Найля Копейкина - «Антиполицай». Удушение (сборник)
Мадина мысленно взмолилась, прося Бога: «Пришли ты мне её скорее. Не гоже мне в моём возрасте толкаться по вокзалам. Да ещё жара нестерпимая, а дома дел полно».
Бог, наверное, услышал молитву Мадины. В поле её зрения попала расстающаяся пара. Мужчина, слащаво поулыбавшись, простился с женщиной и заспешил к вокзалу, оставив её на перроне одну. Оставленная одна была симпатична, лет на пять-десять моложе Мадины, крашеная блондинка и, главное, её никто не встречал. Сердце Мадины радостно колыхнулось, но внешне она осталась спокойной, ничто не выдало её радости. Блондинка же, проводив секунды две взглядом уходящего от неё мужчину, осмотрела свой тяжёлый чемодан, выставленный им на перрон, поправила сумку на плече, и уже намеревалась двинуться, как и все в направлении вокзала. Два таксиста с разных сторон устремились к ней. Тут мешкать было нельзя, Мадина очень юрко скользнула сквозь людской поток и опередила таксистов. Это моя гостья, – объявила она им на своём языке, и, обернувшись к несколько опешившей женщине, с улыбкой но тихо, так, чтоб расслышать её могла только блондинка, сказала ей русским языком с лёгким кавказским акцентом:
– Они сдерут с тебя. Тебе куда надо? Поехали ко мне, у меня и сад, и море близко, и дом большой. Я тебя как королеву на веранде устрою. Отдохнёшь, загоришь. Санаторий рядом. Скучно не будет. Знаешь, какие у нас мужчины – скучать не дадут.
Блондинка заметно повеселела, но озабоченность на её лице ещё оставалась.
– Я ведь не могу много платить, мне бы что-нибудь попроще.
– идём, идём, – хватаясь за чемодан, сказала Мадина. – Договоримся.
Приезжая почти побежала за Мадиной, уносившей её чемодан. Мысли её не успевали укладываться в ряды.
«Море близко – здорово, а то вон Катька рассказывала, ездили на море на маршрутках, битком. Да очередь… Санаторий. Значит, отдыхающие. Может, прикадрю кого. Чего-то и о мужчинах она говорила, это о санаторских что ли? Да нет, наверное, о местных. Это здорово».
Что-то сладкой волной прокатилось по телу блондинки.
«Интересно, а сколько залупит? Может, скажет, 250 рублей в день. Да пошла она, вот чешет с моим чемоданом, а, может, я и не хочу к ней вовсе, может, я найду себе другое жильё. Вообще, далеко ль бежать – то, уж мимо вокзала пробежали, а мне Катька говорила, надо сразу билет на обратный путь брать. Нет, Катька сказала, надо брать сразу из Зуйска туда и обратно, но ведь не было. Кассирша сказала, что как приеду, надо сразу купить, будут. Куда эта стервоза волочёт мой чемодан? Невеличка, а сильная. Как мне её остановить? Чего это она, на этой красной машине меня повезёт? А это кто? Симпатичный. А глаза-то, глаза. Обжигает прямо».
Бежала недолго, мысли так и не уложились в ряд, как она любила. С толку сбил красный цвет машины и молодой красавец-мужчина рядом с ней. Нина – так звали блондинку – любила стройных кареглазых брюнетов. А у этого вообще был маслянисто-бархатный взгляд. Ласкающий взгляд.
– Какая красивая женщина! – воскликнул мужчина, сделав при этом руками красивый театральный жест.
Нина поняла, что речь идёт о ней, зарделась и, не найдя, что ответить, спросила Мадину, укладывающую её чемодан в багажник.
– А далеко нам ехать?
Мужчина открыл перед Ниной переднюю дверцу авто и протянул ей руку.
– Садитесь. Дальше моря я Вас не увезу моя машина – не корабль.
«Красиво говорит», – с гордостью подумала о сыне Мадина.
«Он с юмором» – обрадовалась Нина.
Перед тем, как усадить Нину в машину, Фархат приложился к её руке губами. Нина чувствовала на руке чуть дрогнувшую упругость губ мужчины, видела прямо перед своим лицом его склонившуюся голову с жёсткой чёрной шевелюрой и чувствовала, что очень хотела бы оказаться в его объятьях.
– Фархат, – назвался мужчина. А вас как зовут?
– Нина, Нина Павловна. Но можно просто Нина.
* * *Дом, к которому подъехала машина, выделялся в ряду других своей новизной, величиной и высоким новым забором вокруг него. Машина въехала в автоматически открывшиеся ворота и встала у крыльца. Мадина юрко и незаметно выскользнула из машины.
– Где это мы? – немного оторопело спросила Нина, оглядываясь назад, чтоб адресовать вопрос Мадине, но той в машине уже не было, и потому она отнесла вопрос Фархату. Его доброе милое лицо, белозубая улыбка и мягкий голос тут же успокоили её.
– Ниночка, мы приехали. Тут вы хорошо отдохнёте. Не бойтесь, вас тут никто не обидит. Я не позволю.
– А море? – как-то нелепо оглядываясь по сторонам, спросила Нина.
– Море рядом, разве вы не слышите, как оно своим прибоем приветствует вас? Часика через два я сам провожу вас к морю, а пока, идёмте, мама приготовила вам комнату.
Фархат выскочил из машины, кинулся подавать Нине руку, но не успел, его окликнули с крыльца. На крыльце дома стоял мужчина-кавказец, обелённый сединой, крепкого телосложения, среднего роста. Белая футболка и лёгкие светлые брюки плотно облегали мужчину. Нина почему-то ассоциировала его с эстрадным артистом. Встретившись с Ниной взглядом, мужчина расцвёл в улыбке и расширил руки в жесте, означающем приветствие и радушие.
– Я думал к нам едет какая-нибудь заморённая старушка погреться на солнышке, а тут… цветущая роза, красавица, – сказал мужчина с лёгким акцентом, и правая рука его театрально взметнулась вверх.
Не спуская с Нины умилённо-радушного взгляда, он стал медленно спускаться по лестнице крыльца, на четвёртой ступеньке приостановился, через плечо что-то гаркнул кому-то не на русском языке и продолжил спуск. Мимо него по лестнице к машине легко сбежал худощавый юноша и, бросив на Нину заинтересованный игривый взгляд, устремился к багажнику. Тем временем, откуда то из сада к машине вышел ещё один молодой мужчина с голым торсом. Он внимательно рассматривал Нину, и было видно по его лицу, что она ему симпатична. Его Нина заметила не сразу, а только тогда, когда спустившийся с крыльца мужчина повелительно что-то сказав, обвёл всех строгим взглядом: юношу с чемоданом Нины к руке, Фархата и вышедшего из сада. Легко кивнув Нине, мужчина ушёл обратно в сад, Фархат влез в машину и куда-то уехал на ней, наверное, в гараж, а юноша с чемоданом всё так же легко и весело, невзирая на тяжесть чемодана, взлетел по лестнице вверх и скрылся в доме. Нина осталась стоять у крыльца со спустившимся ей навстречу радушным мужчиной артистичной наружности. На вид мужчине было лет 50–60.
– Я – хозяин, – сказал мужчина, обводя взглядом и рукой какой-то неопределённый круг. Меня зовут Зият. А тебя как?
– Нина, – ответила Нина, проникаясь уважением к стоящему перед ней мужчине. Ей нравилось, как он ловко командует молодыми красавцами, нравилось понятие «хозяин», нравилось его радушие, и, конечно же, большой усладой для неё были его слова «цветущая роза, красавица», сказанные в её адрес.
* * *Нине понравилась комната, в которую хозяин провёл её по узкому длинному коридору: красиво убранная, чистая, с двумя большими окнами, с широкой кроватью, с большим зеркалом в массивной резной раме из дерева, платяным шкафом и с мягким ковром на полу. Ковёр особенно порадовал Нину. Она любила ковры на полу, любила с тех пор, как однажды в десятом классе попала домой к одной своей однокласснице и ощутила стопами мягкость ковра, устилавшего пол в комнате, куда была приглашена. В тот день, как-то пришлось к слову, одноклассница проронила, что ковры на стенах – это мещанство, сейчас модно стелить ковры на пол. Но у Нины с матерью был всего один ковёр, который висел уже лет двадцать на стене над кроватью матери, и та ну никак не соглашалась снять его и постелить на пол.
– Тут, – Зияд широким взмахом руки как радиусом очертил комнату, – вы, Ниночка, будете жить. Живите, сколько вам захочется. Отдыхайте. У нас солнце, море, фрукты… Напротив, – указал на дверь рукой, – душ, всегда помыться можно. Там, – махнул рукой налево, – веранда, сад. Располагайтесь.
Говоря всё это, Зияд наблюдал за Ниной, и понимал, что ей всё нравится тут.
Минут через пять-семь Нину пригласила Мадина. Пригласила без особого расположения, как показалось Нине. Она буркнула с непонятной интонацией «пойдём, красавица», махнула приглашающе рукой, и, не дождавшись вопроса Нины, развернулась к ней спиной и пошла. Нина поспешила за Мадиной. Пришли на веранду. Мадина усадили Нину на диванчик за невысокий круглый стол, накрытый яркой скатертью, уставленный фруктами и восточными яствами и куда-то, ничего не сказав, поспешно удалилась. Посредине стола стояла бутылка с домашним вином, рядом – два фужера из красного стекла. Нина, почти ничего не евшая в дороге, при виде печёностей и фруктов почувствовала голод, но Мадина ей ничего не предложила, и, учитывая, что фужеров на столе было два, Нина ждала, что кто-то сейчас подойдёт ещё. Прошло минуты три, за которые Нина сумела осмотреть убранство веранды, ей показалось, всё тут было устроено очень мило, чуть ли не сказочно: пестрота ковров, устилавших пол, цветов, засаженных в длинных коробах вдоль всего периметра внешней стены веранды, необычно яркая белизна стен, большущий экран телевизора на стене, какой Нина видела только в стоматологической поликлинике, где работает её подружка Зинаида, этажерка на витых ножках с какими-то красивыми безделушками на полочках, коврик на стене с двумя подвешенными поверх его перекрещивающимися саблями, под потолком веранды – мощные балки, которые придавали всему какой-то романтический вид.
