Ольга Крючкова - Хочу жить и умереть
Андрей Баринов открыл ключом дверь.
– Олеся! – позвал он. – Ты дома?
– Недавно из магазина пришла! – откликнулась девушка с кухни. – Мой руки, будем ужинать.
Андрей послушно вымыл руки и, садясь за стол, поспешил сообщить:
– Я знаю, как подобраться к твоей подруге. Я навёл справки по своим каналам о домашнем персонале Горского. И узнал кое-что интересное…
Андрей намеренно сделал паузу и надкусил сочную котлетку.
Олеся встрепенулась.
– Баринов! Ну что за манера у тебя такая! Говори, не тяни!
Андрей с олимпийским спокойствием проглотил кусочек котлетки и сообщил:
– Горничная Горского, Елизавета Струнина, сорока двух лет отроду, – интереснейшая личность. Работала надзирательницей в женской тюрьме. Не брезговала сексуальными услугами заключённых…
– Лесбиянка?! – удивилась Олеся.
– Угу… – отреагировал Баринов, поедая жареный картофель. – Она самая…
– И что нам это даёт?
– Учись, пока я жив! К Наталье не подобраться, около неё вечно водитель вьётся. Не знаю, может быть, Наталья и выходит одна, скажем, погулять, но я сильно сомневаюсь по этому поводу. Словом, я прижму эту горничную-надзирательницу и заставлю ей передать письмо Наталье. Так, что пиши, что считаешь нужным.
Олеся взвизгнула от восторга.
– Андрюшка! Какой ты умный!
– Я в этом никогда не сомневался. Но в нашей стране для успешной карьеры, увы, одного ума мало.
– Ничего, мы ещё своё наверстаем! – уверенно заявила Олеся.
– Твоими бы устами, да мёд пить!
…Андрей Баринов на некотором расстоянии наблюдал из своей машины за подъездом горничной Струниной. Обычно она выходила рано. У Горского на Рублёвке была уже ровно в восемь утра. По договорённости с хозяином она жила у себя дома, работала с восьми утра до восьми вечера с одним выходным днём в неделю.
И вот названная персона вышла из подъезда и направилась к автобусной остановке. Баринов вышел из автомобиля и поспешил вслед за женщиной.
– Доброе утречко, Елизавета! – бодренько произнёс он.
Женщина остановилась и подозрительно воззрилась на незнакомца.
– Если ты от моей матери, то напрасно теряешь время. Я с этой ведьмой общаться не намерена. Так ей и передай! – Резко сказала Струнина и уже намеревалась продолжить свой путь к остановке.
– Отнюдь! Я пришёл не по наущению вашей матушки! – сказал Андрей и резко схватил горничную за руку.
– Пусти… – прошипела она. – Закричу!
– Не советую. Я хочу поговорить о вашем доблестном прошлом, о тех прекрасных временах, когда вы работали надзирательницей в женской тюрьме. Странно, что ваш работодатель не знает, чем вы там занимались. А то он бы не подпустил вас к своей любовнице. Ведь вы её вожделеете, неправда ли?
Елизавета Струнина побледнела, как полотно.
– Что вы от меня хотите? Денег?
– Я – не шантажист. И прошу вас лишь об одной маленькой услуге, – Андрей извлёк из кармана запечатанный конверт, – передайте это письмо Наталье. Поверьте – это послание от её подруги, а не от бывшего любовника.
Елизавета явно колебалась. Баринов не торопил её, по-прежнему сжимая конверт в руке.
– Хорошо, я передам письмо. А где гарантия, что вы оставите меня в покое?
Баринов усмехнулся.
– Гарантии даёт только патологоанатом при вскрытии в морге. Думаю, что мы продолжим наше приятное знакомство. Поверьте, я не хочу тревожить господина Горского неприятной информацией… – многозначительно произнёс Баринов. – Кстати, как там поживает Наталья?
Елизавета замялась.
– Плохо, – призналась она. – Иногда мне жаль её. Но я не имею право проявлять сострадание. Иначе Горский меня уволит. Девчонка польстилась на богатство, вот теперь и расплачивается. Все мужики – скоты! Неважно с Рублёвки или с Люблино!
Горничная выхватила письмо из рук Баринова и заторопилась на подошедший к остановке автобус.
* * *Елизавета долго колебалась: отдавать ли письмо Наталье или нет? Наконец, когда Горский позавтракал и уехал в офис, она решилась.
Горничная отправилась в комнату для гостей, где по-прежнему жила Наталья, а Горский намеренно её не беспокоил. Елизавета нагрузила сервировочный столик едой, письмо спрятала под лиф передника…
Войдя в комнату, горничная увидела, что Наталья сидит на полу около кровати и как-то странно покачивается.
– Завтрак, – произнесла Елизавета.
Наталья никоим образом не отреагировала. Горничная подошла к ней и коснулась плеча.
– Завтрак… – снова повторила она.
Наталья очнулась.
– Я не хочу есть, я хочу умереть от голода… – пролепетала она.
И тут горничная не выдержала и начала говорить шёпотом:
– У вас же есть друзья… Что вы здесь делаете? Он же замучает вас… Думаете вы здесь первая?
Наталья невольно округлила глаза.
– Ты умеешь разговаривать?
– Умею… Вот… – Елизавета извлекла письмо из-под лифа накрахмаленного передника. – Это письмо от вашей подруги. Прочитаете, сожгите! Иначе мы обе погибнем!
Наталья, не веря своим глазам, схватила письмо.
– Спасибо тебе… Спасибо…
– Но учтите, – уже холодным тоном сказала горничная, – я вам помогать не стану. Сами справляйтесь со своими проблемами.
– Всё равно спасибо, Елизавета… – впервые за всё время, прожитое в доме Горского, Наталья назвала горничную по имени.
Наталья с нетерпением развернула письмо и тотчас узнала руку Олеси:
«Дорогая моя, подруга!
Не буду тратить слов напрасно, описывая, как я страдаю без тебя. Я понимаю: у тебя новая жизнь и твой покровитель против того, чтобы ты общалась с девочками из стрип-клуба.
Но всё же я решилась передать тебе это письмо через надёжного человека. Как только прочитаешь его – уничтожь! Сожги! Съежь! Всё, что угодно – только бы оно не попало в руки Игоря Горского.
В двух словах я хочу рассказать тебе историю, которая приключилась со мной. Мне тяжело вспоминать об этом… Меня похитили прямо у клуба, увезли в какую-то глушь, за город. Держали в деревенском доме, издевались, насиловали, обматывали верёвками, как сеткой и подвешивали на крюк, прикреплённый к потолку. И виной тому ЧЕЛОВЕК В БАЛАХОНЕ!
(На этих строках Наталью охватил озноб. Холодный пот выступил у неё на лбу. Она вспомнила человека в балахоне и то, что он сделал с ней)
Мне удалось сбежать от насильников. По дороге меня подобрал один журналист, сейчас я живу у него. Я всё ему рассказала, и он вычислил место, где меня держали. Им оказался заброшенный хутор. Мой новый знакомый отправился туда, но застал лишь пепелище. Видимо злодеи сбежали и на всякий случай сожгли своё логово.
Но к своему вящему удивлению мой знакомый услышал шум мотора, а затем увидел, как к пепелищу приближается Порш Кайен. Из машины вышел Игорь Горский… Он постоял около пепелища и уехал. Мой друг-журналист успел сфотографировать его.
Я могу с уверенностью сказать: организатором моего похищения был Горский. Но до сих пор не могу понять: зачем ему это было нужно? Ведь к его услугам любая танцовщица из «Дикой кошки»! Может быть, он, таким образом, удовлетворял свою страсть к садизму?
Помнишь, презентацию, на которой ты познакомилась с неким аналитиком, назвавшимся Андреем Мироновым? Он и есть – мой друг-журналист. Он предал тебе привет от меня, показав цепочку с совуньей, которую ты мне её подарила ещё в Сурске? Мнимый аналитик рассказал тебе о моём похищении, о человеке в балахоне. И ты призналась, что тоже была в его руках, но тебя якобы вызволил Горский.
Так вот, дорогая подруга, я хочу тебе сказать: Горский сам тебя похитил! Зачем? Тому может быть ряд причин. Удовлетворить свою извращённую страсть, наказать тебя за неподчинение или затем выступить спасителем, что он и сделал. И тем самым привязал к себе! Разве ты поверила бы моему другу, если бы он всё это рассказал тогда на презентации. Ты сочла бы его сумасшедшим.
В подтверждение своих слов посылаю тебе одну из фотографий Горского, сделанную моим другом на пепелище хутора. И молю тебя, Наталья, беги от него! Я вынуждена скрываться от Горского, я боюсь его! Хоть он и уверен, что я сгорела вместе с его подельниками. Горский – чудовище! Я проклинаю тот день, когда уговорила тебя отдаться ему. Прости меня, если сможешь…
Твоя Леська»
Наталья дрожащими от волнения руками открыла конверт и вынула из него фотографию. На ней был отчётливо виден Горский на фоне обуглившихся брёвен. Чуть поодаль стоял его Porsche Cayenne.
Наталье показалось, что она провалилась в пустоту. Сколько она провела в таком состоянии, она не знала. Очнулась девушка оттого, что услышала голос горничной.
– Вижу, что прочитали письмо, раз на себя не похожи. Дайте мне его сюда…
Елизавета взяла фотографию из рук Натальи, затем письмо. Та не сопротивлялась. Горничная отправилась в санузел, прилегающий к комнате для гостей. Смяла письмо вместе с фото, бросила в умывальник, достала из кармана передника зажигалку…
