Валентина Назарова - Девушка с плеером
– За что ты ненавидишь мою сестру?
– Ненавижу? Да бог с тобой. Я любила ее. Это она портила мне жизнь, – с этими словами Ханна достала сигарету, прикурила и глубоко затянулась. Часы над баром показывали четверть двенадцатого. – Девять лет прошло, как они с Крисом встретились. С ума сойти, до чего быстро летит время. Может, немного поменьше; вроде был уже конец лета, такие горячие темные вечера. В один из таких вечеров у нас обеих был выходной, и я предложила зайти послушать Криса с группой в какой-то паб. Мы тогда только начинали дружить с ней, сблизились на почве любви к музыке, возможно, немного нездоровой, – она нервно хихикнула. Наркотик явно начал действовать. – Они ушли домой вместе в тот же вечер. На следующий день она не пришла на работу – они провели неделю в доме с красной дверью, курили, трахались, заказывали еду, принимали гостей. Долбаные Джон и Йоко. А потом она надоела Крису, и он бросил ее в первый раз. С ним всегда так: он не может сконцентрироваться надолго на чем-то одном. У него была группа, они писали песни, выступали в пабах в Камдене, и все мы верили в то, что Крис – мессия рок-н-ролла, который пришел спасти наши души. И теперь ты сама понимаешь, почему. Ему не нужны были отношения. По крайней мере такие. А она… – Ханна отхлебнула вина, чтобы промочить пересохшее горло. – Она тоже недолго горевала. Но потом снова появилась в первом ряду на их выступлении, и все повторилось, просто до смешного. А теперь еще ты! У Вселенной отвратное чувство юмора, скажу я тебе.
Я молчала. Мне было неловко, и я молилась, чтобы Ник пришел забрать ее пустой стакан и прервал этот монолог, но он только во все глаза наблюдал за нами из-за стойки.
Песня кончилась. Ханна встрепенулась и снова пошла к автомату, по пути махнув рукой Нику, который налил ей еще бокал. Видимо, он не понимал, насколько она уже пьяна.
Еще одна монетка провалилась внутрь. Под гулкими сводами паба разлились клавишные, к которым вскоре присоединился знакомый до боли голос, – это была «Don’t Look Back in Anger». Я залпом прикончила свой сидр, кружилась голова. Ханна всхлипнула:
– Почему я всегда так удивляюсь? Ведь и он, и Джен, и ты, и, наверное, я сама – мы все всего лишь рабы этого зова, который пробуждает в нас рок-н-ролл, ю ноу. Он сводит людей с ума. За годы я поняла: музыка не исцеляет, она только инфицирует раны, которые почти уже зажили. Всего пара аккордов какой-то паршивой забытой песенки могут разрушать все, в чем годами себя убеждаешь. Все это происки гребаного Сатаны. И Крис служит ему.
Она долго и без всякого выражения смотрела мне в глаза. Потом раскатала еще дорожку.
– А я… я всю жизнь спасала его, выкупала у копов, отмазывала, одалживала бабла и зашивала раны. Я, блин, правда их зашивала, пришлось научиться, – она снова хихикнула. – А он всегда уходил домой с девочками вроде тебя и твоей сестрицы.
– Вы… – неловко начала я, – вы были вместе?
Она запрокинула голову назад и расхохоталась как безумная:
– Что ты, бейб, он мой кузен.
Status: не прочитано
03:12 24 июня 2015, среда
The Wombats – «Let’s Dance to Joy Division»
Когда я совсем устала от Ханны, я встала из-за стола и подошла к музыкальному автомату. Мне хотелось включить что-то веселое, но нужно было дождаться, когда закончится предыдущая песня.
Стю дотронулся до моего плеча, но на этот раз ему не удалось подкрасться незаметно, и я совсем не испугалась, а только ласково улыбнулась ему. Он наклонился и произнес, перекрикивая музыку, несущуюся из джук-бокса:
– Ника, хочешь сбежать отсюда?
– Что? – Я повернулась к нему лицом.
– Давай сбежим, – прочитала я по его губам. Песня закончилась.
– А как же?.. – Я кивнула в сторону скучающей в одиночестве Ханны. – Она вроде такая расстроенная, не оставлять же ее бухать тут одной.
– Да забей. Она так каждый вечер проводит. Ну почти. Ей лишь бы подсесть кому-нибудь на уши.
Я в сомнении сощурила на него глаза.
– А куда пойдем?
– Ну как, сегодня же вторник.
– Дааа, и что с того?
– Студенческая ночь! Разве у вас в университете не так? – удивился Стю.
– Честно говоря, не знаю, я не особый ходок по барам, – я пожала плечами. – А что там будет?
– Да просто тусовка в профсоюзном клубе. Диджей мой друг, он ставит что попросишь. Будет классно, вот увидишь.
Я вспомнила свой последний и единственный поход в бар в кампусе, потом взглянула на смущенное лицо Стю. Он никогда не даст меня в обиду, подумала я, он хороший парень.
Я хотела вызвать кэб, но Стюарт сказал, что идти тут всего ничего. Мы выскользнули через калитку черного хода и прошли мимо многоэтажной парковки, минуя парк и закрытые лавки этнических товаров бывших колоний Британской империи, и оказались возле серой махины кампуса.
Студенческий клуб находился в небольшом отдельном здании, прятавшемся среди остальных университетских построек, кортов для сквоша и парковок.
Мы прошли внутрь, мимо скучающих вышибал, один из которых поздоровался со Стю за руку, и оказались в центре большого зала, выкрашенного целиком в черный цвет. Под потолком висело несколько прожекторов и диско-шар; невдалеке вокруг барной стойки толпился народ – мальчики и девочки с разноцветными волосами. Рваные джинсы, футболки с ироничными слоганами, цветочные орнаменты платьев – одним словом, студенты. С некоторых пор я стала чувствовать себя чужой среди этих беззаботных улыбок.
Стю помахал кому-то рукой и двинулся сначала к бару, а потом к диджейскому пульту, где, склонившись над макбуком, болтал с двумя девчонками длинноволосый парень. Я так и осталась в нерешительности стоять у входа, накручивая на палец завитушку волос. Через пару минут Стю вернулся с двумя большими пластиковыми стаканами пива в руках и протянул мне один.
– Ну как тебе здесь? – Ему снова пришлось перекрикивать музыку.
– Да я пока не поняла, – улыбнулась я.
– Тебе понравится, вот увидишь! Пошли потанцуем?
Я посмотрела на него с сомнением во взгляде.
– Ты серьезно?
– Конечно! – Он взял меня за руку и потащил в центр танцпола, где кружились и переминались с ноги на ногу пара десятков студентов. – Ника, нельзя постоянно думать о смерти. Тебе нужно расслабиться, разрешить себе хоть на минутку все забыть. Когда у меня депрессия или тревога, я всегда прихожу туда, где музыка. Просто закрываю глаза, скачу и ору, пока все, что давит в груди, не выйдет наружу. Ты должна попробовать, Ника.
Мне не хотелось пробовать – мне хотелось домой, под одеяло, лежать и до потери всяческой связи с реальностью анализировать то, что случилось сегодня в переулке за пабом. Вгрызаться в свой собственный мозг, пока в глазах не полопаются капилляры, а на небе не забрезжит убивающий всякую надежду на нормальный день рассвет. Но я видела полные уверенности глаза Стю. Похоже, он знал, о чем говорил. Я сделала пару больших глотков пива и закрыла глаза, позволив музыке заполнить мою голову, вытеснив абсолютно все до единой мысли.
Мы прыгали и хохотали, Стю кружил меня, потом мы играли на невидимых гитарах, потом просто скакали в такт, тряся челками. Парень за пультом и правда был неплох, ему отлично удавалось манипулировать эмоциями, хоть он и был не настоящий диджей, а просто парень с лэптопом. Вскоре в голове не было ничего, кроме басов. Мне было приятно, весело и легко, как и должно быть, когда тебе двадцать один и ты на летних каникулах. Пусть это и продлится всего одну ночь.
Status: не прочитано
11:53 24 июня 2015, среда
Razorlight – «In the Morning»
Это был хороший вечер, наверное, он стоил того, чтобы так скверно чувствовать себя утром. В моих размытых воспоминаниях о дороге домой остались только яркие вспышки смеха и то, как мы со Стю смотрели на звезды, сидя на большом лугу и попивая из горла прихваченное из клуба пиво. Я не помню, как уснула и писала ли тебе. Это было чудесно. Жаль, что так не может быть всегда.
– Подъем, больная голова, – проорал в дверной проем Ник, разорвав мой липкий похмельный сон. – Ты вчера перед сном просила тебя разбудить пораньше. Сейчас пол-одиннадцатого. Нормально?
Он явно глумился надо мной, и я хотела было швырнуть в него подушкой, но малейшая попытка пошевелиться отзывалась горячей волной боли внутри распухшей черепной коробки.
– И еще у меня вопрос: на какой почве вы так скорешились с нашим лендлордом. Я смотрю, вы и в Фейсбуке друзья.
От неожиданности я подскочила в кровати.
– Лендлордом? – Меня пронзил ужас. Я пыталась восстановить хронологию вечера. После разговора с Ханной я отправилась прямиком в студенческий бар. Неужели я еще и с их боссом пила? Это в парке, что ли?
– Ну да, с Ханной.
Потерев глаза рукой, я уставилась на Ника:
– Постой, Ханна Беллами – лендледи «Королевы»?
– Ну она, по меньшей мере, управляющая. А кто владеет самим заведением, я не в курсе. Но, возможно, и она сама. Она богатая.
