Александр Асмолов - Лавка времени
– Хорошо, только мне нужно знать хотя бы где тебя искать.
Образ королевы пиратов замер, словно связь с другим миром прервалась. Затем голос зазвучал мягче и задумчивее.
– В моей команде был юноша по имени Девин. Поговаривали, что он с северных островов и за что-то лишен наследства. Мальчик выглядел вдвое моложе меня, но всегда прикрывал мне спину. Несмотря на нежное личико, отлично владел шпагой и с двадцати футов метал любой нож так, что срезал уголок игральной карты. Я иногда ловила его робкий взгляд, но никогда не отвечала взаимностью. Мне ближе были зрелые мужчины. Нужно было заботится о семье и положении клана. Всегда находились желающие испытать на прочность корни «Черного дуба».
Варе показалось, что она почувствовала, как Грейс глубоко вздохнула, будто собираясь прыгнуть с обрыва.
– Когда я почувствовала, что пришло время отправляться на Темный остров, и стала сниться богиня Морриган, стирающая мои окровавленные одежды, Девин пришел попрощаться. Он был ангелом во плоти, голубоглазый, светловолосый, настоящий Энгус. До сих пор помню, как он взял мою ослабевшую руку и коснулся губами. Мне показалась, что тогда я умерла от счастья.
Голос замолчал, и в наступившей тишине девушка увидела эту картину. Через века, расстояния, миры и еще бог знает что эти искренние чувства вихрем пронизывали вселенную, проникая в открытую душу.
– О чем это я? – Грейс словно очнулась от глубокого сна. – Твой мир, девочка, создан для сильных переживаний. Кто-то ищет приключений, кто-то жаждет власти, кто-то чувственных наслаждений, кто-то творчества, кто-то удивительной любви. Когда планета проходит области темных энергий космоса, ее зеленые поля заполняет всякая нечисть. Потом планета переходит в светлые миры, и все парковки вокруг нее забиты желающими стать на время романтиками, поэтами, художниками. Особенно настойчивы те, кто хоть однажды испытал здесь пик наслаждения. Он знает, что это был не наркотик, не иллюзия виртуального мира, это была самая настоящая реальность. Они вновь рвутся сюда и готовы рискнуть. Всем. Отдать все, что имеют, но подписать новый договор. Для некоторых минута жизни здесь стоит тысячелетия в сбалансированном мире, живущем по Вселенским правилам.
– Ты тоже такой игрок?
– Да, – не задумываясь, ответила Грейс. – Даже не смотря на то, что серые стали продавать время пребывания на твоей планете. Контрабанда, конечно, но жаждущим это не важно. Наказание настигнет обе стороны, но это будет потом. Они отдадут всю свою энергию и знания ради еще одной попытки испытать наслаждение. Эта игра стоит любых свеч, какой бы ни была цена.
– И какой может быть цена?
– Серые умеют торговаться, поэтому определенного уровня нет. Выжмут все. Твоя планета стала лавкой времени. На каждую эпоху своя цена.
Например, быть приличным человеком в приличном обществе просто, значит цена поменьше. Стать героем в темные времена могут только сильные зрелые души, тут цена подскакивает, даже не смотря на то, что кто-то сознательно обрекает себя на серьезные испытания во тьме. Они идут во мрак ночи с факелом и мечом. В твоем мире их называют воинами без страха и упрека. Это верно. Не всякий подпишется на такую судьбу. Много позже, осмысливая пережитое, осознаешь, как все логично.
– Кто же допустил такое, чтобы из красивой планеты сделали лавку времени?
– Вселенский закон основан на добровольном согласии. Страстно жаждущий сам подписывает договор, обменивая все, что у него есть на золото. Продавец сам меняет это золото на время. Все справедливо.
– Но жителей планеты никто не спрашивал, – вскинулась Варя.
– А кто возражал? – резонно заметила Грейс. – Хитрость серых в том, что они спокойно живут среди вас, даже руководят вами. Спокойно пользуются вашим золотом, чтобы переделывать планету под себя. Вы им это позволяете. Стало быть все происходит по добровольному соглашению.
– Мне нужно время, чтобы обдумать это… Я обещала тебе помочь.
– Да, нам нужно отыскать мои косточки, чтобы провести обряд. Вот мне и подумалось, что Девин мог представить себе развитие событий, а, значит, вполне мог перезахоронить мой саркофаг. На нем должен быть вырезан развесистый дуб. Внутри, кроме меня, должна быть шпага, у которой эфес в виде дубового листа. И, ради всего святого, не бери череп с выбитыми зубами, у меня все были целехоньки. Разве что, над правым виском мушкетная пуля чуть царапнула, но запуталась в этих кудряшках.
Грейс засмеялась, накручивая на палец длинный локон и продолжила:
– Знаешь, этот юноша был очень умным, всегда придумывал какую-нибудь новую ловушку для жирных кораблей. Иногда сам играл роль приманки в шлюпке потерпевшего крушение корабля. Его поднимали на борт, отпаивали ромом, а ночью он снимал вахтенных и подавал нам сигнал. Так что, если бы Девин узнал, что кто-то затеял снести часовню или вытащить мой саркофаг, то придумал бы что-то эдакое. В Белой пещере можешь не искать, там похоронены обитатели острова, жившие задолго до нас. Девин любил противоположности, все ставил с ног на голову.
Призрак умолк, сложив руки на груди. В этой позе чувствовалась сила и уверенность. Варе тоже захотелось стоять вот так на борту раскачивающегося фрегата, всем своим телом сливаясь с его крепким корпусом, звенящим на ветру такелажем и тугими парусами, уносящими в неизвестность.
– Я надеюсь на тебя, девочка…
Когда ощущение чужого присутствия исчезло, Варя вспомнила, что у нее осталось одно незавершенное дело. Лучшего времени для его решения не было.
Глава X
– Народ, просыпаться! – Иван по непонятой причине сиял и явно хотел поделиться с остальными. – Кто собирался вчера ехать в «Старую башню? Время пришло. Едем все и сейчас же. Просто немедленно. Кейт, не подходите к плите, мы будем завтракать в «Старой башне». Я угощаю. Будите Симаса и Мерти. Пусть подают джип к подъезду. Мы следом на «Фиате»… Между прочим я уже набрал ведро холодной воды. Кто не встанет с постели, я не виноват.
Через полчаса шестеро клиентов сидели на верхней площадке некогда сигнальной башни, переделанной под отличный ресторан. Мебель, скатерти и посуда были исключительно белого цвета. Натянутый над площадкой тент колыхался на ветру. Иногда он задорно хлопал, словно парус над настоящей палубой. Половину горизонта занимал безбрежный синий океан. За спиной набирало силу утреннее солнце. По крутому склону Нокмор от башни до скалистого берега внизу сбегала длинная тень. Солоноватый ветер с просторов Атлантики возбуждал аппетит.
Это были первые посетители, поэтому все внимание персонала было сосредоточено на них. Тем более, что молодой человек, возглавлявший группу, снял кругленькую сумму наличных в банкомате первого этажа. Служащие с восторгом рассказывали друг другу о том, как долго жужжала машинка скупого банкомата, отсчитывая купюры. Приближавшийся фестиваль пиратов обещал быть удачным, коль сегодняшнее утро подарило такого клиента.
– Кейт, – Иван был в ударе, – вы, как знаток ирландской кухни, заказываете все, что относится к ирландскому завтраку, даже если этого нет в меню. Я попросил передать шеф-повару, чтобы он принял от вас любой заказ. Симас, за вами выбор напитков. Всем настроится на серьезную, но приятную работу…
– Вань, угомонись, – попыталась одернуть мужа Лиза, – ты что так завелся с утра?
– Мне пришла SMS-ка на сотовый, что вчерашний платеж возвращен. Проверил выписку через банкомат, итого восстановлено до предыдущего уровня. Ну, я сейчас снял чуток, а в остальном без перемен.
Неожиданное событие подняло настроение у всей компании, собравшейся за белоснежным столом, который начал заполняться разнообразными блюдами.
– Друзья, – Иван просто не мог остановиться, – я раньше слышал, что ирландский завтрак в отелях не сравним с французским или, как его называют «континентальным». Правда, у нас с Лизой был свой французский завтрак, но это совсем другая история.
Румянец выступил на щеках молодой женщины, и она стала с большим вниманием разглядывать вилки и ножи перед собой, но потом вдруг не выдержала и прыснула от смеха. Мужу пришлось прервать свой пространственный спич и он вместе со всеми присутствующими с удивлением обернулся к Лизе, но ее уже разбирал такой задорный смех, что она не могла удержаться. Уперевшись руками в стол, и запрокинув голову она хохотала до слез. Это выглядело так смешно, что все постепенно тоже поддались этому заразительному явлению. Иван по-прежнему стоял, сложив руки на груди, и смеялся, как пацан во дворе, увидевший забавное падение в лужу своего недруга. Только официанты и выглянувшие из кухни повара, лишь улыбались, устояв перед всеобщей эпидемией веселья и прикидывая, не на их ли счет такая реакция странных посетителей.
Когда белоснежная скатерть стала исчезать под многочисленными тарелками, на которых еще пузырилась в масле яичница, поджаренный на медленном огне бекон, поджаренные тосты, пышный омлет, свиные сосиски с фасолью, зажаренная с луком кровяная колбаса, поджаренные на гриле помидоры, горячие картофельные оладьи, жаренные шляпки грибов портобелло, содовый кекс, черный и белый пудинг и, конечно же большая сырная тарелка, смех как-то сам собой поутих и воцарилась тишина.
