Ольга Юнязова - На острие свечи
– Э-э-э… Вы хотите сказать, что наш мир – это массовая галлюцинация? Коллективное сновидение?
– Я пока только задаю вопросы, – засмеялся Граф. – «Коллективное сновидение» ты придумала сама, но если тебе так проще понять, то пусть пока будет так.
– Выходит, что в какой-то момент все души проснутся и ощутят себя снова живыми, в здоровых и молодых телах? И новый мир будет казаться столь же реальным, как этот?
– Нет! – улыбнулся Граф. – Новый мир будет более реален, чем этот.
– Не понимаю! Как мир может быть ещё реальнее, чем материальный?!
Немного подумав, Граф взял перо и сделал на листе бумаги несколько штрихов.
– Что это? – спросил он.
– Квадрат, – пожала плечами Оксана.
– Почему ты так решила?
– Это очевидно.
– А может, это куб, вид сверху? Или пирамида, вид снизу?
– Или параллелепипед, но при чём тут это?
– При том, что невозможно на плоском листе показать объёмный предмет. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о более многомерной реальности, используя понятия трёхмерного мира. Как я должен это сделать?
– Да очень просто! – Оксана взяла перо и нарисовала ещё два квадрата. – В школе на уроках черчения учат изображать объёмное. Вот виды «сбоку» и «прямо» – теперь ясно, что это кубик.
– Ты видишь здесь кубик? – удивился Граф.
– Я вижу три проекции и строю в своём воображении объёмный предмет.
– Разве? Чтобы получить о предмете полную объёмную информацию, надо видеть его, как минимум с четырёх сторон. Причём одновременно.
– Тогда уж не с четырёх, а с шести?
– Зачем? Четырёх вершин тетраэдра (треугольной пирамиды) вполне достаточно.
– Насчёт четырёх вершин соглашусь, – кивнула Оксана, подумав. – Но одновременно-то зачем?
– Потому что, пока ты его переворачиваешь, противоположная сторона уже может измениться и информация о предмете опять будет неполной.
– Так. Вы хотите сказать, что в том, новом мире у человека будет возможность видеть всё с четырёх вершин одновременно?
– Как минимум. Плюс ещё из центра. Если ты читала «Апокалипсис», то помнишь, как Иоанн описывал своё видение: «…и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади». [9]
– Когда я это читала, возникал вопрос: чего он курил?
Граф засмеялся.
– Он всего лишь пытался изобразить проекцию того, что видел, на свою четырёхмерную реальность. Подобно тому, как ты рисуешь три квадрата, чтобы изобразить куб.
Оксана зависла, пытаясь представить, как может выглядеть мир, если видеть его четырьмя глазами с разных вершин тетраэдра. Ничего не получалось. Построить проекции по отдельности она могла, но совместить…
– Не мучайся, – услышала она насмешливый голос Графа. – Для начала попытайся хотя бы представить мир глазами коровы.
– Коровы?
– Её глаза расположены так, что она видит одновременно и то, что справа от неё, и то, что слева. Ей не дано видеть мир объёмно, как льву, например. Зато лев не обладает периферийным зрением. Он может видеть лишь то, что впереди.
– Лев, корова… – задумалась Оксана. – «И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему» [10] . Неужели они упоминаются в «откровении» как примеры разных способов видения мира?
– Возможно.
– Летящий орёл… – продолжала размышлять Оксана. – Он видит мир сверху.
– К тому же у него отлично развито и объёмное и периферийное зрение.
– Но почему человек назван животным?
– Может быть, потому, что, находясь в духе, Иоанн осознал это?
– Обидно, но логично, – усмехнулась Оксана. – И всё-таки, я думаю, что человек был упомянут как пример какой-то особенности зрения. – Она замолчала в ожидании подсказки.
– И какой же? – Похоже, Граф не собирался подсказывать.
– Даже не представляю, – нахмурилась Оксана. – Может быть, цветность? Все остальные, кажется, дальтоники.
– Орёл отлично различает цвета, – возразил Граф. – Единственный из птиц.
– Тогда что?
– А что, по-твоему, может означать «внутри исполнены очей»? [11]
– Понятия не имею.
– А выражение «внутренний взор» тебе понятно?
– Это способность представлять, видеть предметы мысленно.
– Не только предметы, но и действия и абстрактные понятия. Этой способностью обладают только человекообразные животные.
– Выходит, когда мы перейдём в Новый Мир, то перестанем быть животными?
– Перейдут только те, кто перестал быть животным уже в этом мире.
Доктор Айболит
Уже почти не чувствуя окоченевших ног, Александр нажал на кнопку звонка и облокотился на забор. Во дворе зазвенела цепь, и послышался радостный бас Князя.
– Саша! – закричала Галина, открыв калитку. – Ну разве так можно?! – Она втащила его во двор. – Мы уже не знали что думать! Как тебе не стыдно?! Что с тобой опять приключилось?!
Оказавшись в гостиной, Александр аккуратно снял с плеч рюкзак и упал на пол, приготовившись к адской боли, когда ноги начнут согреваться.
– Где Вовка? – прохрипел он.
– Ой, надо же позвонить, что ты вернулся! – спохватилась Галина и бросилась к телефону.
– Он что, пошёл меня искать?
– Он что, самоубийца?! Поехал искать спасателей.
Александр приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит с его ногами. Двойняшки с нахмуренными лицами уже размотали онучи-портянки и аккуратно освобождали ступни от промокших и обледеневших кроссовок.
– Боже мой! Саша! – причитала Галина. – Ну неужели эти языческие предрассудки стоят такого риска?! Володя! Всё, отбой, он вернулся! Не знаю, вон валяется на полу, ноги отморозил, кажется. Врача? Не знаю, но если есть, то привези на всякий случай. Хорошо.
Она положила трубку и скрипнула дверцей шкафа.
– Девочки, вы не видели, тут где-то бутылка водки была? Ах, вот она… Володя! Налей воды в ванну.
Вовка младший загрохотал по ступенькам наверх.
– Только не горячей, чтобы комнатной температуры была! – крикнула ему вслед Галина и принялась растирать ноги Александра.
Он застонал.
– Больно? Это хорошо! Маша, Даша, включите чайник!
Александр заскулил и начал скрести ногтями по паркету, словно тело пыталось вылезти из себя.
– Спокойно, спокойно! – услышал он мужской голос. – Не пытайся вырваться из очага боли! Наоборот, старайся погрузиться в неё!
«Как быстро приехали», – мелькнуло удивление, но тут же было заглушено новым приступом. Сознание послушно начало выполнять инструкции.
– Перенеси всё внимание в ноги! Найди самую болезненную точку. Понимаю, что везде больно!
В колене больно?
Александр помотал головой.
– Значит не везде! Какой палец сильнее болит: мизинец или большой? Или, может быть, пятка?
И в какой ноге больнее?
Доктору необходимо было знать, что спасать в первую очередь. Александр начал сравнивать, чтобы ответить. Но удивительное дело: стоило взглянуть внутренним взором на истерично ноющую левую пятку, как начинало казаться, что не так уж ей на самом деле и плохо, что большой палец правой ноги страдает намного сильнее. Когда же пальцу удалось, наконец, привлечь внимание к своим проблемам, выяснилось, что и он в принципе ещё может подождать, поскольку мизинчику на левой помощь требуется куда срочнее. Мизинец тоже проявил благородство, согласившись, что щиколотка как-то слишком подозрительно чешется и, наверное, начинать реанимацию надо с неё, ведь какой смысл спасать его, если её всё равно придётся ампутировать. Щиколотка сказала, что ей, конечно, плохо, но не хуже, чем её соседке, и пока Александр искал, что же ему ответить, обнаружил, что боль хоть и продолжала царить в его ступнях, но уже не была невыносимой.
Он открыл глаза и сквозь слёзы навёл резкость.
– Ну что, Мересьев ты наш, – сказала Галина. – Сможешь сам в ванную подняться или будешь здесь лежать, пока Володя приедет?
– Как приедет? – прошептал искусанными губами Александр. – А разве он ещё не…
– Не! – развела руками Галина. – У него не летающая тарелка, а простой джип.
– А кто тогда здесь был? – Он начал шарить глазами по комнате.
– Саша, не пугай меня, пожалуйста! – В голосе Галины послышались близкие слёзы. – Я и так уже на пределе!
– Галь, я слышал мужской голос!
– Замолчи! – Она разрыдалась. – Хватит уже этих твоих штучек! Сходи с ума в одиночку, а меня в это дело не втягивай! – Она вскочила и побежала наверх.
Александр напрягся и сел. Одна из девочек подала ему кружку с чаем, другая подвинула кресло, чтобы он смог привалиться спиной.
– Вы тоже никого здесь не видели? – обречённо спросил Александр.
Близняшки скорчили две настороженные гримаски и синхронно мотнули головами. Вдруг раздался какой-то шорох. Маша и Даша одновременно вздрогнули и посмотрели на рюкзак. Он издал какой-то невнятный звук и начал дёргаться. Сначала завизжала одна, к ней тут же присоединилась другая. Переорать их у Александра не было сил. На шум прибежал Вовка и, растерянно хлопая глазами, пытался определить причину переполоха. Следом вернулась Галина и, топнув ногой, остановила шум.
