Вадим Саралидзе - Золотой айфон (сборник)
– Хорошо, – сухо ответил я и положил трубку. «Блин, а ведь они меня действительно директором считают! Все по-настоящему, без обмана!» Я глянул на перстень. Лео, похоже, дремал, разноцветные глаза не блестели. «Отдыхает, ленивец! – подумал я ласково. – Большое дело сегодня сделал, свободен до завтра!» Я хорошо помнил строгий наказ хозяина магазинчика об одном желании в день.
Телефон снова зазвонил.
– Владислав Александрович, соединяю вас с Усманом Ибрагимовичем!
«Да что же это такое! Опять этот Усман меня преследует!»
– Влад, привет! У тебя все в порядке? – из трубки раздался низкий голос. – У тебя сегодня важный день. Я в тебя верю. Мне нужны эти китайцы и их деньги! – и он засмеялся.
Смех его походил на смесь кудахтанья и сухого кашля и в сочетании с кавказским акцентом производил довольно устрашающий эффект. Мне даже захотелось подняться из удобного кресла и вытянуться, как будто этот самый Усман Ибрагимович лично вошел в мой роскошный кабинет! Отсмеявшись, он дал мне указания по сегодняшней встрече. Половины я, естественно, не понял, но переспрашивать не стал, чтобы не выглядеть идиотом. Зато я сообразил, кто был хозяином нашей компании! Интересно, что еще ему принадлежит? Внешпромбанк, в историю с векселями которого Лео умудрился втравить меня? Деньги на моем счете? Они, похоже, были выручены за продажу этих бумаг, значит, тоже были его. Бандиты? Его. Товарищи «Лаврентий Павлович» и «Скуратов»? Да он ими распоряжался как слугами! А теперь еще и наша лавка! Неожиданно я подумал: «Если я, Владислав Котельский, – директор компании, то где сейчас Алексей Петрович Мальцев? И был ли вообще такой человек в том сценарии, который мой перстень Лео переписал под меня?» Я нажал кнопку вызова:
– Марина Николаевна, зайдите, пожалуйста!
– Слушаю вас, Владислав Александрович!
– Скажите, а у нас работает такой сотрудник – Мальцев Алексей Петрович?
По лицу Марины Николаевны пробежала легкая тень:
– Владислав Александрович, а вы разве не помните?
– Нет, знаете, что-то запамятовал!
– Ну как же, ведь он был генеральным директором до вас! Тот самый… который информацию сливал этим, из Промкорпорации. Мы же теперь китайцам не просто так акции продаем, все из-за этого пи… – она чуть запнулась, подыскивая слово, – пи…редателя!
– И где сейчас он?
– Его уволили по прямому указанию Усмана Ибрагимовича! И вообще: собаке – собачья смерть! – неожиданно жестко сказала Марина Николаевна.
– А что такое – с ним что-то случилось?
– Да, – ее ответ прозвучал очень сухо, – в день увольнения он погиб.
– Да вы что?
– Неужели вы не в курсе, Владислав Александрович? Его же просто изрубили в куски в собственном подъезде!
– Какой ужас!
– Да, бывает. Милиция никого не нашла, орудия убийства тоже нет, дело закрыто. Я пойду, Владислав Александрович? – и она быстро вышла из кабинета.
«Похоже, что Усман Ибрагимович не стесняется в выборе средств для решения проблем. Это надо учитывать!» – подумал я с опаской.
Весь день до вечера прошел в совещаниях и встречах. Это было даже забавно – я не понимал ничего или почти ничего и просто время от времени умно кивал головой. Коллеги же мои горячо и живо обсуждали свои вопросы, спорили, краснели, аккуратно и не очень пытались спихивать ответственность на других. Тем не менее ближе к концу находилось решение, которое всех устраивало. «И зачем им я? Неужели сами не могли сесть и договориться?» – думал я, с интересом наблюдая за этим забавным представлением. Именно такое ощущение было у меня – как будто бы я сижу и смотрю на сцену, где репетируют актеры. Наверное, такие же чувства испытывает режиссер, который может в любой момент вмешаться и поправить что-то, а может и просто поменять одного претендента на роль на другого. Самое приятное, что я в любой момент могу покинуть этот театр – у меня ведь есть Лео!
В половине седьмого Марина Николаевна с трудом выставила из моего кабинета назойливую эйчаршу. Она полчаса жужжала про систему мотивации, комплекс мер по нематериальному поощрению и несла еще какую-то наукообразную ахинею. Основной ее целью было показать мне, что она не напрасно ест свой хлеб и бдит за умами и душами вверенных ей сотрудников. «Уволю завтра на хрен!» – подумал я с удовольствием, так как отомстить за Влада Котельского из той, прошлой жизни все равно очень хотелось. Оставалось еще полчаса до встречи с китайцами. Я вошел в роскошную комнату отдыха, плюхнулся на большой кожаный диван. «О, бар! Отлично, надо бы взбодриться!» Jonnie Walker Blue Label – я и мечтать не мог о таком дорогом виски! Первые сто пятьдесят грамм зашли так, что я их и не заметил, потом еще немного и еще… только вспомнив о том, что предстоит важная встреча, я смог остановиться.
Ровно в семь часов в переговорную комнату, соединенную с моим кабинетом, вошла иностранная делегация. Это были двое очень похожих друг на друга китайцев, господа Чжен и Линху неопределяемого нами, европейцами, возраста, и переводчик. С нашей стороны, помимо меня, участвовали Можайский, неплохо владевший китайским и английским, и Марина Николаевна. После обмена рукопожатиями мы сели за стол. Виски уже начал свое волшебное действие, поэтому я быстро зачитал подготовленный для меня текст и передал слово Можайскому. В недолгом разговоре я разобрал только ROE, EBITDA и еще пяток терминов, значения которых я не знал, но по крайней мере слышал раньше их звучание. Наконец разговор подошел к самой главной точке.
– Итак, господин Котельский, вы подтверждаете ваше желание продать десять процентов акций вашей компании? – задал вопрос господин Линху, который, похоже, был главным в этом восточном дуэте.
– Конечно! – бодро ответил я. – Ноу проблем!
И тут меня окончательно развезло. Я почувствовал себя крупным бизнесменом, практически олигархом, человеком, вершащим судьбы корпораций и людей. Это было так сладко и приятно! Меня окрыляло то ли это чувство, усиленное изрядной порцией алкоголя, то ли уверенность в том, что Лео вытащит меня из любой задницы. Я откашлялся и произнес:
– Дорогие китайские товарищи! А забирайте на хрен всю эту компанию! Не десять, а сто процентов! Может быть, вы сможете научить наших людей не пить чай часами и не ходить в качалку в рабочее время! Может, у вас получится научить их не ссать мимо унитаза и поднимать крышку стульчака! Возможно, вы знаете секрет, как сделать так, чтобы они не воровали кофе на кухне и не брали откатов! А если вы еще и сможете сделать одну элементарную вещь – просто научите людей ответственности за свои поступки, причем всех, – и тут я ткнул пальцем в притихшего Можайского, – от финансового директора до девочки на ресепшене, то и флаг вам в руки!!!
Я схватил в руки бумаги со стола и жирно зачеркнул цифру «десять», заменив ее на сто. Моя речь произвела очень сильное впечатление на присутствующих. Можайский съежился так, что его практически не было видно из-за стола. Китайцы молча облизывали пересохшие губы, по их восточным физиономиям мало что можно понять, но тут и так было ясно, что они в шоке. И только Марина Николаевна сидела невозмутимо, точно каменный истукан с острова Пасхи, ни одним движением или жестом не показав своего отношения к моему выступлению.
– Господин Котельский, это более чем интересное предложение для нас. Мы даже и не могли себе представить, что можем получить его! – произнес после длинной паузы господин Линху. – Мы готовы, говорю вам это сразу.
А что скажет Федеральная антимонопольная служба?
Я посмотрел на перстень и развязно сказал:
– А по фигу! Решим вопрос, у нас там все схвачено!
Фактически на этом переговоры и закончились. Счастливые китайцы долго жали мне руку, Можайский просто растворился, Марина Николаевна аккуратно, но уверенно теснила гостей из переговорной. Я вернулся в кабинет, снял галстук с пиджаком и взял в руки большую недопитую бутылку виски. Вдруг дверь резко отворилась. В комнату вбежала Марина Николаевна. Ее взгляд был полон ярости, а сжатые в кулаки руки прижимали к груди небольшую дамскую сумочку.
– Ты что себе позволяешь, сопляк? – злобно прошипела она. Я подпрыгнул в кресле, отметив, что она невероятно эротична в таком состоянии. – Кто тебе позволил распоряжаться чужими деньгами?!
Она наступала на меня, практически зажимала в угол своей красивой грудью. Я вывернулся и перепрыгнул через стол.
– А что такое?
– Что? Что?! Я для тебя, что ли, тут все это собирала?! Десять лет я эту лавку строила, а ты в один момент ее китаезам отдаешь, скотина? Говорила ведь Усману, что из тебя директор – как из жопы контрабас, так ведь не послушал меня!!! Ну ничего, теперь он у меня побегает! А тебе – хана!
Она выхватил из сумочки телефон и быстро набрала номер.
– Усман! Быстро сюда! Немедленно, тут убрать надо!
Я совершенно обалдел. Значит, настоящий хозяин нашей огромной корпорации – Марина Николаевна? А великий и ужасный Усман Ибрагимович у нее на побегушках? Ничего себе поворот!!! И тут я увидел в ее руках хорошо знакомый мне предмет. Это была старинная катушка с толстыми нитками. Я тут же вспомнил ее лицо, когда она рассказывала про изрубленного в куски Мальцева, и понял, что дело плохо!
