Сергей Семипядный - маленькие и неприметные
Шура разговаривала с мужчиной. Они вошли уже и о чём-то говорили в коридоре. Ах да, Шура предлагает мужчине не разуваться, утверждая, что у неё не убрано. Дмитрий взглянул на свои ноги, обутые в рыжие туфли-сандалеты, а потом на руки и едва не вскрикнул – на них надеты резиновые перчатки. Дмитрий правой рукой ухватился за кисть левой, однако снять перчатку не успел. А если даже он успел бы снять левую перчатку, то предстояло ещё избавиться и от правой, на что также потребовалось бы какое-то время, секунда или две.
Подлесному только-только пришла в голову мысль избавиться от перчаток, как в комнату вошла Шура. Увидав сидящего на диване Дмитрия, она распахнула рот, но не вскрикнула, вовремя, очевидно, узнав его.
– Ты?! – в замешательстве произнесла она. – Ты как здесь очутился? – прибавила, чуть овладев собою.
– Да я… нашёл ключи, – не вполне уверенно проговорил Дмитрий.
Рядом с Шурой возник невысокий человек, совсем молоденький, но вида очень важного, чтобы не сказать заносчивого. Этакий джентльмен в костюме и галстуке, причём на галстуке – красочное изображение некоего джентльмена, также одетого в костюм и галстук. Последнее обстоятельство настолько поразило Подлесного, что он на мгновение даже позабыл о щекотливости положения, в котором сейчас пребывал. К тому же, ему показалось, что вошедший вслед за Шурой в комнату джентльмен и джентльмен, изображённый на галстуке, сильно похожи.
– Я не понимаю… – хозяйка квартиры оглянулась на своего спутника. – Я что-то не совсем понимаю… Ключи, говоришь, нашёл? Какие ключи?
– Я в подъезде нашёл ключи… Я говорю, что ключи нашёл в твоём подъезде и… В общем, я подумал – не твои ли это ключи, Шура? И решил попробовать…
Дмитрий слегка приободрился, обрадованный тем, что – неожиданно даже для самого себя – нашёлся, что сказать.
– Но мои ключи… Они при мне, мои ключи, – возразила Шура.
Дмитрий вскочил на ноги и быстро сунул руку в задний карман джинсов.
– А вот эти? Смотри. Разве это не твои ключи? – И протянул ей два соединённых металлическим кольцом ключа. – Один из них – от твоей квартиры.
Шура как-то заторможенно приняла от Дмитрия ключи и побрела к входной двери. Возвратившись, она сказала:
– Действительно, вот этот вот ключ подходит.
В разговор вступил молодой мужчина с поразившим Подлесного галстуком.
– Минуточку! Внесём ясность. Гражданка Уквасова, товарищ является вашим знакомым?
– Да, это мой знакомый, – подтвердила Шура.
– Вопрос второй. Передавали ли вы ему ключи от своей квартиры?
– Нет.
– Пойдём дальше. Вы теряли когда-нибудь ключи?
Задавая вопросы и выслушивая ответы, малорослый джентльмен, откинув голову назад, поглядывал то на Подлесного, то на Уквасову.
– Да нет, кажется, – продолжала отвечать на его вопросы Шура. – Да точно – нет.
– Так чьи же это ключи?
Шура подошла к серванту, открыла стеклянную дверцу и вынула раскрашенную под гжель вазочку, заглянула в неё.
– Ключ дочери на месте, Егор Палыч, – сообщила, оглянувшись на малорослого.
– Дочь или муж теряли когда-нибудь ключи? Кстати, вы, гражданин, когда и где нашли ключи? – повернулся к Дмитрию важный джентльмен по имени Егор Павлович.
– Сегодня. Вот только что, – соврал Дмитрий. – Они в подъезде валялись, около батареи.
– На каком этаже?
– Я не знаю этаж. Я не запомнил.
– Значит, этаж вы не запомнили. Так. Мадам Уквасова, теряли ли ключи другие члены вашей семьи и где находятся ключи вашего мужа?
– Ключи мужа? Я не знаю. Они у него были.
– Они были возвращены вам?
– Нет, насколько я помню. Там ремень был, зажигалка, носовой платок, записная книжка, ещё что-то. Но ключей не было. И кулона на серебряной цепочке не было. Кулончик такой оригинальный. Чёртик с крестом. Я говорила ему, чтоб не богохульствовал. И у него ещё должны быть ключи от машины и от ракушки. А ключи дочь теряла. Но давно, в прошлом году где-то.
– Второй ключ вы не узнаёте?
Шура присмотрелась и сказала:
– Он похож на ключ от их офиса. Да, пожалуй. Это, видимо, от их офиса.
– Понятно. Ключи вашего покойного мужа – у данного конкретного гражданина. Занятно. – Егор Павлович теперь смотрел не только важно, но и строго. – В таком случае я вынужден задать следующий вопрос. Гражданин… Простите, как вас называть?
– Дмитрий.
– А фамилия и отчество?
– Дмитрий Иванович Подлесный.
– Господин Подлесный, где вы находились в ночь с семнадцатого на восемнадцатое сего месяца?
– Но, простите, я не понимаю…
– Что вы не понимаете?
– Почему вы задаёте такие вопросы?
– Уголовный розыск. Гольцов. – Егор Павлович сунул руку в нагрудный карман пиджака и продемонстрировал удостоверение. – Итак, я слушаю.
– Я был в одном месте. И у меня есть алиби, – ответил Дмитрий.
– Конкретно, где вы были и кто может подтвердить ваше алиби?
– Этого я не могу сказать, – показал головой Дмитрий.
– Будете молчать – мы не сможем проверить вас на наличие алиби, – резюмировал Гольцов.
– Он находился здесь, со мной, – с громким вздохом сообщила Шура.
– Даже так? – удивился Гольцов. – Так-так. Хм! Вот оно что! Да, это несколько меняет дело. Александра Георгиевна, я вас правильно понял? В ночь с семнадцатого на восемнадцатое мистер Подлесный находился с вами в вашей квартире? В качестве, простите, если я вас правильно понял…
– Да, именно в этом качестве, – нервно потирая руки, перебила Шура. Затем прошла к креслу и присела, полуотвернувшись от Гольцова.
– Так-так-так, – пробормотал Гольцов и почесал в затылке.
– Вы хотите сказать, что у нас у обоих нет алиби? – резко повернулась к нему Шура. – Вы это хотите сказать?
– А фамилия ваша, значит, Подлесный? – посмотрев на Дмитрия, спросил Гольцов. – Знакомая фамилия. По материалам дела. Если не ошибаюсь, это ведь вы и обнаружили тело убитого? Я прав?
– Да.
– И, кажется, вместе с…
– Да, вместе со мной, – раздражённо сказала Шура. – Но мы его, моего мужа, не убивали.
– Возможно-возможно, – согласился Гольцов. – Я ведь ничего и не утверждаю. Пока, по крайней мере. А вы, господин Подлесный, всегда ходите в резиновых перчатках?
Вопрос Гольцова привлёк внимание Уквасовой, и она взглянула сначала на руки Дмитрия, а потом ему в лицо. Она была удивлена.
– Я собирался помыть посуду, – заявил Дмитрий, припомнив, что у Шуры всегда имеется в раковине немытая посуда.
Шура Уквасова удивилась пуще прежнего. Гольцова ответ Подлесного, судя по всему, ничуть не удивил, а как бы даже что-то для него прояснил – Егор Павлович улыбнулся очень многозначительно.
– Что ж, похвально. Вы случайно нашли ключ от квартиры вашей возлюбленной, чем и воспользовались, дабы помыть ей посуду. Наверное, всякий поступил бы подобным образом.
Подлесный сделал вид, что не уловил подстрочного содержания того, что произнёс Гольцов, и молча пожал плечами.
– Ты и в самом деле собирался посуду мыть? – задала вопрос Дмитрию Шура.
– А что? – снова пожал плечами Подлесный. – Я люблю мыть посуду. Вода журчит, а ты моешь и моешь потихоньку её… Пока не перемоешь всю. Это совсем не то, что, скажем, пол мыть.
– Или квартиру грабить, – добавил Гольцов с усмешкой.
Дмитрий возмутился:
– Что вы хотите этим сказать? Вы на меня намекаете? Я, по-вашему, квартиру решил ограбить?
Гольцов неспешно прошёл к креслу, уселся и уже потом не без высокомерия во взоре – посмотрел на Дмитрия.
– Я только хотел сказать, что ситуация, на мой взгляд, довольно-таки двусмысленная. И если бы Александра Георгиевна сейчас решила проверить, не пропало ли чего из её квартиры, то, я думаю, это не выглядело бы…
– Да что вы! – воскликнула Шура Уквасова, взмахнув рукой.
– А вот я, напротив, не возражал бы. И даже настаивал бы, раз такое дело! – сделал заявление Подлесный. – И можете меня обыскать!
– Да перестаньте! – потребовала хозяйка квартиры. – И давайте не будем больше об этом. Егор Палыч, я обещала вам кофе. Я сейчас приготовлю.
Шура поднялась и ушла на кухню. Гольцов и Подлесный сидели молча. Дмитрию хотелось откланяться и уйти, однако что-то подсказывало ему, что делать этого отнюдь не следует. Он попался практически на месте преступления. Какое, однако, счастье, что он успел вернуть деньги на прежнее место. А вдруг бы его обыскали да и нашли при нём именно столько денег, сколько имелось у Шуры? В этом случае он загремел бы за решётку. За свои кровные, к тому же. Кровавые, точнее.
Подлесный с облегчением вздохнул, и в ту же секунду оглушительная мысль нанесла парализующий удар по всему организму. Опа! А ведь он деньги-то положил не туда, откуда их взял, когда нашёл! В спешке он затолкал их в какой-то кувшинчик на нижней полке! А были-то они на средней полке, в коричневой глиняной вазе! Это что же получается? А получается, что деньги он перепрятал.
