Александр Ралот - Дело о картине НХ
Благоверный мой супруг взял да и укатил в Москву, на какие-то курсы, а Гришаню забрала к себе свекровь. Так, что в настоящий момент, я как бы вольноопределяющаяся. Если у вас есть, что-то для меня, то я с радостью готова помочь родной конторе.
– Хельга, скажи мне, пожалуйста, а в соседнюю область на несколько дней сможешь поехать, вместе с Таисией поработать – Марго переключила телефон на громкую связь, что бы все присутствующие могли слышать их разговор.
– Конечно, могу. Гриша уже совсем большой, он уже самостоятельно питается, без моей помощи. Да и бабушка у нас замечательная, лучше, чем она, ещё поискать надо. А когда выезжать?
Спустя сутки Половинкин докладывал Маргарите результаты своей работы.
– Портрет неизвестной дамы кисти де Лаража изымаем для отправки на экспертизу. Да, постановление областной прокуратуры имеется. Повезём, вместе с Аппелем и директором музея Олегом Вениаминовичем Кравчуком.
Хельга работает вместе с оперативниками, а Таисия, как истинный историк роется в бумагах.
Не успела Марго положить трубку, как раздался новый звонок.
– Маргарита Сергеевна – взволновано говорила Хельга.
– Была, кража, была. Только очень, очень давно. В далёком 1962 году, странная какая-то кража.
Ворвались в музей, забрали семь картин, но потом их через несколько дней нашли в сарае музея. Не дело, а всего лишь одну бумагу я нашла. Тут такая дотошная бабулечка работает, у неё, наверное, со времён Гражданской войны все бумаги подшиты.
Так вот она вспомнила эту кражу только по тому, что уж больно странная она оказалась. Говорит – «Картины то покрали, но никуда с ними не утекли, а в ближайшем сарае сховали». Дело возбудили, как полагается, но тут – же закрыли, так как пропажу нашли.
– А воров, что не искали, что ли удивилась Марго.
– Нет, Маргарита Сергеевна не искали, в городе тогда такое творилось, что не до воров было. Тая мне говорила, что вам вечером документы из городского архива по интернету пересылать будет.
Компьютер на столе Крулевской мигал поступившим письмом от Таисии.
Бывшая учительница истории писала, что архивных материалов много, но они все содержат гриф «Секретно «и «Для служебного пользования», особенно те, которые касаются событий лета 1962 года. Бумага за подписью генерала Романца кое-где сработала. Ей дали возможность ознакомиться с некоторыми папками, но что – либо копировать, а тем более выносить из здания – запретили категорически. Поэтому в письме изложено то, что врезалось в память.
Глава 3
По последней переписи населения – в городке насчитывалось порядка 150000 лиц обоего пола. На заводе имени Командарма работало порядка 12000 человек.
В первый рабочий день 1962 года на крупнейшем заводе в Новореченска, как обычно бывает, стартовала агитационная работа с целью снижения расценок оплаты труда во всех без исключения подразделениях завода. Перед руководством поставили серьёзную задачу – снизились расценки сразу на 30–35 %. Однако работяги ворчали и как могли, сопротивлялись этому новшеству. Самым упрямым оказался сталелитейный цех. Руководство завода решила изменить там расценки только в конце мая. Беда никогда не приходит одна. Именно на день защиты детей – 1 июня центральное радио сообщило о «временном» повышении цен, а именно до 35 % на мясо, молоко и другие продукты. Новость повергло в шок не только жителей Новореченска, но и всю огромную страну. В сообщении, хорошо поставленным голосом дикторы сообщали, что последние несколько лет правительство ежегодно снижало цены, (забыв упомянуть, что всего на несколько копеек и на товары в основном пользующиеся малым спросом!).
В городке в те годы жить было тяжело почти всем. Не смотря на то, что война закончилась более четверти века назад, проблема жилья, решалась крайне медленно. Очень многие до сих пор жили в бараках. Те, кто все снимал комнату, платили за неё почти треть зарплаты. Новореченск считался молодёжным городом, соответственно и отношение к горожанам было пренебрежительное. Повсеместно пустые прилавки. Хроническая нехватка мяса и молока. Новое повышение государственных цен автоматически повышало и рыночные. За элементарной картошкой на базаре порой очереди выстраивались уже с часу ночи. Рабочие завода имени Командарма по дороге на работу и прямо в цехах горячо обсуждали страшную новость, матерились от бессилья.
Тем не менее, никто из них даже не помышлял о забастовке, они всего лишь решали, как будут жить дальше. Тем не менее, их высказывания стали известны и высшему руководству завода и местным партийным функционерам:
В сталелитейный прибыл сам директор завода Курчакин. Если бы у него хватило здравого смысла, просто по-человечески выслушать народ и посочувствовать, весьма вероятно, что никакой трагедии не случилось бы. Но Куракин повёл себя как заправский барин, увидев подошедшую торговку с пирожками, коротко бросил: «Не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Конечно, он не знал всемирной истории. Весьма похожую фразу, произнесла одна глупая французская королева, за, что правда поплатилась головой, причём не только своей, но и головой своего венценосного супруга. И в Новореченске эта директорская фраза, так же стала исторической, именно она стала последней каплей терпения рабочих. Кто-то из работяг крикнул – «Так они над нами ещё и издеваются!» все присутствующие разделись на группы. Первая во главе рабочим Власовым пошла в помещение компрессорной завода и включила гудок. За это гудок его потом посадили на 10 лет, однако в родном городе его больше никто не видел. В приговоре фигурировали 5 человек, и в нем доведённых до отчаяния рабочих, обозвали «уголовно-хулиганствующими элементами».
Другая группа, отправилась по цехам, они предлагали рабочим остановить работу своего завода, а за одно, и других предприятий города. Лидера в этой группе, не было, по чьей инициативе началось это движение, так и осталось неизвестным. Просто люди взяли да и выплеснули все невзгоды, которые они терпели. Все произошло совершено спонтанно. Их не надо было агитировать за забастовку. Работа целого завода моментально останавливалась. Масса людей росла, как лавина. Все вышли из цехов, заполнили площадь перед заводоуправлением. Эта площадь не вмещала всех рабочих.
Для того, что бы привлечь к своему бедственному положению внимание руководства области и самой Москвы, был остановлен поезд пассажирский поезд. Движение поездов на этом участке остановилось. Обстановка накалилась до предела. Цеховой художник рисовал плакаты: «Мясо, масло, повышение зарплаты», «Нам нужны квартиры». Их вынесли из завода и укрепили на одной из опор железной дороги. На тепловозе пассажирского поезда кто-то написал: «Хрущева на мясо». Этот хлёсткий лозунг видели и в других местах города. К заводскому гудку присоединился и гудок тепловоза. Рабочие других смен, жители посёлка, услышав гудок, стали стекаться на площадь. Общественные дружинники попытались призвать к порядку – бесполезно. Руководство города даже не пыталось вести переговоры. Днём по толпе пронеслось: «Милиция приехала!». На машинах из соседнего города прибыли милиционеры. Они стали в шеренгу но, увидев надвигающуюся на них толпу, тут – же рассредоточились. Рабочие не тронули двух милиционеров, не успевших убежать. Забастовщики посоветовали отставшим служителям закона – «не совать нос к рабочим». Руководство областного КГБ смогло внедрить в толпу своих сотрудников, для проведения скрытой съёмки День выдался жарким. Всем жутко хотелось пить. Непонятно откуда к площади подъехала машина, загруженная ящиками с газировкой. Отправившие её люди, очень надеялись на давку и панику. Здравый смысл бастующих победил. Провокация не удалась.
Тем не менее, пьяных в толпе было много. В основном, по старинной русской привычки тяпнули с горя. Только к вечеру, к месту забастовки прибыли отряды воинских подразделений, пока без оружия. Солдаты подходили к массе людей и моментально поглощались толпой. Рабочие и солдаты братались, обнимались, целовались. Офицеры с трудом уводили солдат из толпы забастовщиков. С балкона строящегося крыла заводоуправления пытался выступить первый секретарь областного обкома КПСС, окружённый чиновниками. Стоящих внизу людей оскорбило его недоверие, отсутствие желания поговорить с ними на равных. В него полетели камни. На площади появились бронетранспортёры с офицерами. Но людей уже было не остановить. Офицеры в буквальном смысле слова почувствовало силу, мощь рабочих рук.
Тяжёлые военные машины раскачивались рабочими с поразительной лёгкостью из стороны в сторону. Полковники и майоры болтались на сиденьях в бронетранспортёрах Утихомирить рабочих им было не под силу. Бронетранспортёры уехали.
Козырёк подземного перехода в мгновение ока стал народной трибуной.
С утра следующего дня, дорога вдоль завода была оцеплена вооружёнными автоматами солдатами. Поодаль стояли, танки. Заводское начальство и партийные боссы потребовали от бастующих – немедленно выйти на работу. Днём опять собралась толпа в несколько тысяч человек. Пришли рабочие других заводов. Толпа двинулась к центру города. По пути в колонну вливались рабочие соседних предприятий. Появились красные знамёна, портреты Ленина. Народ затянул революционные песни. Все верили в свои силы, в справедливость своих требований. На мосту через реку встретили кордон из двух танков и уже вооружённых солдат: «Дорогу рабочему классу!» – донеслось из толпы. Солдаты не стали препятствовать людям и сами помогали им преодолеть препятствие. … Возле памятника Ленину тоже стоял танк. Его облепила детвора, на него залезли студенты. Он был полностью ослеплен. Именно это вывело из терпения танкистов, не выдержали нервы. Жахнули холостым. В домах посыпались стекла. Здание горкома партии окружено солдатами. Почти все они из кавказских регионов, что бы исключить очередное братание с народом. Оцепление переругивалось с напирающей толпой. Один солдат не выдержал и ударил женщину прикладом. После этого народ пошёл на штурм… Горком мгновенно захватили. Начался митинг. По толпе пронеслась весть, что ночью и утром проводились аресты, многих арестованных избивали. Двинулись к отделу милиции. Ещё один солдат из оцепления замахнулся на рабочего автоматом, тот выхватил его из рук. И мгновенно был убит пулей выпущенной сослуживцем. Началась стрельба. Народ побежал внутрь отдела милиции. Рабочие забегали в пустые камеры, где их закрывали снаружи на засов сотрудники КГБ и милиционеры. На площади снова грянули выстрелы. С разных мест неслось – «Не отступаем, они стреляют холостыми», и толпа вновь подалась вперед. Задними ряды, толкали людей вперед, совсем не зная, что происходит впереди. Солдаты стреляли поверх голов, по деревьям. Вниз полетели раненные и убитые дети.
