Ольга Юнязова - Странники зазеркалья
– Не совсем жива?
– На грани.
– А конкретнее? – Оксана стала серьёзной. – Больна? В коме? Или… наркотики?
– Если перевести дословно – привидение.
– Значит, мертва.
– Была бы мертва, бари-дай так бы и сказала: мулэ.
– А можно задать чересчур конкретный вопрос? – Оксана посмотрела на Зарину. – Помнишь, я рассказывала про памятник у дороги? Ну, когда пакет из леса вылетел мне под колёса. Ты ещё сказала, что не стала бы сомневаться, что это было привидение.
– Что-то припоминаю.
– Это была сестра Боба? Она там разбилась? – Оксана перевела взгляд на бари-дай.
– Хэй, – кивнула старуха.
– Да, – на всякий случай продублировала Зарина.
– Я почти не сомневалась, – чуть помолчав, ответила Оксана. – И что? Так ему и сказать?
Тут на веранду вошёл Боб:
– Извините! Оксана! Ехать надо!!!
– Да, уже иду. – Она встала. – Ещё секунду. Последний вопрос…
– Чёхано пхэнэла, – сказала старуха.
– Привидение расскажет, – перевела Зарина.
Бари-дай поморщилась и помотала головой, давай понять, что перевод неточный.
– Призрак, – поправила она.
– А есть разница? – удивилась Оксана.
– Время!!! – нервно напомнил Боб.
– Ладно… извините… нам правда пора. Я ещё потом приеду, – пролепетала Оксана.
– Я провожу, – кивнула Зарина.– Ой! – спохватилась Оксана уже на лестнице. – А ручку-то позолотить! Я быстро.
Она вернулась и достала из кошелька несколько купюр.
– Вот. – Она протянула деньги цыганке. – Спасибо большое!
Старуха взяла её за руку и, чуть прищурившись, посмотрела в глаза.
– Кольцо яг.
– Что?
Но старуха кивнула в знак благодарности, забрала деньги и махнула рукой, мол «беги, тебя ждут».
Чтобы попасть в гараж, Оксане пришлось протиснуться сквозь строй цыганят, которые желали ей счастливого пути и приезжать ещё. Боб уже завёл машину и явно нервничал.
– Что за кольцо яг? – спросила она Зарину.
– Что? Ты о чём?
– Бабушка твоя сказала, когда я ей деньги отдавала.
– Яг – огонь.
– Кольцо огня? Огненное кольцо?
Зарина пожала плечами.
– Ладно. Ты спроси, что она имела в виду. Я потом позвоню, – сказала Оксана, садясь в машину.
Зарина кивнула и махнула рукой. Боб рванул с места.Всю дорогу до Трёшки ехали молча, и только когда уже переезжали через реку, Боб сказал:
– Я не хочу ничего знать.
– То есть как? Вообще?! – возмутилась Оксана.
– Вообще. Пусть всё остаётся как есть.
– Но…
– И рокерам никаким писать не надо! Или ты уже написала?
– Нет, не написала пока.
– Вот и не пиши. И не звони больше!
– Ладно, – обиженно пожала плечами Оксана. – Извини за попытку помочь.
Они подъехали к дому, вошли во двор. Князь вёл себя как-то странно. Вроде как обычно бегал на своей цепи, но… Войдя в дом, оба остолбенели. Здесь была разруха, словно Мамай прошёл. Вся посуда из шкафов выброшена, мебель перевёрнута.
– Я на ферму, – сказал Боб.
Оксана немного пришла в себя и побежала вслед за ним. У входа в доильное помещение стояла Рая и, тяжело дыша, держалась за сердце.
– Ой, не ходи туда! – чуть не плакала она.
– Что случилось? Где Сашка?
– Он спятил.
Оксана решительно отодвинула Раю и вошла.
– Боб! Не подходи к нему! – закричала она, когда поняла, что происходит.
Козы в панике сбились в угол и жалобно блеяли. Стойки были поломаны, доильные аппараты разбросаны. Какой-то мужик, отдалённо напоминающий Александра, едва стоял на ногах, держа в руках кусок ржавой трубы, которым, видимо, и громил всё вокруг.
– Саня! Саня, успокойся! – Подняв руки над головой, Боб медленно приближался к Александру. – Я сдаюсь! —
И он едва увернулся от удара.
– Он что, пьяный?! – ужаснулась Оксана.
– Ага. – Рая всхлипнула. – Как с утра зарядил…
– С утра?!
– Господи! Да за что же нам такое наказание? Правду говорят – беда одна не приходит, – запричитала Рая.
– Боб! Ты с ним не справишься! – закричала Оксана. – Пошли отсюда!
Боб упрямо шёл в сторону Александра.
– Боб, я кому сказала, вернись!!! – едва не срывая голос, заорала Оксана.
– Ой, надо вызывать кого-то… не знаю… милицию, – проскулила Рая.
Оксана снова набрала воздуха в лёгкие, но Рая вцепилась ей в руку и зашипела:
– Не ори! Лучше молись, дура! – И быстро забормотала: – «Отче наш сущий на небесах…»
– «Да приидет царствие Твоё…» – подхватила Оксана, но ком, собравшийся в горле, заставил замолчать. Она закрыла глаза и построила кристалл, как учил Александр. Зажгла свет в груди и словно по проводам отправила его по шести лучам. Потом представила такой же кристалл в том месте, где стоял Александр. «Если это не поможет, то что ещё может ему помочь?»
– «…да избави нас от лукаваго. И ныне и присно во веки веков. Аминь», – закончила Рая и начала сначала: «Отче наш сущий на небесах…»
Что-то зазвенело. Оксана открыла глаза и увидела, что это труба катится по цементному полу, а Боб почти волоком тащит Александра на себе. Она подбежала и подхватила бесчувственное тело с другой стороны. Вместе с Бобом они понесли его в дом, как раненого с поля боя.
– Наверх не затащим, – сказал Боб, взглянув на узкую лестницу. – Клади на диван.
– Ага! Ещё диван пачкать! Бросай на пол! – велела Оксана.
– Надо его связать! – прошептала Рая. – Только быстрее! Пока не очнулся.
Боб принёс из кладовки верёвку, на которой вчера тащили машину, и обмотал ею Александра.
– Вы тут прибирайтесь, а я пойду на ферму, – сказал он и ушёл.
– Где у них веник, совок? – спросила Оксана и начала собирать с пола недобитую посуду.
– Сейчас принесу. – Рая села и схватилась за сердце.
– Что? – напугалась Оксана. – Сердце?! Валидолу?
– А! Не! – Рая махнула рукой. – Привычка дурацкая.
– Правда, Рай! Ты приляг!
– Да успокойся ты! Всё со мной нормально! Говорю ж, привычка. Мать у меня всегда так делала, вот и я… рефлекс. Как понервничаю, за сердце хватаюсь. Но с сердцем порядок!
– Точно?
– Да точно! – Рая встала и пошла за веником.
– Он что, в одиночку тут пьянствовал? – спросила Оксана.
– А с кем? Неужели думаешь, со мной? Я когда спустилась, он уже пару бутылок оприходовал.
– Он же не пьёт. Так… шампанского иногда…
– Потому, может, и не пьёт, что знает, чем это чревато.
А тут ещё на таблетках. Не зря же настрого предупредили, чтобы ни капли.
– А таблетки он, кстати, уже две недели не принимает.
– Да ты что?! Ну, тогда ясно…
– Да ничего не ясно! Расскажи-ка мне всё в подробностях.
– В подробностях? – Рая высыпала осколки в мусорное ведро и села. – Проснулись мы с Юлькой, уже светло было. Спустились – сидит. Кружка перед ним чайная. «Доброе утро, – говорю». Он что-то промычал и гляжу – из бутылки в кружку водку льёт. Я на него набросилась, бутылку отобрала, водку в раковину вылила. «Ты что?! – говорю», но вижу, что он уже вообще невменяемый. «Ты, – говорит, – только Оксане не рассказывай! И Галке…» Ну, я давай на него ругаться, а он знай одно твердит: «Нервы, – мол, – сдали, только Оксане не говори». Я бы и рада не говорить, да тут уже не скроешь.
– А почему ты мне сразу-то не позвонила?!
– Так я же не думала, что до такого дойдёт! Надеялась, сама справлюсь. Отобрала водку и отправила его спать.
– Хочешь сказать, это он с двух бутылок?
– Нет, конечно! Пока я отлучалась, он ещё пару бутылок спёр и там у себя наверху продолжал банкет. Я-то думала, он спит. Ты ещё не видела, что он там устроил! Это уже Вовка ближе к вечеру обнаружил.
– А где он, кстати?
– У моих. Отправила от греха. Мы как заметили, что он водку таскает, всю её до последней бутылочки из дома вынесли и спрятали. Он отлежался и пошёл за новой партией. А тут нет. Ну и начал искать. Рассвирепел. Я его таким ни разу не видела! Даже представить не могла!
– А на ферму-то его зачем понесло?
– Так я туда убежала прятаться. Да и коз хотела доить уже сама. Хоть и не умею с этими аппаратами-то. Думала, может, вручную начну. А тут он ворвался. Ой! – Рая закрыла лицо ладонью. – Упаси боже такое пережить! Псих он, Оксанка! Чистый псих!
– Почему не позвонила-то? Мы бы раньше приехали.
– Да не знаю почему! Забыла! Из головы вылетело. Да и самый-то кошмар только к вечеру начался. А тут вы сами приехали.
– Ладно. Давай приберёмся, потом будем думать, что с ним делать.Четвёртое января. Исчезнувшие десять лет
Александр очнулся в кромешной тьме. Всё тело затекло.
Ужасно болит голова. Хочется пить, но с этим можно потерпеть, а вот в туалет хочется невыносимо. Он попытался приподняться, но в тело больно впились верёвки. «В плену!» – понял он и застонал. Вокруг тишина. Превозмогая боль, он повернулся на бок и начал извиваться, пытаясь ползти. Наконец лицом задел что-то похожее на ветку и почувствовал запах хвои. «Ёль? В помещении? Новый год! Значит, должны быть украшения. Если разбить какую-нибудь игрушку, то осколком можно перерезать верёвки». Он приподнялся, насколько мог, и начал шарить лицом в колючих ветвях.
