Вера Колочкова - Парадокс Гретхен
Стыд и досада вновь ударили кулаками-молоточками по голове, отозвались звенящей болью в сердце. Будь он неладен, поселившийся в ней сегодня с утра хилый, но такой упорный росток! Вымахал уже с целое дерево и, главное, за такой короткий срок! Может, не надо было разбивать так необдуманно Жанночкины японские духи? А что – с них же все это безобразие и началось…
Электричка притащилась на вокзал глубоко за полночь. Асе повезло – успела-таки добежать и впрыгнуть в случайный ночной автобус. Правда, это был не совсем ее маршрут, но все-таки уже ближе к дому… Выйдя на остановке, она припустила бегом по пустынной ночной улице, все время оглядываясь назад – не идет ли кто за ней. И вдруг со страхом обнаружила: и в самом деле идет. Тут же подкосились, задрожав в коленках, ноги, и душа, екнув, нырнула куда-то в желудок, сжав его болезненным спазмом. Ася снова оглянулась и помчалась что было сил, вся трясясь от ужаса – слишком уж был подозрительным шедший сзади человек. Чересчур долговязым, очень худым, сильно втянувшим голову в воротник короткого плаща. Как будто, если бы он не был долговязым и худым, она б боялась его меньше…
Сердце у нее колотилось так, что сил для бега, сбивающегося на торопливую ходьбу, почти уже не оставалось. Так и не добежав до своего двора, она нырнула в первую попавшуюся арку-подворотню и в темной ее глубине прижалась мокрой от пота спиной к холодной шершавой стене, прислушиваясь к приближающимся шагам. Но «преследователь» быстро прошагал мимо, мелькнув в арочном просвете скукоженной своей долговязой фигурой – слава богу… Облегченно вздохнув, Ася оторвалась от стены, распрямила онемевшие в коленках ноги. А в следующий миг даже не успела толком испугаться – чья-то сильная рука обхватила ее сзади за шею, и острое холодное лезвие ножа ткнулось ей куда-то под подбородок.
Ася помертвела от леденящего страха – не было сил ни пошевелиться, ни закричать. Никогда, никогда с ней не могло произойти такое – так она всегда раньше думала. Потому что такое случается только с другими. Про такое рассказывают в криминальных новостях, про такое снимают свои фильмы-ужасы гениальные американские режиссеры, получая затем заслуженные «Пальмовые ветви» и «Оскары», про такое рассказывают с возбужденным придыханием знакомым и соседям… А вот с ней, с Асей Макаровой, такого случиться просто никак не могло. Внутри ее все возмущалось, протестовало и пыталось объяснить кому-то неведомому, что нет, нет и еще раз нет – с ней такого произойти не может… Тут какая-то ошибка судьбы – нет, нет и еще раз нет… Ей даже удалось тихонько, совсем тихонько пискнуть вслух:
– Неет…
– Тихо. Еще раз пикнешь – убью, – жестко проговорил над ухом отталкивающе-неприятный мужской голос. В следующий момент она почувствовала, что идет. Вернее, не идет, а передвигает бесчувственными ногами, пятится куда-то в глубь арки, увлекаемая твердой рукой с зажатым в ней острым лезвием ножа. Насильник волок Асю все дальше и дальше, в чужой заброшенный двор, и по-прежнему внутри у нее все отчаянно сопротивляется и кричит свое «нет», а тело, напротив, все больше и больше безвольно обмякает и виснет на этой руке, так больно сдавившей ее шею. А мерзкие пальцы уже торопливо шарят по пряжке ремня на джинсах, и весь он суетливо трясется-колотится, и отвратительное сипло-укороченное дыхание бьет горячо в затылок…
И вдруг что-то произошло. Рука, сжимающая ее горло, вдруг резко дернулась, и пальцы разжались, от неожиданности Ася упала – не удержали ноги. И тут же услышала за своей спиной странную возню – там, похоже, дрались. Она с трудом поднялась на ноги, с усилием развернулась лицом к происходящему: и правда драка… Двое мужчин катались по земле, отчаянно барахтались, яростно пытаясь осилить друг друга; один из них держал в очень смуглой, Асе даже с перепугу показалось – черной – руке нож, а другой мертвой хваткой вцепился в эту руку и удерживал ее изо всех сил. Приглядевшись, Ася узнала в мужчине, пришедшем ей на помощь, своего недавнего долговязого «преследователя» и, к сожалению, вынуждена была признать, что спаситель ее в этой драке находится совсем не на высоте и что еще немного, совсем чуть-чуть стоит поднапрячься черной руке, сжимающей нож, и мужчина горько пожалеет о своем благородном поступке, и сожаление это будет самым последним чувством в его жизни… Оглядевшись лихорадочно по сторонам в поисках хоть какого-нибудь тяжелого предмета и ничего такого, конечно же, поблизости не обнаружив, Ася не нашла ничего лучше, как быстро стянуть с себя ветровку и накинуть на голову оказавшегося в этот момент сверху то ли маньяка, то ли рядового насильника, да еще и впиться сквозь тонкую ткань куртки ногтями ему в лицо с такой силой, что тот лишь замотал головой от подобной наглой неожиданности и инстинктивно замахал руками, то есть ослабил хватку и выпустил нож из своей черной руки. А может, не черной, а просто очень смуглой – черт его знает, в темноте и не разберешь… А долговязый спаситель моментально ситуацией воспользовался и тут же завладел холодным оружием противника. И вот уже враг вскочил на ноги и убегает через темную арку на другую улицу – мерзкое кривоногое создание, несущее в себе горе, смерть, отвращение и ужас…
– Ты как, женщина? С тобой все в порядке? Не успели тебя обесчестить? – опускаясь в изнеможении на землю и держась руками за голову, хрипловато и немного насмешливо спросил долговязый и тут же застонал протяжно. – Ой, зараза, больно-то как… Проехался-таки по мне перышком порядочно, сволочь черномазая…
– Да, со мной вроде все в порядке… Спасибо вам… – пролепетала благодарно Ася, изо всех сил пытаясь унять нервную дрожь. Но безуспешно: зубы продолжали выбивать дробь, звонко и довольно противно клацая – было даже неловко перед незнакомцем…
– Да что мне от твоего спасибо! – сердито проговорил-простонал вдруг он. – Скажи лучше, зачем в арку-то эту поперлась? Здесь и двор-то вроде нежилой…
– Да я вас испугалась! Вы же за мной шли и шли по пятам все время!
– Нужна ты, за тобой идти! Я домой к себе шел, видел, что ты оглядываешься, как заяц лихорадочный. Потом смотрю: пропала, только пискнуло вроде что-то в арке. Вернулся, заглянул, – а тебя уже тащит за гаражи сволочь эта! Вот и пришлось героем заделаться. Я, главное, и драться-то совсем не умею…
– Ну ничего себе не умеете! Вы дрались, как лев…
– Ладно, не хами. Помоги-ка лучше встать…
Долговязый протянул ей руку, оперся другой о землю и с трудом выпрямил свои длинные циркульные ноги. И тут же, охнув, пошатнулся и чуть не упал прямо на Асю, и она вдруг с ужасом разглядела в темноте, что все его лицо залито кровью, и ее рука, которую она ему подавала, помогая подняться, тоже в крови…
– Ой! Вам же срочно в больницу надо! Он что, вас ранил, да? Давайте я вас в больницу отведу! Сейчас выйдем на улицу, машину поймаем…
– Не тарахти, женщина. Не ранил он меня, слегка только морду ковырнул. Да ногу. Ну, может, еще пару ребер подломал. Ерунда. Ты мне только помоги до дома дойти, а то кровь со лба хлещет – не вижу ничего…
– Да, да, конечно! Я вас доведу! Обопритесь на меня, пожалуйста! А где вы живете?
– Да тут, в соседнем дворе… Я сейчас у друга живу, временно. Пошли, потом Коля тебя проводит. Ты ведь тоже, я понял, недалеко живешь? Как будто даже и фигура мне твоя низкорослая знакома…
– Да, только чуть подальше, через перекресток… А может, все-таки в больницу? А?..
– Нет, пошли домой… Как тебя хоть зовут-то? А то я все женщина да женщина…
– Ася. Меня зовут Ася.
– Анастасия, что ли? Тогда Настя, а не Ася. Ася – это как-то совсем уж по-тургеневски. Или ты у нас барышня тургеневская и есть?
– Нет… Нет, конечно. А вас как зовут?
– А я Константин. Только Костей меня тоже никто не зовет. Все Котом кличут. И не по причине весенне-мартовской озабоченности, не мечтай даже! Просто я рыжий и еще усы ношу…
– Кот? Надо же, странное какое имя…
– Не вижу в нем особой странности…
– Хорошо, хорошо… Пожалуйста, Кот так Кот. И я вас тоже так звать буду, если хотите.
– Не вас, а тебя. Будь проще, Анастасия.
– И люди ко мне потянутся?
– Ага. Один вот в темной арке уже потянулся… Ты, вообще, почему одна-то так поздно ходишь? Встретить, что ль, некому?
– Некому…
– Понятно… – вздохнул Кот и замолчал, тихо ковыляя рядом с Асей и опираясь на ее плечо. Оторванная брючина жалко волочилась следом за ним по асфальту, из раны на ноге, чуть ниже колена, прямо в ботинок стекала кровь, и Ася шла, старательно выгибаясь всем своим худеньким телом, чтобы при ходьбе случайно не задеть эту кровоточащую рану, сделав мужчине еще больнее…
– Ну вот, мы и пришли. Сейчас на третий этаж поднимемся – и дома…
– А бинты с йодом у тебя есть? Надо же перевязать…
– Ничего, я сам. Я умею. А Коля тебя домой проводит.
– Но как – ты же не справишься!
– Ну да! Не справлюсь! Не смеши, Анастасия. Коты вообще всегда сами свои раны зализывают. Особенно такие героические.
