Александр Попов - Дневник директора школы
– И что делать, у меня всего рублей двадцать.
– Как знак подам, так давай когти рвать.
Дожевали, допили, сделал я условный знак. И рванул дружок к выходу, где был застукан охранником и официантом:
– А расплачиваться кто будет?
– Ребята, у меня всего двадцать рублей с собой. Хотите – обыскивайте.
– Давайте двадцатку, этого вполне достаточно.
– Как?
– А вот так. Хозяин у нас коммунист, публику по советским ценам обслуживает. Вернулся дружок к столу, я сижу спокойно, чай пью, покуриваю.
– Слушай, чудеса в решете, или это ты, гад, свою руку приложил?
– Рассказывай.
– А вот шиш тебе.
– А чё так грубо?
– А ничё, есть такая партия!
– С тобой все нормально?
– Заткнись, не мешай ностальгировать.
понедельник
12 июля
Клоун не пристанище – поступок, который никому не прощают. Быть проще самого себя нельзя…
Клоуны кланяются, но только земле, и она заодно с ними восходит к зрителям. Они – клубок смеха, из которого люди вяжут теплые варежки аплодисментов.
Клоуны – тот локоть, до которого никому не дотянуться. Сказать бы всем: «От винта!» – и улететь. Под утро, в меру поддатым, но ничьим подданным. Расставаться – так подвигом. Отлистайте меня назад. Листопадов уже не будет!
вторник
13 июля
Непонятно, почему одни народы живут, другие маются. У одних солнце, у других засуха. У одних деньги работают, у других отдыхают. Одни с другими народами воюют, мы – со своим.
– Сим-сим, в чем дело?
– Сам-сам, думай, сам-сам.
– В какую сторону, Сим-сим?
– В обратную, брат, в обратную.
– Белков?
– Я!
– Жиров?
– Я!
– Углеводов?
– Я!
– Брутто?
– Я не Брутто.
– А ты кто?
– Хочу быть товарищем Нетто, пароходом и человеком.
среда
14 июля
Ипотечное кредитование. По отношению к учительству оно импотентно. Программа доступного жилья в нашей нише не живет – жируют там другие.
Есть у меня хорошие знакомые – супруги. И он, и она директора учебных заведений. Заманили их в наш город квартирой. Свою в маленьком городке они от радости продали, тут снимают на четверых. Дочери-студентки по несчастливому стечению обстоятельств – будущие учителя.
Перед Новым годом объявили о выделении для педагогов восьми квартир. Мои знакомые, бедняги, думали, что им положено в первую очередь. Но до сих пор никто не знает счастливых обладателей ключей из нашей никудышной сферы. Странно, как государство может что-то требовать со своих граждан, у которых нет крыши над головой. Слово «совесть» из словаря пора давно убрать. Перед этим торжественно захоронить в кремлевской стене. Время пришло играть на равных. Мы не армия – в наших руках оружие пострашнее.
четверг
15 июля
Эх, колодец бы свой и котельную с курортом. Горя бы не знал: никаких тебе унижений, и учителя были бы здоровы. Милицию бы с медициной, морковку, картошку и мясца немного. Школьные комбинаты питания в первую очередь кормят себя, во вторую – контролирующие органы, а на остатки – поголовье школьников.
Шкодно получается, вокруг каждой школы необходимо заново выстраивать государственные институты. Лишь тогда она сможет заниматься своим непосредственным делом – обучением и воспитанием будущего страны. А наше государство – гость: гостинцы дарит и не более, еще за эти подачки и кланяться велит.
Будь моя воля, я бы по субботам из чиновников стройотряды формировал для подготовки школ к новому учебному году. Мы некоторых из них успели бы в свою веру обратить.
Братья по разуму, ответьте на вопрос:
– На кой ляд это образование?
пятница
16 июля
Дневник – это письма самому себе. Мой еще и одноглаз, и однорук. Пишу, зажмурив один, читаю, прикрыв другой.
Правой пишу, левой смахиваю пепел со страниц. Давая читать, ощущаю себя проституткой. Правда, они деньги берут, а я честная давалка или дарилка, не знаю, как точнее сказать. Спрашивал как-то у них: «Зачем они занимаются этим делом?»
– Хлеб людям доставляет удовольствие и не задумывается об этом. Вот и мы такие же, а то, что деньги берем, так ведь и жить на что-то надо.
Будет ли мой дневник удовольствием? Сомневаюсь. Значит, я еще ниже, чем сестры мои – проститутки. Листва, опавшая братва, еще бы попадать, да некуда боле. Покатилась моя голова… Больно под ногами, больно.
суббота
17 июля
Самое большое несчастье нашей страны – богатство ее недр и обширность территории. И еще пагубная наследственность – страх перед умом. Многое у нас прощается дуракам – умные не знают пощады. Ни Господу, ни марксизму не удалось образумить власть державших. Она у нас передается не по разуму, а по родству безумия. Образование обезображивает – благородству в нем места нет. Прав был тот церковный сторож, который тридцать лет назад сказал, что столб марксизма вырвут, а вот на занозу учительства сил не хватит.
Не велел он ступать за этот порог. Глуп был – ослушался. Заднего ума в России с избытком.
воскресенье
18 июля
Я – русский, во мне живут симфонии Моцарта, бродят орды татаро-монголов. Я – русский, и эхо мое в горах Кавказа. Я – русский, и плачь мой в стенах Израиля. Я – русский, и кофе мой стынет на столиках Парижа.
– Я – русский!
– Так нельзя говорить.
– Почему?
– Нескромно.
понедельник
19 июля
– Учитель, почему в коробке все карандаши одинаковые?
– Ты возьми один и подержи в руках.
– Зачем?
– Зачем, скажу потом, ты возьми его в свои руки.
– Взял.
– Верни обратно.
– Зачем, учитель?
– Завтра если кто-нибудь откроет эту коробку, он никогда не скажет, что карандаши в ней одинаковые. Ты понял меня?
– Нет, но я верю.
вторник
20 июля
Как-то меня активно выгоняли из школы за отсутствие управленческих навыков. Если честно, у меня их и сейчас кот наплакал. Все делали вид, что ничего не происходит. Я тоже, но не вид, а ремонт. И вот одна учительница подошла ко мне и спрашивает:
– Как вы можете чем-то заниматься, когда с вами так поступают?
– Помните, у Тургенева: «Барин, а щи-то соленые!»
Выгоняли дважды. Первый раз из-за молодости. В тот раз взял у физруков стартовый пистолет и направился к кабинету директора. Она там на пару с завхозом отпускные выдавала. Вошел, дал предупредительный выстрел вверх и спокойно произнес:
– Руки в гору и на пол, живо.
Когда сползли со стульев и улеглись на полу, сказал, что это шутка, и удалился. Потом принимал знаки внимания со стороны директора. Глупо? Конечно, глупо. Молодость вся из этого материала. А дальше хуже – там из трусости.
среда
21 июля
Память изменять стала. Был еще случай на российской олимпиаде по математике. Лучший результат показал мой ученик, третий был тоже моим. Но первый выступал вне конкурса. Его решили не награждать. Ходил, кланялся, упрашивал грамоту с подарком сделать на мои деньги. Отказали.
Когда мне на сцене сам замминистра вручал грамоту за второго ученика, я там же разорвал и бросил ее ему в лицо. Поднялся невообразимый крик:
– Гнать в шею из школы! Не помню, почему не выгнали. Не знаю, сожалеть или нет?
четверг
22 июля
Мне не хватает Параджанова. Если бы я мог с ним дружить, упиваться его сценическим юмором, мы бы вертели гогольмоголь в обратную сторону и выпускали бы из стаканов птиц на волю. Сдавали бы золото волос блондинок в ломбард.
Однажды в Америке я встретил старую армянку, она знала его лично. Мы проговорили о нем весь вечер. Такого праздника у меня больше не будет.
Как-то друзья в очередной раз привели к нему невесту. Он так тщательно готовился к этой встрече, а она оказалась баскетбольного роста и сразу ринулась, как на корзину, в бой:
– Давайте знакомиться.
– Давайте, но сидя.
Он мечтал поставить фильм о том, как умирал карлик и умолял людей похоронить его по-человечески в большом гробу.
пятница
23 июля
Июль – самый уютный месяц. О чем хочешь, о том и думаешь. В быту у меня уют связан с утюгом и жареной картошкой. В школе – с вахтершей. Землю привезли. Полдня раскидывал – с этим делом мешкать не полагается, вмиг упрут.
Местные жильцы убеждены, что земля у нас бесплатная. Присел на лавочку передохнуть, а Тамара Васильевна вынесла чай на блюдце да в подстаканнике, белой чистой тряпицей накрытый, и пару карамелек в придачу. Сижу себе, пью – кум королю и сват министру.
суббота
24 июля
От июля плавятся мозги и мозоли с ладоней не сходят. Если окрестные директора меня откровенно не любят (мягко сказано!), то дворники уважают и почитают за своего. Собачатники порой стращают, но у меня есть огромная совковая лопата. Когда мы с ней выходим на пару, нас начинают понимать. Есть еще и бомжи, и хулиганы, и наркоманы – с этими по понятиям разбираемся. Самые милые люди – пенсионеры и мамашки с колясками. Они к Богу ближе, вот и не гадят. У июля – отдых, а я у него в работниках состою. Порой оболтусов всяких за стройматериалы репетирую, тоже развлечение.
