Олег Бажанов - Приговоренный жить
– Ясно, – Иванов, чувствуя за спиной присутствие охранников, с трудом смог удержать себя в руках.
– Если докажешь, что ты наш, – будешь жить хорошо и долго. И твоя семья, Саша, тоже будет жить долго и хорошо. И денежки заработанные тебе пригодятся. За границу поедешь, – президент с усмешкой поглядел на сидящих за столом и чему-то улыбающихся мужчин и снова перевел взгляд на Иванова. – А деньги у тебя будут, поверь, специалистов твоего уровня мы ценим. Держись нас – мы тебе судьбу сделаем! Станешь нам братом, все станет тебе по плечу! Депутатом, например, стать хочешь? Сделаем! Ну, согласен? Чего молчишь?
– Работать – согласен, – через силу выдавил Иванов. – Депутатом – нет.
Раздался дружный смех и выкрики:
– Молодец! Правильно сказал! Выпьем за сказанное! Все депутаты – пидоры и говнюки!
Сквозь шум и гогот президент указал Иванову с Есиным на налитые рюмки:
– Пейте.
И ужин пошел своим чередом.
Все, что он думает по поводу состоявшейся беседы, Иванов высказал Есину, когда они вместе вышли из ресторана. В ответ на его горячий монолог Валерий Петрович, озираясь по сторонам и убедившись, что их никто не слышит, негромко посоветовал:
– Спрячь эти свои мысли далеко и глубоко в задницу, пока тебе их туда не запихали силой! Забудь, чтобы никто о них и не знал. Если, конечно, не хочешь вместо заработка на хорошую жизнь заработать пулю в лоб.
Ночью Иванову приснился странный сон. Он держал на руках ребенка – симпатичного мальчика. Вдруг ребенок заплакал. Подошел молодой монах в рясе с большим православным крестом на шее.
– В этом ребенке сидит дьявол, – сказал монах, глядя на плачущего и вырывающегося из рук Иванова малыша.
– И что? – спросил Иванов.
– Его надо изгнать, – ответил монах.
– Зачем? – поинтересовался Иванов.
– Нужно.
Плачущего ребенка уложили на землю. Иванов держал его за ручки, а монах – за ножки. Монах начал читать какую-то молитву. Слов Иванов не понимал, но чувствовал, что не сможет долго удерживать руки младенца – настолько сильными они становились с каждой секундой. С каждым произнесенным словом молитвы сопротивление младенца росло. И в какой-то момент Иванов не удержал мальчишку. Вырвавшись, тот расцарапал Иванову лицо и кинулся на монаха, повалив того на землю. Иванов, вытирая рукавом со лба и щек проступающую кровь, бросился вслед за убегающим младенцем. Вскоре мальчик остановился и, глядя на Иванова светлыми невинными глазами, предложил ему:
– Не слушай попа. У тебя будет все, что только пожелаешь! Благодаря мне ты станешь могущественным. Гони попа!
Иванов подошел и легко поднял ребенка на руки. Тот послушно повиновался и мягким детским голосом повторил свое предложение. Иванову очень хотелось иметь в жизни все, но он подумал, что надо все-таки изгнать дьявола, и пошел с ребенком на руках навстречу поднимающемуся с земли монаху. Мальчик не сопротивлялся, только раз за разом повторял свое предложение.
Процедура изгнания дьявола началась снова. На этот раз младенец лежал тихо. Держа мальчишку за руки и вспоминая предложение дьявола иметь все, Иванов почему-то совсем не жалел, что не принял его.
Потом они втроем – Иванов, мирно спящий на руках младенец и монах – плыли на плоту по какой-то спокойной широкой реке…
Иванов не любил разгадывать сны. Но утром он пересказал его жене.
– Ты не знаешь, кто из наших знакомых умеет толковать сновидения? – поинтересовался он у Тамары во время завтрака.
– Понятия не имею, – пожала плечами жена. – Но я могу объяснить твой сон так, как поняла его сама.
– И как?
– У тебя будет ребенок. Сын.
– У нас? – заволновался Иванов.
– Я сказала: у тебя! – подчеркнуто сухо произнесла жена.
– Тома, не говори глупостей! – возмутился Иванов. – Ты же знаешь, что я не гуляю по бабам!
– Значит, сон – пустяки. – Тамара встала из-за стола и начала собирать грязную посуду.
– Между прочим, нам можно подумать о братике для Наташки, – недвусмысленно намекнул Иванов, поглаживая жену ниже спины.
– Подумать можно, – поддержала Тамара, присаживаясь на колени к мужу, – а рожать в такое неспокойное время нельзя. И мне диссертацию закончить надо.
– Может, пойдем подумаем, – расплылся в озорной улыбке Иванов.
– Наташку в садик поднимать пора, – отмахнулась от него жена. – Вечно ты не вовремя…
Вечером у Иванова с Юлей была назначена встреча в Москве. Юля поехала в столицу по делам прокуратуры, а Иванов предложил забрать ее оттуда на машине. Пару часов езды после работы да по хорошей дороге были для Иванова в удовольствие. Юля, не раздумывая, согласилась.
Вечерело. Они сидели в кафе на Тверской-Ямской.
– Знаешь, мне сегодня сон странный приснился, – признался Иванов.
– Расскажи, – попросила Юля. Иванов рассказал.
– А хочешь, я открою тебе смысл этого сна? – неожиданно предложила она.
– Давай, – Иванов с интересом посмотрел на подругу.
– Перед тобой, Саша, встанет выбор: совершить какой-то грех и иметь за это деньги, возможно – большие деньги, или не совершать греха.
– И какой же выбор я сделаю?
– Мне кажется, тебе указан путь, – Юля серьезно смотрела на Иванова. – Выбор ты сделаешь сам.
– Юлька, а ты мудрая женщина! – с улыбкой воскликнул Иванов. – Восхищаешь меня постоянно!
– Нет, – тихо возразила она. – Я – просто женщина. Не нравится мне этот сон. Береги себя, Саша.
Уже несколько дней Иванов отсутствовал дома. Его прямо с работы, где он знакомился с документами по новой должности, начальник службы безопасности направил в командировку по подмосковным городам. Не одного, а с группой парней спортивного вида.
– Бойцы едут с ревизией, если можно так сказать. Проверяют соблюдение установленного порядка на подконтрольных территориях. А ты с ними – для знакомства с нашими владениями и работой на местах! Президент велел! – произнес начальник службы безопасности в качестве напутствия Иванову.
– Посмотрим, на что ты способен? – критически оглядев Иванова, встретил его коренастый командир группы отправляющихся в командировку бойцов и представился: – Я – тоже Александр. Батурин. Значит, тезка! – Батурин крепко пожал Иванову руку.
Иванов не производил впечатления грозного единоборца, хотя был жилист и ловок. А по широким плечам и мозолистым кулакам своих попутчиков он догадался, что перед ним – опытные рукопашники.
Отряд состоял из восьми крепкого вида спортсменов, считая и самого командира. Всем было не более тридцати. Самый старший в команде – Иванов – присоединялся к ним девятым.
Ехали поездом. Все поместились в одном купе, сразу «сообразив» стол по случаю начала командировки. Судя по веселым рассказам бывалых бойцов, командировка обещала быть нескучной.
Первые два города встретили их хорошо. Но в третьем…
VII. Наци
Иванов бежал от рынка к берегу реки самой короткой улицей. Бежал изо всех сил, не думая о дыхании и втянув голову в плечи. Ему еще повезло – он сумел вырваться из плотных тисков окружившей их группу толпы молодых людей в черных куртках, вдвое, а то и втрое превышающей по численности команду бойцов, с которой приехал Иванов. Драка началась неожиданно, когда казалось, что договоренность между неизвестно откуда взявшимися бритоголовыми наци и приезжими была уже достигнута. В последний момент кто-то из местных бритоголовых встрял в разговор двух командиров и, гнусавя, прокричал старшему группы чужаков:
– А ты не быкуй! Чего быкуешь, гоблин?!
После этого, как призыв, раздался другой высокий голос:
– Бей бандюгов!
И окружившая группу спортсменов толпа молодых людей в одинаковых куртках и с одинаковыми прическами «под ноль» кинулась на приезжих. Нападавшие оказались не менее тренированными бойцами. И силы были неравны. Спортсмены смогли продержаться лишь пару минут, встав спиной к спине, потом их подмяла напиравшая толпа, и началось избиение. Били чем попало: руками, ногами, подвернувшимися ящиками. Били и лежавших на земле и уже не сопротивляющихся, и тех, кто еще оказывал сопротивление. Иванова спасла его наследственная и приобретенная волею судьбы реакция. Увернувшись от прямых в голову, он смог устоять на ногах, но получил несколько болезненных ударов в живот и по спине. Против него дрались сразу трое. Уловив момент, Иванов кулаком в горло «вырубил» противника, стоявшего напротив. Сразу с разворотом он нанес резкий удар локтем в нос стоявшему сзади. Уйдя от тяжелого, скользнувшего по уху хука сбоку, Иванов сбил с ног третьего нападавшего, успев ухватить его за ворот куртки, и, потянув на себя, резко ткнул головой в лицо. Увидев образовавшуюся брешь в стене нападавших, Иванов понял, что это единственный путь к спасению, и изо всех сил рванул туда. «Стоять, сука!» – услышал он за спиной дикий рев в несколько голосов. Ему некогда было оглядываться. Он несся вдоль прилавков с овощами и фруктами, стараясь избежать столкновения с ничего не понимающими покупателями. Спиной он чувствовал погоню. Но бежал, не оглядываясь, к набережной, надеясь успеть запрыгнуть в одну из машин такси, припаркованных на стоянке в ожидании клиентов. Именно на такси он с товарищами приехал час назад на этот злополучный рынок. Вдруг он увидел, как впереди наперерез ему с соседней улицы выезжает милицейская машина. Не снижая темпа бега, Иванов оглянулся. За ним гнались четверо в черных куртках. Появление блюстителей порядка их не испугало. Иванов снова посмотрел на милицейскую машину. Та остановилась, и из нее не спеша стали выпрыгивать крепкие ребята в форме с резиновыми дубинками.
