Алексей Саурин - Путники
– Папа, мы с Кириллом приехали проводить тебя на охоту.
– Спасибо сыны, рад вас видеть. А может, поедете с нами в Сочи? Вы там искупаетесь, а мы с Леонидом поохотимся на Красной поляне. А на обратном пути мы вас заберём с моря и ночью в воскресенье будем дома.
– Нет, папа мы не можем. У нас есть свои дела по дому, мы просто хотим побыть с тобой.
– А как насчёт вина или что покрепче? – спросил Леонид у ребят.
– Я не против фужера вина, – ответил Анатолий, – а что будет Кирилл, я не знаю.
– Я буду сок апельсиновый, – сказал Кирилл.
Каргашинцев немного посидел с ними, а потом отошёл в сторону, чтобы дать им возможность спокойно поговорить.
Анатолий без всякой дипломатической подготовки сказал отцу:
– Папа, мы были дома и увидели маму в расстроенных чувствах. И когда спросили, что случилось, у неё появились слёзы. Ты скажи нам причину, если можно.
– Анатолий и Кирилл, это я виноват и сожалею, что я вам не сказал раньше.
– Папа, это неважно, когда скажешь – сейчас или потом, но мы с братом должны знать, – продолжил вести диалог с отцом старший сын.
– Разговор некороткий и как начать, даже не знаю.
– Как скажешь, так мы и поймём. Кое-что мы знаем, но не от тебя. А мы хотим знать правду.
Владимир ответил:
– Сыны мои, да, это так, есть у меня кроме вашей мамы любимая женщина, которая родила мне двоих детей, девочку звать Анна, а мальчика Алёша.
Анатолий и Кирилл были удивлены и немного растеряны. После небольшой паузы Владимир продолжил:
– Вот по этой причине и мама расстроена.
– Ещё бы не расстроиться, когда узнала это. И как ей быть и как нам всё это воспринимать? – спросил Кирилл.
– Как хотите воспринимайте, меня осуждайте, но я Ирину люблю и бросить её не смогу и не хочу.
– А как мы с мамой? – спросил Анатолий.
– А всё так же, как жили, так и будем жить. Вы у меня взрослые, меня поймёте, а маму я уважаю, будем так же жить.
– Папа, а ты способен жить на две семьи? И разве это возможно?
– Больше пяти лет прожили, ничего не изменилось в отношениях. Я вас люблю и маму уважаю и отношусь к ней довольно хорошо и ровно.
– Но хорошо и ровно ещё не значит, что это маме нравится.
– Да, возможно, не нравится, но другого выхода нет. Я полюбил Ирину, и приказать себе изменить к ней отношения не смогу.
Чем больше он убеждал сыновей, тем тяжелее становилось у него на душе. Сыновья почувствовали, что отцу не очень хочется оправдываться перед сыновьями.
– Папа, – сказал Анатолий, – мы тебя понимаем, как ты решишь, так и будет, но мы просим – не обижай маму, она этого не заслужила. А мы как любили тебя, так и будем любить. Плохо, что так случилось, когда прожили больше двадцати лет. Но мы желаем тебе счастливого полёта, а на охоте – ни пуха, ни пера.
Дети обняли отца, и так завершился этот семейный разговор.
…Самолёт бизнес-класса ЯК-42 с охотниками Каргашинцевым Леонидом и Соколовым Владимиром взял курс на Сочи. Леонид увидел на лице близкого товарища грусть и озабоченность.
– Ты что, мой друг, такой невесёлый? Что-то случилось или делами загрузили? – стал снимать напряжение у Владимира Каргашинцев.
– Да наоборот, всё хорошо, но за целый день было много трудных моментов и разговоров о жизни и семейных делах. И вот всё это создало в душе что-то тревожное и напряжённое. Хотя мне кажется, что сегодняшний день внёс много и позитивного. Я объяснился с Валентиной и думаю, что часть тревоги с её души снял. И хорошо, что мы сегодня летим на охоту, она подумает обо всём и тоже найдёт в моих словах успокоение. Не в полном объёме, но то, что есть, она поймёт и осознает по-другому. Я ей сказал, что уходить от неё не собираюсь. С Ириной поговорил, и мне стала ещё понятнее её позиция. Самое главное, не требует того, что выполнить мне будет невозможно. Здесь я получил то, что хотел. Мы остаёмся на той позиции, что имеем. Мы любим друг друга, но жить я буду с первой семьёй. Встречаться и заниматься воспитанием моих малышей буду по мере свободного времени. И ещё я объяснился с сыновьями и нужно отдать им должное, в основном они меня поняли. Я вижу, что остались у них вопросы ко мне, но в целом есть понимание. Им стало ясно, что у меня это не баловство.
Каргашинцев слушал молча, не мог в таком деле подсказать или дать совет, в этом слишком деликатном семейном вопросе. Но он с удовлетворением заметил:
– Я рад, что напряжёнку снял с Валентиной и с детьми. Это очень важно. Иначе ты измотался бы на охоте, больше думал бы про дом, чем про зверя.
После приземления самолёта в Адлере их встретили знакомые егеря, и они на машинах отправились в Красную поляну, не останавливаясь нигде. Прямым ходом ехали в горы, где был разбит лагерь для охотников. К приезду Каргашинцева и Соколова в лагере был подготовлен охотничий ужин, чтобы подкрепиться, обсудить маршрут и в два часа ночи осуществить марш-бросок на вершину Кавказского хребта. Нужно успеть встать на тропу горных туров, которые будут подниматься в горы из долины, где пополняют жизненные запасы сочной травой. А с приходом рассвета уходят на горные вершины прятаться от охотников и от солнечных лучей, чтобы не привлекать внимание и не дать возможности причинить боль от кровососущих насекомых.
После ужина подготовили небольшие рюкзаки для перехода, с патронами, едой и сменной одеждой. Во время подъёма, да и спуска охотникам становится очень жарко. Как только встал на отдых – пронизывающий ветер с ледника остужает тело очень быстро. Вот из-за этого горы учат многому, особенно большие требования предъявляет природа к обуви и одежде. Маленькие неудобства превращаются в сплошной ужас. Охотник быстро устаёт, и все его мысли будут направлены лишь на то, чтобы облегчить свою ходьбу по горам. Охота становится мучением.
В два часа ночи два товарища и егерь уверенным шагом пошли на штурм гор по намеченному маршруту. На базе все детали обговорили, теперь двигались в горы молча, изредка останавливаясь на передышку. Во время привала Валентин, егерь, заметил:
– Впервые вы пошли в самое благоприятное время, и я могу с уверенностью сказать, что сегодня туры будут под нами. Только бы не промахнуться и зверь будет побеждён. Приезжали ко мне больше пяти раз, но всегда запаздывали с входом на час или два. В последний раз запоздали, как вы помните, минут на тридцать, зверь нас быстро перехитрил, побежал вниз и через долину пошёл вверх через ущелья. Решили сегодня закрыть это ущелье в случае возврата туров в долину.
Слова егеря охотников обнадёживали. Охотники прошли по вершине хребта несколько километров к месту засады. Надо отметить, что по вершине идти проще, чем на подъём к самой высокой точке, где проложена зверем и охотниками узкая тропа. В некоторых местах всего несколько сантиметров. Эти узкие тропы находятся над очень крутыми склонами или над пропастью. Охотники, не имеющие опыт охоты в горах, эти места проползают на коленях, а иногда и на животе. Каргашинцев такие тропы проползал не раз. И каждый раз проход по хребту – это испытание охотнику. Горцы с детства приучены прохождению гор и им такие места не причиняют проблем. А всем остальным по-разному. Кто имеет опыт, то ему проще пройти, а кто не имеет, для того это душевное испытание.
Охотники подошли к заветной звериной тропе буквально перед рассветом. Егерь Валентин предложил сделать привал, попить из термоса чай из трав и обсудить ситуацию. После короткого совещания Соколов предложил следующее: учитывая, что в запасе есть время, пойти перекрыть тропу для отхода зверя. Валентин и Леонид согласились с доводами Владимира. Егерь предложил Каргашинцеву остаться здесь, на этой тропе, спустившись метров на двадцать вниз к кустам и ждать зверя. Валентин дал несколько рекомендаций:
– Слишком близко не надо допускать к себе, иначе туры по инерции проскочат мимо тебя, и наши труды будут бесполезны. А мы должны взять как минимум два трофея, а если удастся, то три. Вот такая задача.
Пожелав друг другу: «Ни пуха, ни пера», Валентин и Владимир тихо пошли по хребту в темноте, чтобы найти запасную тропу отхода. Но охотничьи события стали развиваться не по задумкам егеря и охотников, а по звериной логике. По всей вероятности туры почувствовали шум или запах людей и пошли по запасной тропе, как обозначили охотники.
Владимир и Валентин только успели прилечь за горные возвышенности, как голов пятнадцать оказались на расстоянии выстрела. Валентин через бинокль определил трёх туров трофейных с большими загнутыми рогами. Владимир выбрал, как ему казалось, самого трофейного и сделал выстрел. Тур лёг моментально на месте, поджав ноги вверх. Остальные разделились на две группы.
Одна группа помчалась вниз, а вторая галопом пробежала вверх через горные ущелья и овраги. Каргашинцев понял после выстрела друга, что туры ушли по неосновной тропе, а это значит, что ему удачи сегодня в очередной раз не видать. Продолжал лежать неподвижно, ожидая чуда со стороны зверя. И чудо произошло.
