Александр Рыжов - Мобберы
Попикировались ещё минут пять и сошлись на компромиссном варианте: встретиться завтра в шесть вечера на Новоизмайловском проспекте, за одним из корпусов расположенного там комплекса общежитий. Рита согласилась скрепя сердце – ей вообще не улыбалось встречаться с преступными элементами, но в данном случае иных возможностей не было. Обмен следовало произвести очно.
После того как договоренность была достигнута, Рита ощутила навязчивое желание пойти в душ и вымыться антибактериальным мылом. Так она и сделала, но ещё некоторое время тело чесалось, словно с него стекала смрадная жижа.
На свидание с мафией она отправилась в сопровождении Вышаты и Хрофта. Само собой, газовый пистолет был проверен и уложен в сумочку так, чтобы его можно было выхватить в любой момент. Рита долго колебалась: предупредить или не предупредить отца. Тогда в дело вмешалась бы полиция, за субчиками отправили бы «хвост», а то и повязали всю гоп-команду прямо на месте… Увы. Рита отдавала себе отчёт в том, что вязать их на месте не за что. Они ведь не дураки. Наличие у них пропавшего портфеля не доказывает их причастности к покушению на Калитвинцева. Да и было ли покушение? Дело настолько зыбкое, что ни к чему не придерёшься.
Словом, от идеи выложить всё откровенно отцу Рита отказалась. Полицейских топтунов даже ненамётанным глазом отличить легко, а на Новоизмайловский, надо думать, не хрюндели ушастые пожалуют. Унюхают опасность, насторожатся. Ещё чего доброго залягут в берлогу, жди потом снова… Нельзя спугнуть, нельзя!
Рита не признавалась себе, что пуще всего ей претит вмешательство отца в её расследование. Пусть оно не её собственное – посвящены в него и Джим, и Хрофт, и Асмуд, и, конечно, Вышата. Но не всё ли равно? Главное, что они – сами! – всё начали, им по справедливости и должны достаться лавры. Извини, папа.
Городок, сложенный, как паззл, из одинаковых домов, в каждом из которых помещался большой человеческий муравейник, нежился на солнце, бессовестно выставив на всеобщее обозрение засорённые тропы, ведшие к нему от проспекта, и мусорные контейнеры, стоявшие под окнами. К одному такому контейнеру и подошла Рита со своим эскортом. Подошла и поёжилась. Контейнер был стыдливо притулён на стороне, обратной той, где находился вход в корпус. Обзор из окон отличный, но, случись что, кто побежит на выручку? Никто не побежал бы даже в том случае, если бы конфликт произошёл в двух шагах от парадной двери, но там хотя бы люди ходят, а тут… Эх, просчиталась с местом!
Конкуренты уже паслись на травке близ контейнера. Было их трое, Рита узнала в них гамадрилов, что, маскируясь под болельщиков «Зенита», напали на неё и Вышату на Невском. Тот, что давеча дырявил ей ножом пупок, на сей раз был отряжён в качестве второй скрипки этого разбойничьего оркестра. Первую играл щекастый мордоворот, чей голос невозможно было спутать ни с каким другим. Прежде Рита слышала его только по телефону, теперь убедилась, что речь вязнет у него во рту, как будто он не переставая жуёт козинаки.
– Ну… чвак!.. принесли… чвак?
– Принесли. – Держась поближе к углу здания, она приподняла флэшку за шнурок и поболтала ею в воздухе, словно дразнила кота ароматной сосиской. – Где портфель?
Мордоворот протянул руку назад, в неё услужливо вложили ручку кожаного учительского портфеля.
– Давай флэшку!
– Сперва портфель.
– Ишь, маруха… чвак твою! Чем докажешь, что флэшка не палёная?
– А чем докажешь, что портфель тот самый?
Мордоворот повернул к ней портфель передом, и Рита издали углядела табличку с монограммой «АК». Хрофт бесстрашно выступил вперёд.
– Погодь, паря… чвак! – остановил его мордоворот, сунув свободную руку в карман, где, следовало полагать, лежали отнюдь не фисташки. – Пускай отдаст флэшку.
Рита сделала резкое движение, флэшка описала дугу и упала в подставленные ладони псевдозенитовца. Одновременно с этим Хрофт, проявив чудеса ловкости, выдернул портфель у мордоворота и рыскнул обратно к товарищам.
– Бежим!
Они ломанулись за угол и вынуждены были дать задний ход, потому что оттуда, противно скалясь, выплыли ещё трое гавриков из той же мерзопакостной ватаги. Хрофт впился в портфель, выказывая намерение расстаться с ним не раньше, чем с жизнью. Две группы отморозков сделали шаг навстречу друг другу, зажимая обречённых на заклание тельцов в клещи. Рита полезла в сумочку за пистолетом, но застёжку по закону подлости заклинило намертво. Хуже не придумаешь!
Обстановка накалилась до предела. Вышата, видя, что схватки не избежать, натянул на руку кастет. Ещё миг – и захламлённый пустырёк за корпусом превратился бы в гладиаторскую арену, но из-за угла показался ни о чём не подозревавший субъект. Он ковылял, уткнувшись носом в путеводитель по Санкт-Петербургу. Увидев людей, заложил пальцем мелованную страницу и спросил у всех сразу:
– Не подскажете, как пройти на Новоизмайловский проспект?
– Ты на нём, лузер! – нелюбезно просветил его мордоворот. – Проваливай… чвак!
Субъект пожал плечами и поковылял через пустырь. Не успели противоборствующие стороны вернуться к прерванным дебатам, как от другого угла отделились сразу двое субъектов с путеводителями. Они отрешённо прошагали в середину амфитеатра и тоже поинтересовались, как попасть на Новоизмайловский проспект. Мордоворот разразился руганью. Субъекты пожали плечами.
Они ещё не ушли, когда на пустыре показалась целая орда – человек пятнадцать – и все с путеводителями! Они гурьбой подвалили к контейнеру и в унисон завели старую песню о главном:
– Не подскажете, как пройти на Новоизмайловский проспект?
Рита, Хрофт и Вышата прыснули в разные стороны.
– Стоять… чвак вашу перечвак! – загорланил мордоворот.
Хрофт с портфелем бросился направо, Рита с Вышатой – налево.
– В корпус! – на бегу распорядился Вышата.
Они обогнули здание, ворвались внутрь и, не слыша окриков вахтёрши, мигом взлетели по лестнице на третий этаж. Перед ними заплясали обшарпанные двери, украшенные самодельными лозунгами. Вышата потянул Риту к комнате, над входом в которую висело выжженное на крышке от посылочного ящика предупреждение: «Прежде чем войти, подумай, нужен ли ты здесь». От тычка кулаком дверь распахнулась, из комнаты донёсся слаженный девичий визг. Пятеро её обитательниц в панике вылупились на непрошеных визитёров. В комнате пахло борщом и нестираным бельём.
– Спокойно, леди, мы к вам ненадолго, – возвестил Вышата, пропустил Риту в комнату, вошёл сам и захлопнул дверь.
Рита подбежала к окну. Оно выходило на помойку. Ни гамадрилов, ни Хрофта у контейнера не было, группа субъектов с путеводителями медленно рассасывалась.
– Мобберы, – подтвердил Вышата, отдуваясь.
– Как они здесь материализовались?
– Известно как. По щучьему велению, по моему хотению.
– По твоему?
– Когда ты сказала мне о месте и времени встречи с этими… – Вышата поперхнулся, – я быстренько выложил в Интернет свой сцен: всем людям доброй воли прийти на Новоизмайловский к общаге номер такой-то, при себе иметь путеводители по городу-герою Петербургу и у каждого встречного-поперечного интересоваться, как пройти на Новоизмайловский. Сцен простейший, но, гляди-ка, – повелись.
– Джим тебя прибьёт! – сказала Рита. – Ты нарушил священные правила флэшмоба, рисковал жизнями людей…
– Людям ничего не сделалось. Зато нам они очень помогли. У того кабана в кармане не иначе пушка была. – Вышата обернулся к притихшим жиличкам: – Девчонки, у вас попить не найдётся?
Рита улавливала коридорные шумы. Погони слышно не было.
– За нами они гнаться не станут. – Вышата разом ополовинил поданную ему жестянку с газировкой. – А вот Хрофту сейчас несладко…
Хрофт позвонил через полчаса. Сообщил, что гамадрилы сбиты со следа и в настоящий момент ни ему, ни портфелю ничто не грозит.
– Встретимся возле «Электросилы». А лучше – на платформе.
Рита с Вышатой поблагодарили девушек за радушие и покинули своё временное пристанище. Из корпуса вышли по-шпионски: Вышата опасался нарваться на засаду. Однако путь был свободен. Они дошли до станции метро «Электросила», спустились вниз. Хрофт разгуливал по платформе, портфель был при нём. Он не стал рассказывать о том, как удирал от отморозков. Задавать вопросы тоже не стал, протянул портфель Рите.
– Что в нём?
– Не открывал.
Рита вытащила ремешок из карабина. Открыла портфель.
Он был набит туалетной бумагой.
Голос из-под забрала
За ужином майор Семёнов сообщил дочери, что в лечебницу, где лежал искусствовед Калитвинцев, норовили проникнуть неизвестные. Они назвались родственниками болезного Андрея Никитича, настоятельно уговаривали медсестёр и врачей пропустить их в палату, совали взятку, а получив отказ, сделали попытку прорваться силой. Штурм отразили охранники, неизвестные отступили.
