Маша Трауб - Наша девочка
– Что тут у вас? – в калитку заглянула соседка, которая, видимо, услышала истошные крики.
– Ничего! Девочкам волосы моем, – ответила тетя Тамара.
– Это правильно, – успокоилась соседка. – А в сыворотке держали?
– Держали, держали, – ответила тетя Тамара. – Сейчас в ромашке держим.
– Тамарочка, а можно мне тоже отвара, если останется? – заискивающе спросила соседка.
– Тебе не поможет, – резко ответила знахарка. – Ты уже давно лысая.
– Тамарочка, может, крапивой попробовать?
– Крапивой попробуй, – согласилась знахарка.
– Вот спасибо, а мне отвар или кашицу? – уточнила соседка.
– Лучше кашицу. Я тебе сделаю и принесу, только уйди. Не видишь, мы заняты!
– Спасибо, Тамарочка. Пусть у девочек косы до пят растут, пусть у них женихи будут богатые… Дай бог, дай бог, – прошелестела соседка, аккуратно прикрывая калитку.
Тетя Тамара шлепнула нас с Наталкой по затылку и окунула в тазики с отваром. Мы должны были прополоскать каждую прядку волос, втереть отвар в голову, пролежать в тазу двадцать минут. Наталка все-таки умудрилась вывернуться и легла на спину, запрокинув голову в таз. Но через пять минут взвыла и перевернулась обратно.
После этого тетя Соня выдала нам по гребню и велела расчесаться – ровно сто раз провести по волосам.
– Почему сто? – чуть не плакала Наталка.
– Будешь много разговаривать, двести раз расчешешься.
Тетя Тамара, которая следила за нами, подхихикивала.
Да, для Наталки это стало страшным испытанием. Особенно после того, как она увидела свое отражение в зеркале. Бедная моя подружка чуть не плакала.
– На кого я похожа? Как я теперь из дома выйду? – Наталка с ужасом смотрела на себя.
– Вот и не выходи, – отвечала довольно тетя Соня.
А я просто стояла с раскрытым ртом. Наталкины тугие кудри, замотанные огрызком веревки и вечно перетянутые резинкой, вдруг превратились в роскошные локоны, о которых может мечтать настоящая принцесса. Волосы блестели, переливались и струились по плечам. Тетя Соня не могла налюбоваться на дочь. Даже дядя Давид ахнул. Я посмотрела на тетю Соню и только сейчас заметила, как она поправляет тяжеленный пучок, который не удерживали шпильки и гребень.
– Птичка моя, – сказал дядя Давид, обращаясь к жене, – у Наталки твои волосы. Как я раньше этого не замечал?
– Да, и твой характер, – фыркнула тетя Соня, хотя было видно, что ей приятен комплимент.
– Что ты со мной сделала? – Наталка пыталась восстановить прежнюю прическу, заматывая волосы на манер вороньего гнезда.
– Мы просто помыли голову. И так теперь будет каждую неделю! – объявила тетя Соня.
– Нет, мамочка! Лучше вязать салфетки! – закричала Наталка.
– Кстати, можешь пойти погулять, я разрешаю, – сказала тетя Соня. – Пусть все увидят, какая у меня красивая девочка.
– Ты специально, да? Как я такая за ворота выйду? Надо мной все смеяться будут!
– Ну, как знаешь, – пожала плечами тетя Соня.
Наталка дулась до вечера. Гулять она так и не вышла, так что нам пришлось сидеть дома, дожидаясь, когда Наталкины волосы примут привычный вид. Я вязала салфетку, а моя подруга бросала ножик в дерево, на котором был нарисован круг.
Дядя Давид, увидев, чем мы занимаемся, расхохотался. Тетя Соня посоветовала Наталке брать пример с меня. Та в ответ хмыкнула и метнула ножик прямо в центр круга.
Вечером мы улеглись рано. Наталка без конца ворочалась и не давала уснуть мне.
– Давайте я вам сказку расскажу. – К нам в комнату зашла тетя Соня.
– Нееет, мам, еще и сказку! Мы уже не маленькие! – Наталка фыркала, дергала ногами и изо всех сил выражала недовольство.
– А я расскажу сказку про чудесные волосы красавицы Дзерассы. Жил-был на свете нарт Ахсартаг, – начала рассказывать тетя Соня.
– Мам, ну ты что, забыла? Расскажи так, чтобы Каринка понимала, – прервала ее дочь.
– Ну хорошо. Жил-был на свете один воин – самый сильный и красивый. Смелый, честный. Не было ему равных в бою. Однажды он увидел прекрасный дом, где стены были из перламутра, а полы из голубого хрусталя. На потолке сияла утренняя звезда, освещая своим светом огромный дом. Навстречу воину вышли семеро братьев и две сестры, одна краше другой. Их волосы сияли словно золото. Они были такие густые и длинные, что доставали до пола. Воина усадили за стол и поднесли ему сладкие кушанья.
– Подобного гостя не было в нашем доме, – сказали братья, – и никогда не будет. Прости нас за такой прием. Мы должны радоваться, но не можем. Вся наша семья в печали. И нет сил ее развеять.
– Что же у вас случилось? – спросил воин. – Пусть бог избавит вас от печали.
– У нас три сестры, – продолжили рассказ братья, – и наша младшая, самая любимая, самая красивая, превращалась ночью в белую голубку и улетала в сад воинов. Там растет на яблоне золотое яблоко. За день оно созревает, и наша сестра его каждую ночь похищала. Сколько раз мы ее предупреждали – не летай в сад воинов: они отважны, смелы, нет им равных в бою. Даже птицы боятся пролетать над их садом. Не летай за яблоками. Но она нас не послушалась. В ту ночь яблоню с золотым яблоком охраняли два воина. И один из них отстрелил крылышко нашей сестре.
В этот момент из соседней комнаты послышался стон.
– Кто это стонет? – спросил воин.
– Это наша раненая сестра, о которой мы тебе рассказали.
– Есть ли средство ее исцелить? – спросил воин.
– Есть такое средство. Если приложить ее крылышко к прежнему месту и дать отведать ей золотого яблока из сада воинов, она будет спасена. Иначе она умрет.
– А как вы наградите того, кто спасет вашу сестру? – спросил воин.
– Мы поклялись отдать ее замуж за того, кто ее вылечит. Самим богом суждена она только ему, – ответили братья.
– Я тот самый воин, который охранял в ту ночь яблоню, и я ранил вашу сестру. Ее крылышко у меня. От моей стрелы она погибает, я ее и исцелю. Ведите ее сюда.
– Не может она встать, придется тебе переступить порог ее комнаты, – сказали братья.
Воин встал и зашел в комнату. Он увидел, что в постели лежит девушка, краше которой нет на свете. Ее золотые волосы волнами спадали на пол. В ту же минуту воин полюбил ее всем сердцем. Он достал из-за пояса шелковый платок, развернул его и положил на рану девушки голубиное крылышко. После этого дал ей золотое яблоко. Откусила девушка кусок яблока, выздоровела и стала в семь раз краше, чем была. Солнце сияло на ее лице, а тело было белым, как луна.
Обрадовались братья и выдали замуж свою младшую любимую сестру за воина.
– И ты хочешь сказать, что, если бы не волосы, в нее бы воин не влюбился? – уточнила Наталка у матери. – Не верю я в эти сказки! Из-за волос никто не влюбляется. Я думаю, что воину понравилось, что девушка умеет в голубку превращаться и яблоки воровать – да так, что ее поймать не могли. Значит, смелая и хитрая. Иначе бы он на любой другой сестре женился. Вот так!
– Ну что мне с тобой делать? – засмеялась тетя Соня. – Сказка же про любовь!
– Только глупые девчонки в такую сказку поверят! – заявила Наталка и тут же уснула.
На следующее утро я проснулась от жесткого тычка.
– Ну сколько можно дрыхнуть? – возмутилась Наталка. – Вставай! Сегодня пойдем на Терек.
– Куда? Зачем? – не поняла я спросонья.
– Мишка письмо прислал!
Я резко подскочила, представив себе написанное изящным почерком письмо в красивом конверте, в котором Мишка приглашает меня на Терек. Может, это считается свиданием? Письмо – это ведь верный знак.
– А где письмо? Можно посмотреть? – спросила я у своей подружки.
– Что посмотреть? Камень? – не поняла она.
Оказалось, что у них был тайный знак – камень в почтовом ящике. Если лежит камень, то вечером все встречаются на Тереке.
– И что надо делать? – спросила я, расстроившись из-за того, что никакого бумажного подтверждения не существует.
– Готовиться! – объявила Наталка.
Целый день мы возились по хозяйству. Тетя Соня смотрела на нас с подозрением, но решила, что Наталка пытается избежать очередной мойки головы.
– Ты же говорила, что мы пойдем на Терек, когда свадьба будет, – шепнула я своей подруге.
– Да пока дождешься…
Вечером Наталка выпросила разрешения сходить погулять, и тетя Соня разрешила.
Мы побежали на край села. Наталка была в брюках, из которых явно что-то торчало.
– Что у тебя там? – спросила я, показывая на раздутые на талии тренировочные штаны.
– Перья, что же еще, – удивилась Наталка, вытряхивая из штанов перья, – давай, маскируйся.
– Зачем?
– Как зачем? Мы же будем гусей воровать! Надо, чтобы они нас не заметили, иначе такой галдеж поднимут, что вся деревня проснется.
– Разве на реке не купаются? Мы не купаться шли?
