нет, ничего… – тихо ответила она, стараясь не смотреть в зал.
– Пожалуйста, громче!
– Нет, ничего… – Голос ее задрожал. – У нас была прекрасная семья. Мы знакомы с мужем со школы. И он всегда был так внимателен. Не пил, мастерил что-нибудь по дому. Соседи завидовали… Мама даже говорит: сглазили…
Данилиана слева удовлетворенно хмыкнула.
– У вас есть дети? – спросил Сугробов.
– Да. Коля недавно женился… Леночке – десять лет… Очень послушная девочка, безумно любит отца…
Это случайное совпадение – недавно женившийся сын – наполнило Калязина нехорошим предчувствием.
– И ничто не предвещало беду? – зловеще удивился Сугробов.
– Все было так хорошо! Муж устроился на новую работу в банк. Он экономист, очень опытный… Стал прилично получать. Я даже ушла с работы. Я была воспитательницей в детском саду… У нас появились деньги… Мы поменяли мебель… Я стала одеваться… Вот, платье купила… – Она всхлипнула и, чтобы скрыть волнение, расправила подол.
– Так что же случилось?
– У него появилась другая женщина. Его секретарша… Молоденькая… Не то что я теперь… Она буквально его приворожила…
– Дисморфомания, – пробурчал справа Либидовский.
Данилиана слева победно засопела.
«Идиотизм какой-то! – внутридушевно содрогнулся Калязин, и на минуту ему показалось, что это шоу специально устроено, чтобы унизить и оболгать его. – Но не мог же Гляделкин организовать все это специально? Это ведь стоит безумных денег, а он за копейку удавится! Нет, простое совпадение…»
– Когда вы узнали об этом? – решительно спросил брошенку Сугробов.
– Сначала я догадалась…
– Каким образом?
– Я не знаю, как об этом сказать… Здесь…
– Я вам помогу. Муж к вам охладел?
– Да, охладел, – облегченно подтвердила она. – Он приходил домой, отдавал деньги, но как женщина я его больше не волновала…
– И что вы сделали?
– Ничего. Ждала, пока нагуляется…
– А он не нагулялся?
– Нет. Однажды он пришел с работы раньше обычного, позвал меня на кухню, чтобы Леночка не слышала, и сказал, что уходит от меня…
– И чем же он мотивировал этот поступок?
– Мотивировал? Да, мотивировал… Он сказал, что в банке многое понял, что у него теперь новая жизнь и в этой новой жизни ему нужна другая женщина, которая его понимает и помогает ему… И такая женщина у него теперь есть…
– А вы ему, значит, не помогали?
– Помогала! В институте я ему конспекты переписывала…
– Вот она, мужская неблагодарность! – воскликнул Сугробов и впился взором в зал, ища сочувствия.
Зрители, надо сказать, уже возмущенно роптали. Калязин на минуту представил себе, что вместо Ирины в кресле сидит Татьяна, – и ему стало горько.
– Печальный случай, – покачал головой ведущий. – Но подозреваю, тут дело сложнее. Наверное, вы в какой-то момент перестали соответствовать его жизненным стандартам. Ведь так?
– Я села на диету… – вымолвила женщина.
– Наверное, этого оказалось недостаточно?
– Наверное…
– И с тех пор вы с мужем не виделись?
– Нет, он собрал вещи. Оставил мне квартиру. Даже из новой мебели ничего не взял, кроме своего письменного стола. Деньги он мне присылает по почте…
– А вы бы хотели его увидеть?
– Хотела бы, – прошептала она безнадежно. – Но он больше не придет…
– Не придет? – победно возвысил голос Сугробов. – То, что невозможно в жизни, возможно на телевидении! Встречаем: Анатолий, муж, бросивший Ирину!
И зал снова зааплодировал, вызвав у Калязина приступ тошноты. Из буквы «А» решительно вышагнул и ловко сбежал по лестнице невысокий подтянутый Анатолий, одетый в характерный для банковских служащих дорогой костюм с изящным – не в пример ведущему – галстуком. У Анатолия было узкое лицо, крупный нос и близко поставленные глаза, смотревшие настороженно. Увидев его, Ирина страшно побледнела, губы ее задрожали, она судорожно вцепилась в брошь на груди и отвернулась, чтобы не смотреть на блудного мужа. Он сел рядом с бывшей женой и машинально отодвинулся вместе с креслом.
– Не двигайте стул! – раздался суровый окрик сверху. – Свет собьете!
Блудный муж неохотно вернул кресло на прежнее место. Сугробов подошел к нему и некоторое время молча смотрел с осуждающим любопытством.
– Здравствуйте, Анатолий, – наконец заговорил Сугробов. – Спасибо, что согласились принять участие в нашей передаче!
– Пожалуйста, – ответил тот, бросив короткий взгляд на Ирину.
– Скажите, Анатолий, неужели вам не жаль разрушенной семьи?
– Жаль.
– Так, может быть, вы совершили ошибку и вот сейчас, на глазах у многомиллионных телезрителей исправитесь? Ирина, вы бы простили Анатолия?
– Простила бы… – еле слышно отозвалась она, мертво глядя в угол студии. – Ради детей…
– Громче! – потребовал голос сверху.
– Не могу я громче, не могу! – закричала она и забилась в истерике.
Зал нехорошо зашумел. Пока помреж бегал за водой, а сексопатолог, борясь с одышкой, лазил на подиум и щупал пульс у рыдающей Ирины, Сугробов стоял возле розового куста, меланхолически поглаживая бутоны. А Калязин в смятении вспоминал свой последний разговор с Татьяной и особенно то, как она впивалась в него ледяными пальцами, вглядывалась в его глаза и шептала, плача: «Са-аша, какой ты жесто-окий!»
Наконец все угомонились.
– Скажите, Анатолий, – строго спросил ведущий, оставляя в покое розы, – вы готовы вернуться к Ирине?
– Нет!
Зал ахнул. – Почему же?
– Это невозможно. Я не хочу возвращаться в прошлую жизнь. Я встретил другую женщину… Алену. Мне с ней хорошо.
– Ас Ириной вам было плохо?
– Неплохо… Не знаю даже, как сказать. Мне с ней было никак.
– Всегда?
– Теперь я понял, что – всегда.
Данилиана слева коротко хохотнула.
– Диапазон приемлемости, – шепнул справа Либидовский.
– Ас Аленой вам хорошо?
– Да.
– Что же это за Алена такая волшебная? Чем же она так хороша?
– Тем, что я ее люблю.
– А Ирину не любите?
– Нет, не люблю… Я благодарен ей за все хорошее, что у нас было. За детей… Но жить с женщиной, которую не любишь, по-моему, безнравственно…
– А жену с детьми бросать нравственно?! Гаденыш! – злобно крикнула из зала какая-то вполне приличная женщина.
Трусковецкая оглянулась и поискала глазами нарушительницу телевизионной дисциплины.
– Во-первых, давайте без взаимных оскорблений! – призвал Сугробов. – На нас смотрят миллионы. А во-вторых, мы дадим слово и вам, уважаемая. Но позже… Потерпите! Что вы на это скажете, Анатолий?
– Скажу: если бы вы хоть раз увидели Алену, то не называли бы меня «гаденышем»…
– Ах так?! Будь по-вашему!! – радостно завопил шоумен. – Встречаем: разлучница Алена!
Зал взвыл от такой наглости и бешено зааплодировал. По ступенькам уже спускалась молодая длинноногая особа в черных брючках. У нее были короткие рыжие волосы, и эта мальчишеская стрижка вкупе с узкими подвижными бедрами пикантно противоречила ее большой груди, волновавшейся под полупрозрачной кофточкой без всяких утеснений.
– Предклимактерическая девиация с фрагментарной гомосексуальностью… – вздохнул справа Либидовский.
Данилиана слева презрительно фыркнула, а Калязин с облегчением отметил, что эта хищная разлучница совершенно не похожа на Инну, разве что четкой, поставленной секретарской походкой.
Алена решительно подошла к креслу, села рядом с Анатолием и успокаивающе погладила его напряженную руку. Пальцы у нее были длинные, с ярко-красными острыми ноготками. Угрюмое, почти злое лицо неверного мужа потеплело. А потрясенная Ирина смотрела на соперницу в каком-то жалком оцепенении, точно только сейчас наконец поняла всю бессмысленность надежд на возвращение мужа…
– Хороша-а стерва! – шепнула, обернувшись, Трусковецкая.
– Хороша! – кивнул сексопатолог.
– Не в моем вкусе, – отозвался Саша.
Данилиана только пожала эполетами. Сугробов несколько раз обошел вокруг Алены, облизнулся и спросил:
– Алена, вам не стыдно?
– А почему мне должно быть стыдно? – Она нахмурила тонко выщипанные брови.
– Вы разрушили семью!
– Нельзя разрушить то, что уже разрушено!
– Ну и бесстыжая! – взвизгнула в зале все та же вполне приличная женщина.
– Выведу! – сурово пообещал Сугробов, найдя взглядом оскорбительницу, и снова обернулся к Алене: – Поясните, что вы имели в виду?
– Семья должна помогать мужчине состояться в жизни, а не наоборот…
– Что значит – наоборот?
– А то! Анатолий – человек выдающихся способностей. В банке его считают одним из лучших, и я уверена – он сделает блестящую карьеру. Это для него главное! А знаете, чем его заставляли заниматься в прежней семье?
