Найля Копейкина - «Антиполицай». Удушение (сборник)
– Мы уже спрашивали её, но нам хочется это услышать ещё и от Вас.
– Ну, что я должен помнить всю эту ерунду. Ба… женщины её интересовали.
– Какие женщины? Она кого-нибудь называла?
– Нет, конкретно она никого не называла. Она скорее хотела от меня узнать конкретное имя.
– А кто был с Петром Степановичем при Вашей встрече.
– Молодая симпатичная женщина.
– Вы хорошо её рассмотрели?
– Нет, я не обратил на неё особого внимания. При нашем разговоре она стояла в стороне.
– Может, это была Травкина Елена Владимировна?
– Нет, это была другая женщина.
– Спрашивала ли Вас Людмила Анатольевна о деньгах?
– О каких деньгах?
– Людмила Анатольевна утверждает, что при Петре Степановиче были большие деньги.
– Ну, уж я не знаю, при мне он карманы не выворачивал!
«Психует пижончик, психует», – думал Крещенский, вцепившись взглядом в красивое лицо Бориса.
– Скажите, Борис Аркадьевич, Вы…
– Ну, уж хватит! – резко возразил Борис. – Это Вы мне скажите, я здесь в качестве кого? Мне было сказано, что я приглашён в качестве свидетеля по делу убийства Пукальчика Дениса Семёновича, а Вы задаёте мне вопросы, совершенно не имеющие отношения к этому делу.
– Следствие так не считает.
– Но я без адвоката больше ничего не скажу!
Так был остановлен третий допрос Бориса и перенесён на завтра.
* * *На этот раз волнение Бориса усилилось. Докопались! И на Химика вышли, и Ленку приплели, и деньги, видите ли, им интересны. Можно, конечно, всё отрицать, но как эти-то. Химик, может, не расколется, а вот Ленка может разболтаться, зря я её тогда не кончил. Надо срочно с ней связаться.
Связаться с Леной Борису удалось только поздно вечером.
– Привет, где шляешься?
– Ты не можешь без хамства?
Борис понял, что топит положение, сейчас Лена может просто обидеться и отключить телефон, но напряжение дня и чувство превосходства, усилившееся в Борисе с приобретением денег и получением новой должности, помешали ему сделать единственно верный в этом случае шаг, изменить тон, сказать что-то ласковое, и он огрызнулся.
– Я тебе весь день звоню, ты всё время недоступна и дома тебя нет. Где тебя носит?
Лена уже хотела опустить трубку, но следующая фраза Бориса заставила её не делать этого.
– Ты чего про меня ментам наболтала?
– Что? Каким ментам?
«Неужели он узнал, что я была в ментовке? Что, интересно, он ещё знает?»
– Будь дома, я сейчас подъеду!
– Нет, Борис, я не одна…
Рядом с Леной стоял Сергей и, тычась носом ей в левое ухо, внимательно прислушивался к голосу Бориса.
– Да? Ну, угости своего гостя чашечкой кофе и выпроводи. Я буду через тридцать пять минут!
Борис опустил трубку. Лена, задумавшись, всё ещё оставалась с телефонной трубкой у уха, хотя в ухо резко били гудки.
«Что мне ему сказать? Что Денис Семёнович сам ко мне пристал. А может, всё вообще отрицать? Чего я про него говорила? Я же о нём вообще ни слова не сказала».
Неожиданно вопрос Сергея вторгся в сознание Елены.
– Ты чего так расстроилась?
– А, так… Знаешь, сейчас ко мне придут.
– Ты хочешь, чтоб я ушёл?
– Да, то есть, нет, Серёж, я не хочу этого, но придётся.
Сергей помрачнел.
– Как это понимать? Он тебе кто?
– Да так… – Лена пожала плечами, – никто.
– Тогда я не понимаю.
Сергей понял, кто звонил Лене, он даже расслышал часть их разговора, а потому, ему хотелось остаться и послушать их дальнейший разговор.
– Ну, так надо, Серёж.
– Ты будешь с ним спать?
– Нет, нам просто надо поговорить.
– Тогда я останусь. Я посижу в спальной.
– Ну… – и Лена вдруг решила, что, пожалуй, так даже будет лучше. При последней их встрече Борис был странным, да и сейчас хамит, темнит что-то, мало ли что…
– Ну, хорошо, – игриво улыбнувшись, согласилась Лена, – ты будешь греть постель.
Борис, как и обещал, пришёл через полчаса.
– Ты одна? – спросил он, входя в комнату.
– Нет, у меня друг.
Бориса сильно задело слово «друг», ну клиент или гость, это понятно, но откуда у неё друг? Но сейчас не время было разбираться с этим, и Борис это упустил.
– Ты почему не сделала так, как я сказал?
Вопрос Бориса прозвучал зло и возмущённо.
– Ты не оплачивал это! – в тон ему ответила Лена.
– А друг тебе всё оплатил?
– Не хами, ты хотел поговорить.
– Наедине. Спустимся в машину.
– Нет, говори здесь, мой друг в спальной комнате, он нас не услышит.
– Твой друг… – насмешливо проговорил Борис. – Кто он?
Не обращая внимания на иронию Бориса, Лена ответила:
– Кажется, искатель счастья.
– А… А ты его птица счастья? – продолжал иронизировать Борис.
– Хоть бы и так. Я ж не трогаю твою курицу! – рассердилась Лена.
Поняв, что сейчас не время, Борис остановился.
– Ладно, тебя в ментовку вызывали?
«Он задаёт вопрос, – думала Лена, – значит, наверняка не знает, попробую соврать».
– Нет, а что, должны?
– Если вызовут и станут спрашивать обо мне, молчи.
– Молчать о чём?
– Дура! Обо всём молчи!
– Не понимаю, сказать, что мы не знакомы?
– Нет, этого не надо, конечно знакомы. Скажешь, что приятели, друзья, но ни слова о том…
– О чём, Боренька? – наивно распахнув глазки, перебила Лена Бориса.
– Если спросят, знала ли ты Петра Степановича, скажешь, что случайно познакомилась с ним на улице, что он уха…
– Какого Петра Степановича? – искренне удивилась Лена. Она, действительно, забыла Петра Степановича. Сейчас её мысли блуждали вокруг дела о смерти Дениса Семёновича Пукальчика, и, наконец, вспомнив, удивлённо спросила, – Это из Воркуты-то, с портфелем?
– С портфелем, – подтвердил Борис. – Вот так же спросишь и следователя.
– А что, и следователь будет? – пряча за игривостью свой испуг, спросила Лена.
– Будет, будет. И следователь будет и… Ладно, сначала поломайся, скажи, что у тебя полно разных ухажёров, а потом, когда тебе покажут его фото, узнай его, скажи, что как-то даже приводила его в гости. Скажи, что командировочный он, ухаживал красиво, ну наплети что-нибудь. О таблетках чтоб как рыба, поняла?
Последние слова Борис произнёс в приказном тоне и даже с нотками угрозы в голосе, но сейчас Лена даже не обратила на это внимание. Её мозг судорожно работал, цепляясь за воспоминания, связанные с Петром Степановичем.
– Господи, да кому это нужно, – почти простонала Лена.
– Если покажут фото Дениса Семёновича, – продолжал наставлять Борис, – скажешь, что не знаешь такого, впервые видишь. Поняла?
«Значит, он не знает, что я была с мешком в номере. Легко сказать: «не знаю, впервые вижу».
– Да, – спохватился Борис, – скажешь, если спросят, сама не говори, скажешь, если только спросят, что давала Петру Степановичу свой телефон, что он обещал в следующий раз, когда будет в Москве, звонить тебе. Поняла?
– А зачем это? – спросила Лена, теряясь в догадках.
– Ты делай, как я говорю.
– Боря, но ты же это не оплачивал!
– Ну, ты и стерва! Я волнуюсь за тебя, а ты… Ты же его отравила.
– Я? Боренька, а по чьёму заказу? Кстати, банкир-то тоже отравлен.
Борис понял, что сейчас не время ссориться с Леной и миролюбиво ответил:
– Девочка, тебе деньги нужны? Ну попроси нормально, знаешь же, что я тебе не откажу.
«Ни фига себе, – успела подумать Лена, – я-то, как раз, знаю обратное».
– Даже когда в твоей постели моё место занял какой-то тип, – продолжал Борис, – я, конечно же, не оставлю тебя без денег, когда сам что-то имею. На вот, возьми, – он протянул Лене сто долларов, и, увидев её презрительный взгляд, поспешил сказать, – потом дам ещё. А этот, – Борис кивнул в сторону спальни, – я надеюсь, ненадолго?
– Пошёл ты!
– Ухожу, ухожу! Ну ты всё поняла? Даже если тебя будут брать на понта, говорить, что всё знают, что я им сказал, или ещё что-нибудь выдумают, не поддавайся, никаких таблеток ты не знаешь. Воротников твой ухажёр, обещал позвонить, но не позвонил. С банкиром ты никогда не встречалась. Ес?
– Скажи, раз уж ты всё знаешь, а когда должен состояться этот мой отрепетированный диалог с ментами? Меня что, заберут?
– Ципа, я предупредил тебя. Я ж не хочу тебя терять.
Борис притянул к себе девушку, чмокнул её в висок, в губы.
– Ну, я поехал.
– Давай.
– Смотри, не очень-то с дружком, – уже в дверях из комнаты, обернулся Борис. – Сколько ему? Пятьдесят? Шестьдесят?
– Двадцать два!
– Да? – искренне удивился Борис. – Потом расскажешь. Гуд бай!
«Значит, он ничего не знает о том, что я была с банкиром. И о ментовке не знает. Ну почему же он вспомнил того типа, как его? Кажется, Пётр Степанович. Чего-то он трусит. Гад, лучше бы рассказал мне всё, я б уж лучше сама сориентировалась в ситуации, а так, игра вслепую. И о курице своей ни-ни. Может, она не получила плёнку, может её сейчас и в городе-то нет, где-нибудь отдыхает. А может, папаша её диск-то заныкал».
