Анатолий Изотов - Верка
– А правда, что твоя дача – белый двухэтажный домик, в котором всего четыре комнаты: две внизу и две вверху, обе верхние комнаты имеют балконы, обвитые виноградной лозой, один балкон смотрит на озеро, а другой – на равнину?
– Да, правда! Неужели я уже рассказывал так подробно?
– Нет, я представила себе твою дачу именно такой.
– По-моему, подобное чувство называется телепатией, возможно, это не телепатия, а совсем иное, еще неизученное свойство людей читать не только мысли, но и видеть образы, те, что воспроизводятся в голове другого человека. Давай выпьем за телепатию! Впрочем, в нашем случае имеет место нечто особенное, думаю, прежде всего взаимное притяжение. Расскажи что-нибудь о себе, какое-нибудь событие, а я попробую воспроизвести ту обстановку, в котором оно происходило!
– Хорошо. Было это давно. Я гуляла одна, очарованная любимым временем года и тем, чем оно наполняло округу, и вдруг увидела большую толпу людей, все они смотрели в одну точку, и, казалось, не замечали ничего вокруг. Когда я проследила их взоры, то была поражена и тоже не могла оторвать взгляда от странного видения. Почти час я наблюдала за ним, пока оно не исчезло.
– Я не знаю, что видела ты, но твой рассказ сразу перенес меня в весенний сад, в нем ты наслаждалась чудным запахов цветущих яблонь. Происходило это вечером, когда еще не стемнело, и мир был залит сиреневой субстанцией. Ты шла и не ощущала собственного веса, душа твоя хотела объять этот мир и не могла этого сделать, ты любила все вокруг и одновременно желала улететь ввысь и раствориться в фиолетовых сумерках. На краю сада стояли люди, они смотрели в небо, чуть выше горизонта, где появлялись и светились ярко-красным цветом какие – то предметы. Их было несколько: пять или шесть, предметы передвигались, выстраивались в причудливые линии и фигуры, удалялись и приближались, меняли форму, которая была проста, понятна, притягательна, как красивое тело, но необъяснима. Потом они разом поднялись высоко в небо, стали тускнеть, пока не затерялись среди ярких звезд…
– Твои представления поразительно верны. Да, в период цветения садов я испытываю такую неимоверную радость, что парю над землей. Как раз перед войной у нас буйно цвела вишня. Однажды вечером, когда небо странным образом меняет цвет и все вокруг превращается в фантастическое видение, я выбежала в сад и с полчаса бабочкой порхала по нему, одновременно испытывая глубокое внутреннее счастье и легкую, беспричинную тревогу. Возвращаясь домой, я почувствовала странные перемены во всем мире – они усилили мои переживания, но я по-прежнему не понимала, что произошло. Я поспешила домой, чтобы поскорее лечь в кровать, укрыться с головой, уснуть и проснуться уже светлым утром. Возле дома стояли две или три группы людей. Увидев в одной из них соседку, я подошла и спросила, что случилось. Она не ответила, только перевела взгляд на горизонт. И вдруг мне стали ясны резкие перемены, воцарившиеся в мире: небо освещалось не заревом заходящего солнца, а отблесками больших фигур, зависших над горизонтом. Сначала они показались мне четырехугольниками, потом один из них чуточку наклонился, и явно обозначилась дуга, или полукруг, я стала наблюдать за остальными – они тоже слегка покачивались и тогда просматривались их округлые формы. Менялось и освещение: оно то усиливалось, то блекло, то было кроваво-красным, то приобретало темно-фиолетовые оттенки, то брызгало желтоватыми фонтанчиками, и в соответствии с этим менялась окраска теплого вечера. Фигур было шесть, они выстроились в ровную цепочку, которая иногда передвигалась на север, потом снова зависала, потом возвращалась в прежнее положение. Люди молчали, но вдруг тишину нарушил незнакомый голос, раздавшийся откуда-то сверху: «Это к войне!» В ответ по толпе прошел ропот, потом все затихли. А фантастические светила вдруг поднялись высоко в небо, оставив разноцветный ореол, и быстро рассеялись в бездне…
– Знаешь, Вера, я невольно думаю о том, как ты отбывала наказание в заключении.
– И что же ты видишь?
– Тебя, беременную, и твою обидчицу, задумавшую убить твоего ребенка. События происходили в грязной, вонючей камере, слева горел яркий свет – там находилась дверь. Ты спала, когда на тебя напала женщина с собачьей внешностью и стала бить в живот. От боли и ярости ты закричала пронзительным голосом, вдруг оказалась наверху и стала душить собачью курву. Ее спасли от смерти надзиратели, вбежавшие в камеру, а тебя посадили в карцер.
– Все верно! А та женщина больше походила на матерую волчицу. Давай все же выпьем за телепатию!
Они подошли к столу, налили по полному стакану вина и, не отрывая друг от друга взглядов, осушили их.
Через десять минут начались сборы, – Антал сначала загрустил, потом что-то долго говорил Владимиру. Наконец глаза его озарились радостным светом, и он шепнул Верке: «Мы приглашаем руководство завода в ресторан на прощальный ужин!» Она хотела отказаться, так как уже давно не уделяла должного внимания сыну, но не смогла. Более того, возвратившись домой, Верка позвонила своей подруге Катерине, работавшей теперь в обкоме КПСС, и попросила о встрече…
Ответный ужин был назначен в привокзальном ресторане, – наверно, хорошую рекламу своему заведению сделала официантка Маша, которая, без сомнения, понравилась гостям на пикнике и угодила его организаторам. Этот ресторан представлял собой хороший банкетный зал, посещали его в основном воспитанные и богатые люди. Вход в заведение контролировал крепкий улыбчивый швейцар, ему помогали бравые ребята из милиции, а блюда готовились и преподносились не хуже, чем в центральном ресторане Симферополя.
Войдя в зал, Верка нашла приятной и обворожительной атмосферу, царившую в нем. Продолговатый стол, за который усадили гостей, был украшен яркими осенними цветами и фруктами, и они, казалось, высекали радужные искры и огоньки из светильников, хрустальных бокалов, фарфоровой посуды и блестящих приборов. Чрезвычайно высокие потолки с чудной лепкой создавали парящий простор, на стенах висело несколько оригинальных картин, напоминавших о том, что ресторан расположен в Крыму, а белоснежные плотные шторы хорошо скрывали посетителей от посторонних глаз. В широких проходах между столиками ощущался уют за счет особенного разворота мебели и мелких аксессуаров. Обслуживали их стол две персоны: самый главный метрдотель – роскошный мужчина с благородной сединой и уже знакомая Маша, одетая в изящный форменный костюм. На столе не было никакого излишества, гостям сразу подали запеченную индейку, обложенную золотистым картофелем и зеленью, и началось вначале официальное, а затем – и непринужденное застолье.
Верка и ее возлюбленный, разумеется, сидели рядом, но говорили мало. После нескольких рюмок водки Антал вдруг перешел на таинственный шепот, говоря о тревожных брожениях в его стране, о политической нестабильности, об угрозе раскола в Венгерской партии трудящихся. Верка вспомнила некоторые газетные статьи на эту тему и поначалу встревожилась: ведь информация исходила, что называется, из первых рук! Да только ей не хотелось глубоко вникать в перипетии внутрипартийной жизни маленького государства, которое не сможет поколебать нашу страну, одержавшую десять лет назад невиданную Победу, создавшую Мировую Социалистическую Систему и успешно строящую социализм у себя дома. Она ответила на тревожный шепот собеседника озорной улыбкой, взяла его руку и крепко сжала своими сильными пальцами. Антал понял никчемность и нелепость разговора о политике, когда у них остается всего несколько часов до необозримой во времени разлуки, тоже улыбнулся и пригласил Веру Павловну на танец. Во время танца после короткой паузы Верка спросила:
– Хочешь сюрприз?
– Еще бы!
– Антал, я поняла, что мы не скоро свидимся, а потому не можем расстаться просто так. Я предлагаю рискованную встречу после ужина в доме своей подруги. Она живет на Феодосийском шоссе, то есть на окраине Симферополя, там мы смогли бы побыть два-три часа, потом подруга развезет нас по своим ночлегам… – У ее кавалера перехватило дыхание, он пошатнулся и чуть было не свалился на паркет, а Верка продолжала: – Очнись, милый! Мы ведь должны оговорить план нашего побега, встречи и расставания. За тобой придет машина, она будет запаркована на соседней от гостиницы улице, возьми вот эту схему, там я все нарисовала, записала номер автомобиля, имя водителя и, на всякий случай, адрес дома, где буду тебя ожидать. Понятно, что записку надо проглотить или сжечь, но она не должна оказаться ни в чьих руках! Не должны ничего заподозрить и твои соотечественники. Возвращаться будем по этой же схеме. Перед выходом из отеля ты скажешь дежурной, что не можешь дозвониться домой из номера, поэтому идешь на центральную АТС. Туда тебе действительно надо будет заехать и попробовать заказать телефонный разговор с Венгрией. Думаю, что это бесполезно, но у тебя появится алиби и официальная причина прийти поздно в гостиницу.
