Роза Листьева - Дом у кладбища
– Я послал гонца королю Ордону Всемогущему, просить руки его дочери Хингральд.
– Хингральд? – переспросил принц. – Так вот в чём была её тайна!
– Какая тайна? – спросила королева.
– Я женюсь на ней!
– Король поставил одно условие. Он даст своё благословение на брак в обмен на Эвелилово рубило.
– Я всё равно женюсь на ней! – храбро ответил принц.
Музыка звучала, и пары кружились в большом просторном зале. Король Ордон Всемогущий восседал на троне рядом со своей королевой. Ургунда была очень мрачной. Ей не нравились ни балы, ни музыка, ни кружащиеся вокруг короли, королевы и принцессы. Хмурая, она сидела и наблюдала, как молодой принц Андриэль кружился с Хингральд. Она была прекрасна, вот только её лицо скрывала маска. Все с любопытством поглядывали на них.
– Ты заметила, что все смотрят только на тебя? – спросил Андриэль.
– Не преувеличивай, это совсем не так, – смутилась Хингральд.
– Как ты думаешь, о чём они шепчутся?
– Эти косоглазые лопоухие гоблины постоянно толкаются и наступают мне на платье.
Принц улыбнулся и сказал:
– А знаешь, зачем я приехал?
– Зачем?
Он взял её руку и громко сказал, чтобы все могли слышать:
– Прошу минуточку внимания! Я – принц Андриэль, наследник короля Дориана. Хочу предложить свою руку и сердце моей любимой Хингральд, дочери короля Ордона Всемогущего. Согласна ли ты стать моей женой и на веки вечные скрепить наш союз?
Андриэль держал её за руку, стоя на одном колене.
– Да, я согласна!
Королева Ургунда выронила веер.
– Плохая примета, – начали шептаться.
Все присутствующие хлопали и вытирали слёзы. Королева Кассандра расплакалась, глядя на своего счастливого сына.
– Ну, наконец-то мы нашли ему достойную пару. Теперь он остепенится и перестанет странствовать по миру.
Вдруг прогремели фанфары, и стражник громогласно объявил:
– Её величество принцесса Хингральд пожаловали, дочь короля Ордона Всемогущего, наследная принцесса!
Двери отворились, и вошла Хингральд. Вдруг возникла пауза и повисла тишина. Все расступились. Хингральд улыбалась и шла с гордо поднятой головой.
– Что всё это значит? – спросил король Дориан и выхватил меч. – Кто-нибудь мне объяснит?
Принц хотел поцеловать невесту, но застыл в нерешительности.
– Арагонда! – вскричал король Дориан.
– Самозванка! – крикнула ведьма.
И Хингральд покраснела. Она от обиды чуть не расплакалась, ведь она была настоящей принцессой.
Арагонда разозлилась, топнула ногой, и у неё в руках появился посох. Все попятились в разные стороны. Принц смотрел на неё и не мог поверить своим глазам.
– Ты спасла мне жизнь, – сказал он Хингральд, – я чуть было не женился на ней!
– Поспешишь – людей насмешишь, – крикнул ворон, сидевший на плече у Ордона. Он разозлился, схватил птицу, кинул её об пол и пнул так, что в разные стороны разлетелись перья.
– Кажется, летать я больше не смогу, – ворон бессильно хлопал крыльями.
– Чтоб ты сдох, старый хрен!
– Ты испортила мне свадьбу, Хингральд, но ты меня не победишь! Я сделаю так, что на тебе никто не женится! Твоё уродство сделает тебя одинокой, и смерть станет твоей судьбой! Ты заснёшь и никогда больше не проснёшься!
– Любимая, – сказал Андриэль, – чтобы с тобой ни случилось, где бы ты ни была, мы всё равно поженимся.
– Протарастух! – громко произнесла Арагонда и направила на Хингральд свой посох. – Ты будешь навеки проклята и заключена в крепость. Там тебе самое место! И никто тебя уже не спасёт! У тебя нет будущего! Над тобой тяготеет проклятье, и все, кто протянет тебе руку, будут прокляты! Протарастух! Протарастух!
Ведьма стукнула посохом об пол, и Хингральд упала замертво. Андриэль обнажил меч и проткнул ведьму насквозь, но та рассмеялась и исчезла. Он бросился к своей невесте, но вместо прекрасной принцессы он увидел безобразную старуху. Он упал на колени и вознёс мольбу к небу. Её сердце превратилось в камень и больше не стучало. Послышался раскат грома, и ударила молния.
– Ты дорого за это заплатишь! – сказал Дориан Чёрному королю. Их мечи скрестились над телом бездыханной принцессы.
– Но если он на ней не женится, я сам лично отрублю ему голову. Тебе ясно? – спросил Ордон. В руках у него было Эвелилово рубило.
– Где ты его взял? – спросил Дориан.
– Это подарок Арагонды, – засмеялся тот.
Дориан отбил удар Ордона, и рубин сверкнул, словно на солнце, но схватка длилась недолго. Меч Дориана отлетел на несколько метров и упал на каменный пол. Король остался безоружен. В притихшем зале, казалось, вовсе нет народа.
– Знаешь, что тебя ждёт? – спросил Ордон Всемогущий. Его меч коснулся подбородка лежащего на спине короля. – Смерть! Как долго я мечтал об этом! Теперь твоя жизнь принадлежит мне, и я не намерен тебя терпеть. Если он женится на ней, как обещал, то я тебя пощажу, а если нет, то ты умрёшь.
Андриэль посмотрел на покойницу и перекрестился. Он не мог на ней жениться. Теперь. Он был слишком молод и красив.
– Последний раз спрашиваю: женишься ты на ней или нет? – закричал Ордон, но тот молчал.
И, не колеблясь, Ордон воткнул меч ему под ребро. Он схватился руками за окровавленную рану.
– Теперь мне нечего бояться. У меня нет врагов. Моя дочь умерла. Мы похороним её в Де Труале, в нашей фамильной усыпальнице. А рядом будет башня, в которой будет сидеть тролль, он так её любит! А рядом будет лежать труп этого неудачника.
– Нет, лучше я приму смерть от руки палача, чем стану троллем! Защищайтесь!
– Смелый мальчик! Но тебе недостаёт ума! – сказал Ордон и толкнул его, потом наступил ему на руку, в которой был меч. Он выпал из руки, и Ордон отшвырнул его ногой.
– А этого в темницу, да в самую тёмную, с крысами и летучими мышами, чтобы я слышал его вой!
Руки Андриэля покрылись волосами, уши вытянулись, лицо покрылось бородавками, на ногах и руках выросли когти. И он поклялся отомстить. Это было его единственным желанием. Теперь он не мог выбраться, он был прикован тяжёлыми цепями, но жажда мести жгла его огнём. Ещё его мучила совесть, он понимал, что не сдержал своё обещание и предал ту единственную, которую так долго искал.
– Любимая, если бы я мог искупить свою вину…
Но тут он услышал щебетанье птички. Так и есть, белый голубь прилетел и сел на окно, загороженное решёткой. Он взял его в руки и поцеловал.
– Лети в сад к моему отцу и возьми там розу, отнеси её той, что никогда не будет моей.
И тролль грустно заплакал.
Принцессу отпевали в церковном соборе. И, по легенде, в окно влетел белый голубь, он сделал три круга вокруг окаменевшей принцессы, и роза упала прямо ей в руки. Ордон махал мечом, пытаясь разрубить птицу, но ничего у него не получилось. В королевской усыпальнице приготовили паланкин. Принцесса должна была быть похоронена со всеми почестями, как подобает её положению. Она лежала с бледным лицом, словно кровь её застыла. Иногда казалось, что она хочет вздохнуть, но тело её лежало неподвижно.
– Теперь я буду править миром! – поставил точку Ордон.
И солнце зашло за тучу. Так началась война. Но неоспорим тот факт, это уже история, что вечная любовь не горит, но она долго полыхает, сжигая на своём пути неверующих в это святое чувство…»
Феликс замолк и перестал читать. Все сидящие молчали, и возникла пауза. Только Померанец мурлыкал, устроившись на руках у Альбины Бенедиктовны. Она его поглаживала, а он зевал во весь рот с торчащими во все стороны усами.
– Я вот только одно не поняла, – спросила уже сонная Лиана, – какая ещё усыпальница?
– Нам это предстоит выяснить, – ответил Феликс.
– Если это написано человеческой рукой, – вмешался Эдуард Яковлевич, – значит, где-то здесь, на территории замка, находится усыпальница.
– Видимо, раньше Де Труаль был чем-то вроде погребального сооружения, – добавила Виолетта Михайловна.
– А теперь здесь будем жить мы, – вздохнула Лиана.
– Мы установим контакт с нашими привидениями и спросим, чего они хотят, – вдруг неожиданно осенило Феликса.
– Я в этом не участвую, – отрезала Лиана.
– Вдруг получится? Я возьму лист бумаги и ручку и оставлю в пустой комнате. К утру там, возможно, уже что-нибудь будет написано. Пусть у нашего дома плохая репутация, но нам по силам это исправить. Ты мне веришь? – спросил он Лиану.
– Не знаю… А впрочем, кто знает…
Феликс взял листок бумаги и ручку. На часах было уже одиннадцать. Всем хотелось спать. Он положил на стол письменные принадлежности и загасил камин.
– Доброй ночи, – сказала Альбина Бенедиктовна.
– Доброй ночи, – сын обнял её и прибавил: – я сегодня очень устал.
Все стали расходиться по своим комнатам. Вскоре свет в доме погас. Только в гостиной тихо шагали часы. Шорохи, разговоры, стоны – ко всему этому они уже стали понемногу привыкать. И только запертая на ключ дверь всё же вселяла чувство уверенности. Мужчины не боялись привидений, о которых пишут и говорят, но вой, послышавшийся за окном, вынуждал их запираться покрепче. Сердце замирало, и трясущиеся руки с ключом тянулись к замку. Но тут тишину нарушил звонок в дверь.
