Инна Тронина - Дефолт
Сашу сломали через колено, начисто отбив желание противостоять злу и несправедливости. Стоя над постелью несчастной старушки, постоянно ощущая близость ещё одного трупа, Саша окончательно и бесповоротно признала ИХ власть – полную, безраздельную. Теперь она не посмеет заставить ИХ ждать. Она станет заглядывать ИМ в глаза, угадывать ИХ желания, идти для НИХ на любые жертвы. Лишь бы не повторился этот ужас…
Александра Шульга стала рабыней и уже не стыдилась этого. Она сделает всё, что ОНИ прикажут сделать. И ИМ не нужно больше следить за ней; ведь удалось сделать главное – убить её душу.
* * *– Назарян Вазген Мартиросович?
Важный, похожий на гусака следователь Харчевников, сдувая пылинки со щёгольского дымчатого пиджака, то и дело поглядывал на часы. Всем своим видом он демонстрировал скуку от занятий заведомо неинтересным, неприбыльным делом об убийстве древней старухи и её сорокапятилетней сиделки.
Но закон обязывал осмотреть место преступления, составить протокол, а после опросить возможных свидетелей. Таковых оказалось всего двое, но соседка Таисии Артемьевны, встретившаяся во дворе с двумя крепкими молодчиками, ничего толком не запомнила. Шла из магазина, несла картошку, да ещё капусту, а внук всю дорогу просил яблочка. Так что было не до встречных-поперечных, сами понимаете.
Помнит только, что подход к парадному загородила чёрная иномарка. Когда соседка доставала из ящика газету «Московский комсомолец», из лифта вышли два парня в кожаных куртках, сели в машину и уехали. Больше она ничего сообщить не может. Случилось это около четырёх часов дня, но точного времени она не заметила.
– Да, Назарян. Пятьдесят девятого года рождения, – охотно подтвердил толстый добродушный Вазген.
Следователь, вытянув длинную шею с крошечной головкой, листал его паспорт. Вазген встревоженно ёрзал, изо всех сил стараясь понравиться начальнику. Саша сидела рядом с ним за столиком, а четвёртый стул занимал участковый, пожилой основательный дядька, немало повидавший на своём веку. Но и ему было невмоготу смотреть на залитую жиденькой старческой кровью подушку, на смятую постель, где много лет спала Таисия Артемьевна.
– Одно радует, что ничего она не поняла, сердешная, – сказал участковый, осмотрев комнату. Он снял фуражку, положил её на стол, пощипал себя за усы. – Да и видела плохо, морд этих говнюков не могла разглядеть. Вошли, взяли подушку, положили на лицо и сквозь неё выстрелили в лоб. Зачем стрелять-то было, могли и просто придушить – бабка и дрыгнуться не могла. – Круглое, со здоровым румянцем лицо участкового обмякло, посерело. Он от всей души жалел Таисию Артемьевну. – Ладно, что у вас, Сан Санна, ключи были. «Медвежатников» вызывать не пришлось…
– Расскажите, Вазген Мартиросович, что вы видели, – попросил Харчевников, кривя лицо, как будто жевал лимон.
Он хмурил светлые брови, крутил в пальцах выделанную под малахит авторучку. Записав данные Назаряна в протокол, следователь вернул ему паспорт.
– Вы утверждаете, что видели, как двое мужчин открывали дверь соседней с вашей квартиры ключами, потом вошли туда. Поподробнее припомните, как именно это происходило. Опишите этих людей – внешность, одежду, повадки. Вот в таком духе, пожалуйста. И постарайтесь ничего не перепутать, не утаить, даже случайно. Каждое ваше слово дорогого стоит. Договорились?
– Да-да, начальник, всё понимаю! – Вазген покосился на Сашу, искательно улыбнулся, будто извиняя за излишнее любопытство. – Дело в том, что я клиента ждал в четыре, а тот всё не шёл. Вдруг услыхал шаги на лестнице, к «глазку» нагнулся – а вдруг они? Вот только лая-то не слышал, а клиент с собакой должен был явиться.
– Почему с собакой? – Харчевников потёр пальцами виски.
– Да я, как бы сказать… Бизнес у меня оригинальный, начальник. И всё на дому, ни ногой за порог. Кругом такое творится, после дефолта жизнь ещё тяжелее стала. А я весной завёл трёх сучек, дворняжек. Симпатичных таких, весёлых. Вроде как дом терпимости устроил для породистых кобелей. Сучки мои – всегда пожалуйста. Ни блох, ни чумки, и к доктору вожу их каждый месяц. Кобели довольны, как и их хозяева. У собак, как и у людей, секс не только для продолжения рода, но и для удовольствия тоже. Каждый крутится, как может, и я такие услуги многим в нашем районе оказывал. Вон, Алексей Петрович знает, ему не раз жаловались, – повернулся Вазген к участковому. – Каля покойная тоже бегала, говорила, что лай из-за стенки бабульку утомляет. Голова у неё болит, бессонница…
– Бегала-бегала, а ты не унимался, бизнесмен! – едва не сплюнул участковый. – Пускай тебе хоть сейчас стыдно станет!
– А мне стыдно, мне очень стыдно!
Назарян прижал обе руки к сердцу. От его фланелевой серой рубашки пахло мандаринами и табаком.
– Клянусь, всё сделаю для того, чтобы помочь найти убийц! Значит, смотрю я в «глазок» и вижу, как два парня лет по двадцать пять двери ключами открывают. Спокойно так, по-хозяйски, как собственные. Мои девочки-собачки разлаялись, а этим – хоть бы хны. Я подумал, что квартиру продали уже или собираются продавать. Ведь Артём скончался, и дела у него в последнее время плохо шли, весь вклад в банке пропал; стали нужны деньги. Только не заметил, когда бабулю вывезли. Но не всё время же дома бываешь…
– Дальше что?
Следователь кусал колпачок ручки, соображая, сколько времени здесь провозится группа. Оба тела увезли в морг, фотографировать и обмерять в квартире закончили, и осталось разобраться со свидетелями, а также с женой внука погибшей старухи. Вернее, вдовой, что в данном случае было очень важно.
– Дальше они открыли дверь и вошли, захлопнули её за собой. Ну, а вскоре мой клиент подрулил со своим ризеншнауцером, и мы занялись делом. Вернее, не мы, а собаки, – смущённо поправился Назарян.
– Как они выходили, вы не видели? – спросил Харчевников.
– Нет. Зачем мне это всё? Я и не подозревал ничего. Не моё это дело. – Назарян жалел, что так вышло. – Всё внимание – клиентам.
– Шума, звуков подозрительных не слышали? – зевнул следователь.
– Нет, что вы! Я бы обязательно сказал! – заверил Вазген.
– Как выглядели эти молодые люди?
Следователь, несмотря на заторможенность, писал быстро и разборчиво, чему Саша изрядно удивилась. Но, с другой стороны, вкладывать душу в каждую «мокруху» ни один филантроп не смог бы.
– Вы детально сумели их рассмотреть?
– Да, прилично. Один – брюнет, другой – скорее светлый шатен. Оба коротко стриженые, в кожанках и в джинсах. Роста они высокого, типичные «быки». Я ещё подумал, что не хотелось заиметь таких соседей. Но что делать? Придётся самому квартиру менять. Если их лай побеспокоит, они вместе с собаками меня пристрелят.
– Опознать их сможете? – продолжая писать, спросил следователь.
– Нет, наверное, не смогу. Лиц не видел, у нас лампочка плохо горит.
Вазген поднял брови домиком и пожал плечами – мол, рад бы, да не получится.
Харчевников страдальчески сморщил лицо.
– А по голосам? – буркнул участковый, надевая фуражку.
– Да они ж молчали, Алексей Петрович! Ни словечка, представляете? Возились недолго, и я же не знал, что это убийцы!
– Вазген Мартиросович, вы уверены, что они открывали дверь именно ключами, а не отмычкой, к примеру?
Харчевников потёр щёку, и Саша догадалась, что у него ужасно болит зуб. Хотела предложить страдальцу таблетку анальгина, но постеснялась.
– Или вы только предполагаете, что это были ключи?
В дверном приёме возник двухметровый детина в джинсовой куртке. Следователь, увидев его, радостно вскинулся.
– Влад, ну что там? Нижние соседи видели что-нибудь? Может, слышали? Допросил их?
– Допросил, Игорь Валерьевич, но… Дома их в тот момент не было. Там супруги проживают по фамилии Каштановы. Оба были на работе – я проверил, так что тут чисто.
– Попробуй ещё во дворе поспрашивать, мало ли что…
– Ладно, сбегаю. – Влад отклеился от косяка и пропал.
– Игорь Валерьевич, я точно-то не могу сказать, – сознался Вазген. – Но лично мне показалось, что у ребят именно ключи были.
– Больше ничего не можете сообщить? – Следователь развернул бланк протокола, подвинул к Назаряну. – Нет? Тогда прочтите и подпишите каждую страницу, добавив перед этим «С моих слов записано верно». Далее можете быть свободны. А с вами, Александра Александровна, мы ещё поговорим. – Харчевников аккуратно вложил подписанный Вазгеном протокол в папку. – У вас с собой паспорта нет?
– Есть. Вот, пожалуйста.
Саше не понравился этот следователь, но она сдержалась. Кажется, он видит во вдове внука Таисии Артемьевны не пострадавшую и даже не свидетеля. Следователь почти уверен, что убийство старушки было выгодно в первую очередь Александре Шульге. Поэтому он так настойчиво спрашивал Назаряна о ключах – ведь только Саша могла дать преступникам брелок и тем самым помочь им проникнуть в квартиру против воли находящихся там людей.
