Валерий Бардаш - Пробуждение
Светофоры нигде не горели. Он осторожно проехал через несколько перекрёстков, после чего перестал тормозить совсем. Ни одной машины на дороге. Ни одной машины на огромной стоянке торгового центра. Он запарковался прямо у главного входа и вошёл в супермаркет. Внутри магазина было жарковато, но холодильники ещё не оттаяли. Всё на местах, на своих полках. Он набрал продуктов, зашёл в винно-водочный отдел и взял две бутылки водки. Подумав, взял третью. Сегодня есть оправдание для распития в одиночку. Домой ехал быстро, глядя прямо перед собой, на дорогу. Мимо безжизненных светофоров, догоняя заходящее солнце, почти ослепший в его лучах, не желая протянуть руку, чтобы достать тёмные очки. Успокаивающий свет.
Дома он направился прямиком на веранду, бросил пакеты на пол и расположился рядом с ними в удлиняющейся тени густого кустарника. Он просидел на веранде до самого утра.
Первая бутылка водки давалась нелегко, но без неё ему сегодня не обойтись. Помогало обилие любимых закусок. Незаметно пришло время для второй бутылки. Спала жара. Тень от кустарника удлинилась в бесконечность и исчезла. Появились звёзды. Мир продолжал свой нескончаемый путь, не замечая, что в нём никого нет, совершенно никого. Человек на веранде покинул его тоже. Вот он вдыхает и выдыхает воздух, излучает тепло. Где затерялось его сознание?
* * *Он приподнялся, сел на пол и посмотрел вокруг, потирая рукой сильно ноющее плечо. Отлежал. Картина веранды не удивляла. Он ничему не удивлялся, только отодвинул в сторону пустые бутылки, банки с закуской, энергично растёр плечо и прислушался. Тишина вокруг не предвещала ничего хорошего. Ничего угрожающего. Редкой силы тишина.
Понедельник, часов восемь, девять. Солнце за тучами, будет дождь. После вчерашней жары. В лицо дул прохладный ветерок. Странно, что голова не болит. Три бутылки выпил. Пустые. Не похоже, что пролил. Выжрал. Это всё еще сон. От трёх бутылок мне должно быть очень плохо. Три я никогда ещё не выпивал. Одну, полторы. Нет, три никогда. Может, так и должно быть после трёх бутылок. А плечо болит. Надо лёд приложить. Льда, наверно, в холодильнике уже нет. Нигде нет. На Северном полюсе, в Антарктиде, в горах. Куда эти бляди задевались? Ничего вокруг не делается.
Ничего не надо делать. По-настоящему ничего. Могу проваляться здесь ещё один день. Два, три, сколько захочу. Голова не болит. Теперь буду всегда по три бутылки выпивать. Он поднялся на ноги, осторожно вошёл в дом через раскрытую настежь дверь, бросил взгляд на лужу под холодильником, забрёл в спальню и плюхнулся на кровать. Глаза закрылись сами, он опять уснул.
Его большое, мускулистое тело отдыхало. От чего? От долгого лежания на жёстком деревянном полу? От терзаний беспокойного разума? Наверно. Он редко оставляет это тело в покое, даже в забытьи. И сегодня тоже такой день. Когда, сегодня? Нет, это мысль беспокойного разума. Да ну его. Тело желало свободы от разума. Редкой, недостижимой. Разве что когда увлечётся в азартной игре. Или рядом с мягким телом желанной женщины. О, оно устаёт от него, неугомонного и ненасытного.
Мускулистое тело мужчины. Пригодное для стольких полезных вещей. Полезных для него вещей. Оно может быть полезным для других тоже. Всё реже и реже им пользуются. Но оно может быть полезным. Оно может преодолеть препятствия, возвести стены, защитить, принести добычу со следами свежей крови. Всё реже и реже им пользуются.
Оно лежало, расслабленное, на мягкой постели, освобождаясь от воздействия большого количества алкоголя. Алкоголь, возможно, пошёл ему на пользу. Отключил на время ненасытный мозг. Три бутылки водки. Голова совсем не болела.
Зачем хозяину такое сильное, мускулистое тело? Оно досталось ему просто так, ни за что. Но он не забывает о нём. Поддерживает и укрепляет регулярными упражнениями. Для ног, живота, спины, рук, шеи. Для головы только нет подходящих. Самых важных. Он делает упражнения почти каждый день. Поддерживает и укрепляет.
Для того чтобы разглядывать его в зеркале? Он любит это делать. Есть от тела и другая польза. Должна быть другая польза от большого мускулистого мужского тела. Оно привлекает другие, желанные и нежеланные. Привлекает. Его приятно рассматривать в зеркале. Напрягать мышцы и ощупывать бугорки. На животе, руках, ногах. Им можно придавить покорившееся тело. Взять в ладонь покорившуюся грудь, стараясь одновременно сделать и не сделать ей больно. Большой, крепкой ладонью. Оно может без труда оттеснить легковесного противника. Или выдержать напор тяжеловесного. Его приятно ощущать под мягкой тканью одежды. Большое, мускулистое мужское тело.
Оно скучает. По тем временам, когда оно было наравне с разумом, главнее. Оно помнит эти времена. Смутной древней памятью. Зачем его хозяину теперь такое большое мускулистое тело? Он лежит в своей постели, отдыхая от мира, от которого у него нет защиты. Его тело ему не защита. Его разум ему не защита. Везде сующийся, беспокойный и беспомощный разум. Три бутылки водки угомонили его на время, но совсем разладили тело. Голова не болит. В ней обитает его разум. Хозяин отдыхает от мира, от которого у него нет защиты. Где он сейчас? Он отдыхает. Значит ли это, что есть спасение от этого мира? Там, куда можно попасть после трёх бутылок водки, поглощённых большим мускулистым мужским телом. Как бы остаться там навсегда. Хозяин знает, что это временное состояние. Ему придётся вернуться обратно. Туда, где у него нет никакой защиты, туда, где беспомощны и его разум, и его тело. В мир, который к тому же решил вдруг исчезнуть.
Широкая грудь мерно поднималась и опускалась. Ему не снилась женщина. Тогда бы его дыхание было быстрее и затвердел бы пенис. Твёрдый пенис – самая верная примета. Ему снилось что-то другое, приятное и успокаивающее. Возможно, что ему совсем ничего не снилось. Хотя знающие люди говорят, что нам всегда что-то снится. Он был там, куда можно попасть после трёх бутылок водки. Почему бы не остаться там навсегда?
* * *Сознание вернулось прежде, чем открылись глаза. Глаза не спешили открываться. Наверно, из-за того, что уши ничего не слышали. Может, слух ещё не проснулся? Нужно дать ему время. Может, уже ночь, глубокая ночь, когда должно быть тихо. Закрытые глаза ощущали наружный свет. Нет, там не темно, там не ночь. Ни звука. Шелест листвы, щебетание птиц?
Глаза открылись. Окно освещало утреннее солнце. Он повернулся лицом к свету. Я во сне. Это единственное объяснение. Куда они могли все подеваться? Может, я больной? Ущипнуть себя сильно. Ударить по голове. Пальнуть. Неплохая идея. Можно ли убить себя во сне? Винтовку в рот и нажать на курок. Проснусь или сделаю дырку в голове? Где винтовка? – он осмотрелся по сторонам.
Нужно ехать в город. Город – это серьёзно, город никогда не спит, никогда не бывает пустой. Город не может без людей. Там, где есть город, есть люди. Неужели проспал весь день и ночь? Он встал с постели.
Лужа под холодильником начала подсыхать. Он вышел на веранду. Утро, хорошее весеннее утро. Он порылся в пакетах, вытащил сухую булочку и кусок сыра. Захотелось кофе. Есть ли газ? Он направился на кухню. Есть. Он приготовил кофе, съел булочку с сыром и вышел на улицу с чашкой в руке. Розовый мячик лежал на том же месте. Или нет? Кажется, был ближе к дороге. Выпив кофе, он зашёл домой за ключами от машины.
Ветер врывался внутрь через все четыре окна. Он держался за руль одной рукой, вдыхал свежий весенний воздух и предвкушал пустые улицы города. Он будет огорчён, если они не пустые. Они, конечно, пустые. С высоты моста город выглядел как обычно. Нагромождение стоящих на торцах длинных прямоугольных параллелепипедов, оживлённых лучами утреннего солнца. Чтобы мы делали без него?
Он повернул на свою любимую улицу, проехал немного, остановился и вышел из машины. Немного постоял, пересёк улицу и сел на скамейку у автобусной остановки.
Куда они все задевались? Никого нет. Какой сегодня день? Вторник? Рабочий день. Что делается на работе? Ничего не делается. Не нужно ходить на работу. Совсем? Никогда? Не нужно ничего делать. Совсем. Выживать. Как я один выживу? Ерунда. В таком городе как не выжить? Всего полно. Как здесь не выжить? Миллионы работали, поколениями. Наработали. Много всего, в избытке, хватит на сто моих жизней. Что делается на работе?
Он не пытался разобраться в своих чувствах. Как можно в них разобраться? Приятно сидеть на жёстком сиденье, опираясь о жёсткую спинку аскетической городской скамейки посреди большого пустынного города. Никуда не надо спешить, ни о чём не надо тревожиться. Мир стал лёгким, почти невесомым. Мир исчез. Они все из него исчезли, мир стал невесомым. Где они все сейчас? О, как там должно быть нелегко! Он не хотел туда. Он почувствовал голод. Кусок жареного мяса. С мясом будет проблема. Остались ли животные? Где-то же я слышал птиц.
Внутри супермаркета плохо пахло. Скоро сюда невозможно будет зайти. В одном из холодильников он нашёл всё ещё замороженное мясо. С двумя пакетами в руках он вышел на улицу и посмотрел на многоэтажный жилой дом напротив. Там, на тех террасах, должны быть грили.
